Провоцирование идентичностей

Идентичностью, если не погружаться очень глубоко в дискуссию о дефинициях, считают тождественность объекта самому себе. На человеческом уровне речь идет о представлении людей о себе самих, о своих самобытных, специфических чертах и переживаниях этих особенностей как ценности, достойной сохранения, защиты и признания другими. Первичной идентичностью является человеческая личность, но идентичность имеют и разнообразные человеческие сообщества: этнические, национальные, религиозные, профессиональные, региональные, социальные. Однако, при определенных обстоятельствах, идентичность религиозная может трансформироваться в этническую (наиболее яркий пример — католичество хорватов и православие сербов, как, кстати, ислам их соседей боснийцев), а региональная — в национальную (так сформировались латиноамериканские нации, арабские нации, африканские нации и так далее).

Собственно, основной вопрос этих размышлений можно сформулировать так: как соотносятся государственное единство и региональные идентичности, когда, под влиянием каких условий региональная идентичность может приобрести черты этнической или национальной, таким образом требуя себе нового статуса, и можно ли целенаправленно спровоцировать тот или иной тип идентичности? Конечно, этот круг проблем требует дискуссии, живого обсуждения в среде экспертов, но его актуальность была более чем наглядно продемонстрирована многими процессами в регионах Украины во время президентских выборов 2004 года. Актуальности этой проблематике придает обнародованная недавно идея административно-территориальной реформы, под которую даже нашли ставку вице-премьера для господина Бессмертного.

Еще неизвестно, какими идеями обогатит господин вице-премьер административно-территориальное устройство Украины, но чувство тревоги за судьбу государства уже появилось. Ведь очень много поставлено на карту: существование нашей страны в ее нынешних границах. Последствия предложенной реформы могут быть самыми разными: от укрепления территориальной целостности до провоцирования сепаратизма, мощных центробежных тенденций, возникновения невидимых, но весьма ощутимых внутренних границ, территориального распада и краха государства.

Однако будем надеяться, что общественные дискуссии и экспертные оценки по поводу предложений господина вице-премьера, когда таковые будут обнародованы, все же состоятся.

События президентских выборов 2004 года вызвали множество публикаций, авторы которых доказывали: отличия между различными регионами Украины настолько велики, фундаментальны, что решить эту проблему можно только путем федерализации. Причем главным аргументом было достаточно различное электоральное поведение жителей востока и юга с одной стороны, центра и запада — с другой. Но электоральное поведение в различных регионах — величина переменная, которая может меняться в зависимости от многих факторов. Если сегодня проводить территориальную реформу — исходя из того, как люди проголосовали в 2004 году, то не придется ли по итогам 2006— 2009 годов инициировать новое территориальное переустройство? Не говоря уже, что пока что очень убедительных тезисов о действительной необходимости реформы имени господина Бессмертного слышать не приходилось. На сегодня наиболее весомым аргументом в пользу такой реформы представляется разве что трудоустройство бывшего непримиримого оппонента Юлии Тимошенко. Авторы текстов федералистической направленности, некоторые политики, бывшие губернаторы отдельных областей востока и юга сознательно или несознательно характеризовали региональные отличия Украины и связанные с этим проблемы как нечто уникальное. На самом деле то, с чем мы сталкиваемся в своей стране, за нашими границами является скорее правилом, чем исключением. Ведь основой региональной идентичности являются местные особенности, а стран без особенных частей-регионов, имеющих свою экономическую, историческую, социокультурную, географическую и прочую специфику, нет.

Если мы посмотрим на унитарную Италию, то увидим существенные различия в экономике, традициях, менталитете, даже языке между югом и севером этой страны. Именно это привело к образованию на индустриальном севере движения за «Республику Поданию». Река По — это эдакий итальянский Збруч, где проходит историческая граница между двумя культурно-историческими зонами Италии. Причем в аргументации, звучащей во время ссор между политиками юга и севера, можно услышать что-то до боли знакомое. Пьемонт и Ломбардия говорят, что они вынуждены кормить лентяев с юга, иногда звучат очень эмоциональные лозунги наподобие: зачем нам этот юг с его мафией? Политики юга считают, что северу принадлежит непропорционально большая доля власти и влияния на развитие страны — за счет определенной дискриминации Кампании, Калабрии, Апулии, Сицилии и так далее. Однако всякие сепаратистские проявления там не поощряются, и региональной угрозы унитарности государства нет.

В унитарной Румынии доныне сохраняются разные отличия между так называемым Регатом (Валахией и Молдовой) и Трансильванией, в унитарной Польше сохраняются субэтнические и культурно-исторические различия между кашубами, мазурами, гуралями, между Поможем, Большой и Малой Польшей, западными землями, входившими в состав Германии. Таких примеров значительно больше, чем противоположных.

Но не везде и не всегда эти региональные идентичности актуализируются до политически-радикального уровня, угрожающего целостности государства. Здесь нужны, как говорили марксисты, субъективные факторы. Нужны силы, которые стремились бы использовать эти объективные отличия территорий в практически-политических интересах. Мы все были свидетелями бурной деятельности российских политтехнологов во время наших президентских выборов и еще не забыли карту Украины, разделенную на три сорта, активные попытки содействовать быстрому (по историческим стандартам) возникновению региональных политических субкультур. Наиболее ярко это было продемонстрировано в Донбассе.

Однако не только там. Можно вспомнить также «Новороссийский край», требования политиков и депутатов о создании так называемой «юго-восточной державы» и тому подобное. В одном из писем из Запорожья в редакцию киевской газеты было такое выражение «мы, юго- восточные люди».

Но та же методология может быть использована для провоцирования отдельных государственно-политических идентичностей в Галичине, Волыни, Закарпатье, где угодно и до уровня района включительно. Во всяком случае, нам уже показали, как это делается, и как это будут делать на наших территориях. Но объективная возможность оформления региональной идентичности как государственно-политической отнюдь не обречена на реализацию. Нужны значительные усилия заинтересованных сил, которые однако могут быть заблокированы противодействием со стороны государственного центра.

К сожалению, бывшее руководство Украины не только не противодействовало таким усилиям, но и открыто содействовало, сделав определенную напряженность между западом и востоком Украины приоритетом своей внутренней политики. Прежняя власть довольно удобно чувствовала себя в роли геополитического арбитра между Галичиной и Донбассом, действуя в пределах классического «Divide et impera!». Именно поэтому определенное противостояние этих регионов искусственно поддерживалось, хотя национальные интересы Украины требовали огромных усилий, направленных на сближение и понимание запада и востока страны.

Для реализации планов раскола страны с использованием объективно существующих региональных различий нужен мощный медиа- ресурс, финансы и поддержка определенных сегментов руководящего класса как в центре, так и в регионах. Очень важно и мощное влияние из-за рубежа.

Но даже когда государственный центр действует мудро и в то же время активно и решительно, это не гарантия успеха.

Есть позитивный пример 1995 года, когда в Крыму, где на тот момент сепаратизм приобретал чрезвычайно опасные черты, был ликвидирован институт президентства и прекращена деятельность президента Мешкова. Это было сделано блестяще, профессионально и компетентно, говоря политическим языком Виктора Ющенко, элегантно… Мешковщина исчезла без всяких эксцессов как в Крыму, так и в отношениях с Российской Федерацией. Сейчас Мешкова не вспоминают даже пророссийские круги полуострова. Но это тот отдельный случай, который только подтверждает общее неутешительное правило неудачной политики в регионах.

Украина нуждается в сильной региональной политике больше, чем в каких-либо формальных территориальных реформах. Хотя сейчас у нас имеется мода на сокращение и упразднение, но создание министерства региональной политики, которое выступало бы центром ее формирования, анализа и оперативного влияния, новой власти, на наш взгляд, не помешало бы.

Мы не знаем, но можем догадываться, сколько еще идентичностей будет спровоцировано на ближайших выборах, сколько еще сепаратистских проектов попробуют осуществить при серьезной поддержке из-за рубежа. Однако лучше уже сейчас начать обсуждение этой проблематики, чтобы быть готовыми к новым возможным вызовам.