Украина — Россия: глядя в будущее

ДВЕ БОЛЬШИЕ РАЗНИЦЫ?

Алекс ЛУРЬЕ, публицист, эксперт министерства абсорбции Израиля:

— Сегодня Россия рапортует, что рост ВВП устойчив. Насколько это верно и есть ли рост вообще где-либо, кроме официальных отчетов, — сказать трудно, но повседневное бытие рядового россиянина не улучшилось. Беда в том, что экономика России почти полностью основана на торговле ресурсами, а значит, зависит от колебаний цен на рынке. Поэтому трудно говорить о какой-то стабильности. В этом смысле состояние украинской экономики, как ни странно, лучше. Падение завершилось, «дно» достигнуто. Начался «эффект мячика» — медленный, малозаметный, но подъем.

Александр БОРЯНСКИЙ, первый заместитель главного редактора общественно- политического еженедельника «Время Ч»:

— Россия живет поставками сырья. Она напоминает человека, живущего в роскошной, но запущенной пятикомнатной квартире, который все никак не соберется начать ремонт. А зачем? На жизнь хватает. В одной комнате спит, на кухне пьет, из кабинета, библиотеки и гостиной постепенно всё выносит на продажу. Украине, как ни странно, легче, поскольку страна бедна ресурсами и вынуждена, так или иначе, поднимать производство. Другое дело, что её экономика имеет «феодально-правоохранительный» оттенок. Но это общая беда всех стран СНГ.

Алекс ЦИНКЕР, директор Института Восточной Европы и СНГ:

— Не спорю, Россия, при всех попытках оздоровления экономики, по-прежнему формирует годовой бюджет на базе торговли энергоресурсами, а значит, остается крайне зависимой от внешних факторов. Экономика же Украины гораздо стабильнее, поскольку вплотную связана с вторичной эксплуатацией природных ресурсов России. Я имею в виду отчисления за транзит тех самых энергоресурсов, которые в последнее время вкладываются в развитие промышленных мощностей, надеющихся сориентировать продукцию на Запад. Речь, конечно, не идет о реальной конкуренции, но вот «малайзийский» вариант развития я бы не исключал. Думаю, сегодня двум странам было бы целесообразно найти приемлемые варианты равноправной кооперации. Главной же опасностью для развития российской экономики мне представляется очень явно прослеживающиеся тенденции к переделу собственности.

Майкл СТЕЙНБЕК, социолог (Институт Симпсон, Нью-Джерси, США):

— Хочу обратить внимание на последнее замечание д-ра Цинкера. Он, по-моему, оценил ситуацию чересчур мягко. Тенденции не прослеживаются, а реализуются полным ходом; ситуация вокруг ЮКОСа в этом смысле не только наиболее показательна, но и чревата крайне печальными последствиями. Прежде всего ускорением уже видимого процесса бегства капиталов и сокращением зарубежных инвестиций. Мои знакомые бизнесмены, имеющие интересы в России, с некоторых пор опасаются вкладывать деньги в страну, законодательство которой вновь, как в эпоху коммунистов, становится орудием в руках властных структур. Украинские реалии известны мне лучше, и там, по крайней мере, взаимоотношения бюрократии и бизнеса стабильны и предсказуемы. А это уже очень много.

Арье ГИВАТИ, политолог:

— Возможно, передел мог бы иметь и позитивную сторону. Это в случае, если бы судебным проверкам подверглись все крупные состояния, нажитые в эпоху Ельцина, порой именуемую «пещерным веком» российского капитализма. Что олигархия выросла на воровстве — ни для кого не секрет. Беда в том, что «проверять» будут не бескорыстные радетели за страну, а всего лишь те, кто не успел. А раз так, то делить воров на «агнцев» и «козлищ» не стоит.

Виктор ЛЮТЕНКО, юрист, главный редактор еженедельника «Русская Тюрингия», Германия:

— Я бы добавил, что в России власть, декларируя внимание к малому и среднему бизнесу, ограничивается словесами. В результате «разрыв благосостояния» растет, средний класс, в какой-то степени вставший на ноги, пока власть имущим было «не до мелочей», разоряется. Чем такая тенденция чревата, ясно. В Украине ситуация обратная: там права «среднего класса» существуют не только на бумаге, хотя, конечно, бывают и эксцессы.

Аврум ШМУЛЕВИЧ, раввин:

— По-моему, ситуация в обеих странах достаточно незавидна. «Золотой миллиард» умело сорвал переход СССР (и его наследников) в постиндустриальную стадию экономического развития. Но если Россия смирилась с ролью очень большого сырьевого придатка (при нынешних ценах на нефть это устраивает её руководство тактически, а стратегических разработок там, по- моему, нет), то Украина рассматривается Западом скорее как зона размещения низких технологий. Что, конечно, не сулит ей яркого будущего, но, как верно отметил д-р Цинкер, дает возможность при удачном стечении обстоятельств повторить рывок, сделанный странами Юго-Восточной Азии. В список великих держав это Украину не введет, но уровень жизни её граждан, видимо, повысит.

Сергей САМОЙЛОВ, заместитель директора Общественного центра политического прогнозирования, Россия:

— Украина, к счастью, не страдает «имперскими амбициями» и не стоит в очереди на звание «великой страны», да и большая территориальная компактность объективно способствует сохранению стабильности и управляемости. Роль сырьевого придатка, за которую так жадно ухватились в России, Украине не грозит, «придатки» же технологические, как показывает опыт, вполне способны обеспечить не только приличную жизнь своим гражданам, но и уважение в мире. России настоятельно необходима твердая власть, способная обеспечить реальную свободу предпринимательства, укротив аппетиты ненасытной самовоспроизводящейся бюрократии. У нас же, к сожалению, предпочитают систему «сдержек и противовесов» — немного пряника и очень много кнута. Почему-то считается, что из этого винегрета что-нибудь да выйдет. Только, боюсь, все это скиснет гораздо раньше…

СЛОВО И СВОБОДА

Алекс ЦИНКЕР:

— На мой взгляд, процесс либерализации в России зашел дальше. И все производные от этого процесса, в первую очередь, вопросы прав человека, опережают по времени качественно такой же процесс в Украине. Разница, конечно, небольшая, но все, что связанно с Россией, «пиарится» в масс-медиа намного лучше, чем украинская тематика.

Сергей САМОЙЛОВ:

— Так-то оно так, да «пиарится», к сожалению, по большей части негатив. Или, в крайнем случае, некая экзотика: смотрите, мол, люди добрые, западные, чего в дикой России бывает. Наш имидж создается не теми, кому дорого самоуважение государства, а любителями «горяченького».

Александр БОРЯНСКИЙ:

— Мне кажется, речь идет все же о другом. О возможности высказать свое мнение, даже если оно альтернативно мнению государственных служащих. В России это в некий момент стало возможно, поскольку люди, выносящие всё из дома, фактически взяли государство на содержание. Благодаря этому они могли позволить себе некоторую личную свободу слова. Но была ли эта «свобода» истинной, вот вопрос! В Украине ситуация иная. У нас нетрудно сказать всё что угодно и даже напечатать это. Но качество самого слова оставляет желать лучшего...

Александр ЛУРЬЕ:

— Я бы сказал, в Украине по сравнению с Россией свобода слова даже чрезмерная, но при этом слово мало кого интересует. Социум устал от информационных войн и абстрагировался от них. Собственно говоря, и в России свобода слова беспокоит только некоторых жителей больших городов. На самом деле, если при Ельцине общество еще верило в перемены к лучшему, и власть, имея лимит доверия, могла не обращать внимания на критику, то теперь «свобода слова» стала частью декора. Люди ошибочно полагают, что свобода слова — антоним порядка, точно так же, как раньше они же считали, что свобода слова сама по себе — синоним процветания.

Аврум ШМУЛЕВИЧ:

— Не уверен, что в зависимых странах вообще может быть полностью свободная (то есть независимая финансово) пресса. Если присмотреться, нетрудно заметить, что ныне в той же России позволяется говорить о чем угодно, кроме вопросов, связанных с реальной собственностью и с её переделом. И, естественно, идеология прессы чаще всего отражает не национальные интересы, а интересы групп, финансирующих издание.

Виктор ЛЮТЕНКО:

— С другой стороны, если государство выходит за рамки своих полномочий, то пресса, финансируемая олигархами, становится, так сказать, контролером процесса. В настоящее время можно уверенно говорить, что в России такой контроль перестал существовать. В Украине же критика властных структур еще возможна. Скорее всего, именно потому, что там пока не стоит вопрос о переделе.

Григорий ОДЕССКИЙ, политический обозреватель газеты «Время», Израиль:

— Именно — пока. Если в России разновекторные СМИ отражали ход раздела собственности, то в Украине пресса, контролируемая оппозицией, пытается готовить почву для того самого передела. Только не следует путать её с независимой. Независимая бедствует, с трудом удерживается на плаву, но зато может себе позволить критиковать тех, кого считает нужным. Государство её не преследует; бывают репрессии на местном уровне, скажем, с помощью «ручных» судов, но это не система, а, так сказать, беспредел, с которым можно и нужно бороться. И борются. И нередко с успехом. Пресса оппозиционная — иное дело. Она неплохо стоит на ногах, её поощряют грантами, премиями, иными вливаниями из-за рубежа, больше того — ей гарантируют неприкосновенность всей мощью международных институтов. Она же в ответ, естественно, целенаправленно лоббирует интересы спонсоров, причем крайне неизящно, неталантливо, выдавая кормильцев с потрохами. Какая уж тут «независимость»…

ИСКУССТВО ЖИТЬ ВМЕСТЕ

Александр ЛУРЬЕ:

— Конфликт на российском Северном Кавказе перерос локальные рамки, и есть все основания считать, что со временем он будет только расширяться и набирать обороты. В Украине все гораздо мягче. Но ясно, что есть серьезное несогласие мировоззренческого характера между западом, востоком и югом страны (особенно в Крыму), которое в случае развития событий по наихудшему варианту вполне может привести к распаду державы минимум на три компонента: независимый Центро-Запад, «ушедший» к России Восток, независимый федеративный (из-за Крыма) Юг. Пока явного повода для раскола нет, но нет и гарантии, что он не может возникнуть в исторически близкие сроки.

Аврум ШМУЛЕВИЧ:

— С Крымом действительно непросто. Татарское движение зародилось как вполне лояльное, а сегодня, к сожалению, эволюционирует по чеченскому образцу. И остановить процесс нельзя, ибо он прямо связан с омоложением татарского руководства. Но не надо забывать, что межнациональные отношения — исключительно удобные рычаги контроля. Поэтому может быть и так, что по мере развития противоречий между США и ЕС как часть глобальной геополитической игры будет разыграна и определенная напряженность между восточными и западными регионами Украины.

Майкл СТЕЙНБЕК:

— Уточню: опция этнического противостояния в Украине разыгрывается не столько пресловутым «Западом», сколько (а то и в первую очередь) Москвой, заинтересованной в расширении зоны угасающего влияния. К примеру, не так давно пресса России (а независимых СМИ, как уже сказано, там сегодня нет) с редким единодушием начала публиковать материалы об этнической нестабильности в том же Крыму, и цель кампании совершенно очевидно заключалась в том, чтобы сорвать крымский рекреационный сезон. А в идеале — заронить сомнения в умы потенциальных инвесторов, которые, конечно же, не станут вкладывать средства в политически сомнительные регионы.

Сергей САМОЙЛОВ:

— Россия по-прежнему воспринимает Крым как свою родную здравницу. К сожалению, помимо московских претензий (пусть подсознательных) на полуостров существует и так называемая «исламская дуга»: Крым, бесспорно, включен в неё, и вот тут-то сотрудничество Киева и Москвы было бы как нельзя более уместно, но увы, чего нет, того нет, и, к сожалению, не по вине Украины. Между тем те, кто полагает, что распространение чеченской опухоли на Крым вернет России Севастополь, очень опасно заблуждаются.

Дмитрий РАДЫШЕВСКИЙ, культуролог, публицист, Израиль:

— Мне кажется, беда и России, и Украины в том, что обе страны пребывают в состоянии морального и духовного кризиса, выражающегося в поразительной по глубине деградации религиозного, в данном случае христианского, сознания. Религиозное возрождение, увы, не состоялось ни в России, ни в Украине — я имею в виду, разумеется, возрождение истинной духовности, а не православного державно- националистического церковного официоза. А пока этого нет, все разговоры вроде этого пусты. Обе страны не обретут своей истинной национальной идеи, понимания своей миссии и своих задач, а значит, и не смогут улучшить положение ни в сфере свободы слова, ни в национальных отношениях, ни в экономике, поскольку сознание определяет бытие, а не наоборот.

Александр БОРЯНСКИЙ:

— В Украине, на мой взгляд, всего одна проблемная национальность — украинец. Наша самоидентификация как ощущение себя единым целым так и не состоялась.

Алекс ЦИНКЕР:

— Эта проблема объективна для всех многонациональных стран. Даже таких благополучных, как Швейцария (я имею в виду проблему Лугано). Но в Украине, мне кажется, она не столь явно выражена. Да, крымский узел — в перспективе — опасен, но уже одно то, что власть не закрывает на это глаза, дает надежду на благополучный исход. В огромной, этнически пестрой России лично я ничего утешительного не вижу. Добро бы только чеченский вопрос, предельно острый, кровавый и оттого кажущийся едва ли не единственной точкой конфликта. Но не надо забывать, что жгучая ненависть к «кавказцам», потеснившая на шкале ксенофобии даже традиционный и поощряемый властями антисемитизм, зародилась гораздо раньше и никак не на военной, а на «рыночной» основе. А «ползучая экспансия» китайцев или «мирный сепаратизм» волжских татар? Всех линий будущего раскола и не перечислишь.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ: РАЗВОД ПО-…

Кирилл ЕСЬКОВ, эксперт Российской академии наук, публицист:

— Если искать европейские аналогии отношениям России и Украины, то естественным образом вспоминаешь Германию и Австрию. Один народ, один (в сущности) язык; сходство местами доходит до полной идентичности — сравните гётевское «Из всех германских столиц единственная великая — это Вена» и «Киев — матерь городов русских», — а государства все же разные. Если продолжать это сопоставление, то многие в Украине всерьез опасаются, что «так и не изжившая имперского комплекса Россия» учинит аншлюс… Полноте! Просто Россия ведет себя с Украиной, как мужик, от которого жена после двадцати лет совместной жизни вдруг ушла. И вот он то спьяну бегает по улице, размахивая незаряженной двустволкой: «Убью гадину!», то умывается пьяными же слезами под дверью: «Оксана, вернись, я больше капли в рот не возьму, вот те крест!» Чем «Оксана» успешно и пользуется...

Пора перестать хныкать и признать очевидное: все, «отвалила» насовсем. И жить дальше. И наконец хозяйством займись, мужик, а то в избе у тебя из мебели — одна стеклотара, и плетень вон совсем завалился... Но главное, с выпивкой завязывай. Ежели семья — так семья, а в разводе — так уж в разводе. Последние пару лет вроде бы «процесс пошел»; так что дети — даст Бог — и знать не будут про родительские заботы, а будут пристойно дружить домами. По-соседски, на чисто экономической основе. Как Германия с Австрией... Если только кто-нибудь не впишет в украинский школьный учебник, что «голод 31—33 годов устроили москали с целью геноцида украинцев», а в русский школьный учебник — что «всё руководство производивших геноцид русского народа ЧК — ОГПУ — НКВД сплошь состояло из евреев и украинцев»...