Пытаюсь работать на имидж Украины на Западе

МЫСЛИ О ЦЕРКВИ

— Посольство действительно помогло Киево-Печерской лавре, которая находится в довольно тяжелом положении. Нас об этом просило ее руководство. Дело в том, что Лавра ежедневно кормит 600—700 человек. Во-первых, это монахи; хотя они и потребляют не так много, но их там больше сотни. Кроме них, есть еще более 300 семинаристов и 100 рабочих разных профессий, помогающих монахам по хозяйству. К тому же, монастырь ежедневно предоставляет обеды или милостыню бедным людям, которые в этом нуждаются. Так что ферма должна обеспечивать все эти потребности. Когда к нам обращаются монахи, мы не можем сказать им «нет» и не принимаем во внимание даже то обстоятельство, что мы не разделяем некоторые их политические взгляды и независимо даже от того, являются ли монахи, сами по себе, добрыми или злыми. Я, конечно, не согласен с целым рядом убеждений, которых придерживается как РПЦ, так и УПЦ МП. Но сотрудничество и помощь не означают единство мыслей во всем.

Должен вам сказать, что я часто и с большим интересом общаюсь с Митрополитом УПЦ МП, настоятелем Лавры и другими духовными лицами этой церкви. Ведь вести разговор очень важно — только так можно наладить то, что мы называем дискурсом, диалогом и, таким образом, идти навстречу друг другу, а также расширять горизонты своих представлений. И знаете, когда я бываю в Лавре, то часто встречаю людей, которые производят на меня большое впечатление. Я знаком с несколькими монахами, молодыми и постарше, и веду с ними просто, как человек, весьма поучительные разговоры на духовные темы. Потребность в общении с духовными людьми, с монахами я ощущал с молодости.

Хочу особенно отметить, что подобное общение не ограничивается Лаврой. Я регулярно встречаюсь с представителями Киевского патриархата, Греко- католической и Католической церквей, Немецкой лютеранской церкви в Киеве. Все они, каждая по-своему, отражают духовную сторону жизни Украины, тот строй, который должен лежать в основе жизни общества. Но больше всего меня привлекает православие, что связано с моим опытом в молодости. Дело в том, что я не только имею русские корни (с ХIХ ст.), но и был крещен как православный. А в молодые годы, работая над научным трудом, я прожил 2 года среди монахов на горе Афон. И в Советском Союзе, где я в начале 70-х годов работал в качестве аспиранта-стипендиата Академии наук, мне посчастливилось найти себе двух духовных наставников, весьма образованных и интересных людей.

На ваш вопрос о моей принадлежности к церкви мне несколько сложно ответить. Потому что несмотря на то, что я был крещен в православную веру, в зрелом возрасте я, так сказать, не всегда и не во всех канонических и политических вопросах согласен с официальной позицией церкви. Я, если хотите, православный, готовый поспорить.

— Но ведь, уважаемый господин Посол, согласно определению Синода РПЦ, люди, которые веруют в христианского Бога, но не принимают церковной жизни, являются большими грешниками, чем еретики.

— Я об этом очень хорошо знаю, но я свободный человек и сам принимаю решение о принадлежности к живому телу (церкви). Таким телом для меня является христианская церковь. Весьма важным и необходимым я считаю постоянный диалог между церквами — разными ветвями христианства — в поисках взаимопонимания. Вместо того, чтобы строить свою жизнь, основываясь на каких-то подозрениях других церквей, постоянно обвиняя другие конфессии в подрыве бытия церкви. Конечно, разные люди имеют разный жизненный опыт и интеллектуальный уровень, но другого пути, кроме диалога, не может быть. А духовные потребности и склонности каждого человека должны признаваться духовенством так же, как право выбирать себе церковь. Существует один весьма простой тезис, настолько простой, что о нем часто забывают. А именно — согласно христианскому учению каждый человек является подобием Бога и имеет право на полное уважение к своим взглядам, вере.

Если присмотреться к так называемым разногласиям между христианскими церквями, то можно увидеть, что речь идет исключительно о канонических вопросах, а не о вере. Поэтому все противоречия можно и нужно обсуждать, согласовывать, а все усилия сосредоточить на тех общих задачах, которые важны для общества. Я рад, что сегодня Православная церковь возвращается к своим истокам, которые лежат также и в социальном служении.

Между тем на Западе существует убеждение, что Православная церковь уделяет мало внимания нашей земной жизни, пренебрегает ею. Чтобы удостовериться, что это не так, достаточно почитать русскую литературу ХIХ века, где можно найти яркие примеры, как позитивные, так и негативные, вмешательства церкви в социальные дела. Многие священнослужители посвятили жизнь тому, чтобы превратить свои храмы в приют для тех, у кого нет другого приюта. Или давать образование тем, кто не может его получить в другом месте. Вспомнить хотя бы так называемых «старцев», которые говорили правду власть предержащим, часто рискуя жизнью. Именно таким примерам из истории церкви нужно постоянно следовать. Тогда и современные монахи Киево-Печерской лавры смогут открыть сиротский приют, больницу для самых бедных, основать начальную школу, а также на широкую ногу поставить такое необходимое как раз сейчас дело, как обеды для голодных. В этом мы все заинтересованы, это важно.

СОБОРНОСТЬ ИЛИ ИНДИВИДУАЛИЗМ

— Как вы оцениваете шансы Украины преодолеть экономический и политический кризис? С чем вы связываете наш слишком медленный прогресс, иногда напоминающий скорее регресс? И еще вопрос — почему, в конце концов, Восток и Запад Европы, которых не разделяют ни большие пространства, ни какие-то Гималаи, так отличаются друг от друга?

Хотелось бы также услышать, смотрит ли господин Посол, подобно многим другим западным славистам, на Украину через «русские очки»? Был ли прав наш недавний гость французский ученый Жорж Нива, когда сказал: «Большинство западных славистов знает и любит только великую русскую культуру, а все прочее на территории бывшей империи или Союза считает чем-то второстепенным и провинциальным?

— Мы, иностранцы, не имеем права выносить какие-то окончательные суждения, потому что мы всего лишь наблюдатели в этой стране. Хотя я более 14 лет прожил в России и Украине и даже когда работал за пределами Восточной Европы, все равно занимался ее делами. А что касается «русских очков», то тут все зависит от остроты зрения. Вот, скажем, музыка. Образованный Запад хорошо знаком с тем фактом, что многие выдающиеся западные композиторы весьма успешно разрабатывали русские музыкальные темы. Не знают они только того, что в действительности многие из этих тем — украинские; сначала их интерпретировали русские, а потом зарубежные композиторы.

Восток и Запад — старая и вечная тема, особенно на просторах Российской империи. Давно выработано немало стереотипов касательно отличия этих частей Европы. Потому что они действительно отличаются — их развела история. С одной стороны — Рим, Римское (латинское) право, индивидуализм. С другой — Константинополь, автократия, соборность, то есть общинный уклад жизни. И сегодня Востоку не хватает некоторых вещей, которые не были им накоплены в процессе развития. Подобным анализом можно объяснить прошлое, в некоторой степени — современность. Однако он отнюдь не определяет будущее. Здесь не существует исторического детерминизма. Сейчас сближение может идти весьма высокими темпами, потому что все мы живем в одном пространстве — человеческом, экономическом, информационном. Многие украинцы уже осознали, что могут взять свою жизнь в свои руки, планировать и строить ее по своему желанию.

История движется, и Восток Европы должен пережить то, что называют парадигматичным переломом, — осознать, что государство — это не только Кремль, или Белый дом или Банковая, не только аппарат принуждения, внешний по отношению к человеку. Государство — это все мы, ответственные за все и за каждого. И не нужно, несмотря на все корни и традиции, впадать в отчаяние — история движется. Вы получили шанс, как когда-то его получила Германия; нужно его использовать.

Но в наше время западный человек также ощущает определенный дефицит исторических накоплений. Вот пример. Все знают, что значительная часть украинского общества практически не имеет на что жить — пенсионеры, больные старики, безработные, военные в отставке и прочие. Им буквально не на что купить еду. А они — живут! Для западных людей это чистое чудо, потому что при подобных обстоятельствах западная страна или вымерла бы, или устроила бы кровавую революцию. Потому что у нас люди не имеют опыта жизни в государстве, которое абсолютно не печется о своих подданных, как этих было в ваших краях.

Наши инициатива и индивидуализм всегда опирались на государство, на законы и действовали в их рамках. Сегодня западный человек начинает ощущать, что потенциал государства почти исчерпан, мы касаемся дна. А что дальше? Мы сами должны стать более активными, солидарными усилиями выстраивать жизнь нашего общества, а не рассчитывать только на государство.

ОБ ИСТИННОМ АРИСТОКРАТИЗМЕ

— Дошло до нас, уважаемый господин Штюдеманн, что в жилах вашей жены — а значит, и ваших детей — течет кровь Рюриковичей. Не часто узнаешь о таком. Между тем каждому украинскому школьнику известно, что три дочери Ярослава Мудрого были отданы за французского, венгерского и норвежского королей, а его внучка Евпраксия, дочь князя Всеволода, стала женой германского императора Генриха IV. Так что, естественно, должны быть и потомки — западные ветви дома Рюриковичей. Однако, мы, «Иваны-непомнящие», почему-то этим не интересуемся, так же, как ничего не знаем о современных украинских Рюриковичах.

— Это действительно так и есть. Моя жена принадлежит к потомственной немецкой аристократии. Вы знаете, аристократия — это открытая книга рода, где подробно прописаны все ветви и происхождение до самых истоков. Что касается моей жены, она ведет свою родословную от Св. Елизаветы Тюрингской, венгерской принцессы. И почти в каждом поколении ее предков упоминается происхождение от Киевских князей, в частности, — но не только — по линии Анастасии, дочери Ярослава Мудрого, которая вышла замуж за венгерского короля. Впоследствии ее внучка вышла замуж за немецкого графа фон Берга — родословная «распространилась» на немецкие земли. Все это, разумеется, дела давно забытых времен, и сейчас, вроде бы, не имеет особенного значения. Однако между аристократией и нами, не аристократами, есть существенная разница — они знают свое происхождение, а мы — нет. Но для всех нас справедливым остается то, что принадлежность к аристократии не приобретается только рождением. А значит, аристократия — это феномен истории. Каждый человек ежедневно должен подтверждать в себе свой аристократизм, свою благородство.

Моя жена довольно холодно относится к своей родословной и обычно не любит об этом говорить. Но бывают моменты... Так случилось, когда мы с ней впервые стали на пороге Софии Киевской, Софии Ярослава, и оказались наедине с Орантой-Заступницей. Я тогда сказал ей: «Можешь представить себе, что где- то 1000 лет назад перед этим образом молились Анастасия и другие дочери Ярослава — всматриваясь в будущее, чувствуя страх и надежду?» Она ответила: «Я чувствую тот же страх и ту же надежду».

Несомненно, в Украине есть много людей, происходящих от киевских князей, хотя они и не знают об этом. Между тем знание своего происхождения может стать цепью, соединяющей времена и вселяющей уверенность в будущем. По-видимому, это полезно знать свою генеалогию — не для того, чтобы кичиться какими-то известными предками, а чтобы осмыслить собственное место в истории своего рода, своего народа. Моя жена не любит шума и рекламы вокруг своих титулов, но меня поражает ее ответственность за все, что делается вокруг.

(Французы по этому поводу говорят: «Благородство — обязывает». К сожалению, у меня не было возможности общаться с женой господина Посла. Но его кабинет украшает портрет хрупкой дамы, написанной на фоне двух необычных аксессуаров. Один — это копия старинного манускрипта Гете с его автографом; он символизирует, на мой взгляд, тот факт, что госпожа Штюдеманн — поэтесса. Второй особенностью картины-портрета немецкой аристократки является присутствие рядом с ней большого иудейского семисвечия. Что, безусловно, свидетельствует об ее отношении к многострадальному еврейскому народу, к трагедии ХХ века. — К.Г. )

«ПЕЧАЛЬНАЯ ТЕМА»

— Какое место в вашей жизни занимает музыка? Сохранила ли ваша семья традиции музицирования, когда-то весьма распространенные в немецком обществе?

— Могу без преувеличения сказать, что музыка является неотъемлемой частью моей жизни. Помню, как в интернате, где я воспитывался, мы, дети, целыми вечерами играли классиков — дуэты, квартеты и тому подобное. Любовь к музыке тогда была общенемецкой чертой. К сожалению, сегодня это не совсем так — молодежь, ее предпочтения весьма изменились. Даже наши сын и дочь, получившие музыкальное образование, сейчас не очень интересуются классикой. Однако когда иногда мы с женой музицируем (я на виолончели, она на фортепиано), то нередко присоединяются и дети. Впрочем, у них другие развлечения и забавы.

В общем, это грустная тема и не совсем ясно, как будет дальше. Но нужно быть справедливым — у молодого поколения есть перед нами свои преимущества. Они становятся настоящими гражданами земли — ездят по миру, общаются с иностранцами (для них они уже и не иностранцы), имеют интернациональных друзей, впитывают чужие экзотические культуры, легко усваивают новое, склонны к дискуссиям. Происхождение становится для них все менее важным. Мой сын, например, ориентирован на Британию — там он получил образование, там женился. Дочь больше связана с Россией, потому что значительную часть своего образования она получила в Москве, где и родилась. Но эта «география» не разделила брата и сестру. СТИХИ ШЕВЧЕНКО НА НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

— Известно, что вы интересуетесь украинской литературой, современными изданиями. Вижу у вас на столе альбом «Украинская икона», составленный профессором Степовиком, книгу г-на Андруховича «Экзотические птицы и растения», произведения Ивана Франка и Тараса Шевченко. Расскажите, пожалуйста, об этой стороне вашей деятельности в качестве посла в Украине.

— Я пытаюсь работать на имидж Украины на Западе, хочу, чтобы там люди имели о ней более адекватное представление, чем сегодня. Среди прочего — содействовать переводу и изданию украинской литературы в Германии, которой сегодня очень мало. Для западных любителей изящной словесности Украина до сих пор остается белым пятном.

Недавно, как видите, вышел из печати сборник стихотворений Шевченко на немецком языке; переводы сделаны еще в тридцатые годы немецкими эмигрантами в Советском Союзе. Я ценю Тараса Шевченко как поэта и одного из «отцов» украинского языка, но меня особенно поражают его политические взгляды. Ибо Великий Кобзарь очень хорошо видел все те внешние и внутренние причины, которые привели к порабощению Украины. Тут нужно говорить не только о Шевченко. Первый обширный перевод «Фауста» на украинский сделан Иваном Франко. Его очень интересовал вопрос: что случится, если человек начнет уподоблять себя Богу?

А посмотрите только на материалы на английском языке, которые довольно часто распространяют украинские авиалинии! Сколько там анекдотичного, опереточного, не имеющего ничего общего с Украиной! Взять хотя бы акции и амбиции так называемого «великого князя Киевского, Черниговского и Карачево Михаила». Никто за границей не будет воспринимать Украину всерьез, если она будет представлять себя подобным образом. Нужно, впрочем, отметить, что сегодня СМИ несколько больше думают об образе своей страны, чем в прежние годы.