Урок патриотизма дипломата

Восстановленная более века назад независимая Украина была для Европы настоящей «Страной Incognita». Необходима была большая настойчивость украинских дипломатов, чтобы заявить об украинском присутствии в европейской политике. Поэтому следует вспомнить одного из дипломатов — первого министра иностранных дел УНР Александра Шульгина (1889—1960), потомка гетманов Апостола и Полуботко, родственника Скоропадский и Самойловичей.

Он унаследовал украинство от родителей — историка Якова Шульгина, высланного на 4 года в Красноярск за участие в украинском движении, и Любови Шульгиной из рода Устиновичей. Мать была для своего сына и первой учительницей, и это дало ему возможность поступить сразу в 3-й класс и Киевской гимназии. Там у Александра впервые публично проявилась воспитанная родителями приверженность к украинству: юный Шульгин обратился к директору с просьбой ввести в гимназии изучение украинского языка — как он выразился, «языка той страны, в которой мы родились и живем». Позже он писал: «То большое усилие, которое нужно было приложить человеку из национально индифферентной среды, чтобы прийти к украинству, мне было не нужно. Было почти невозможно не подражать моему отцу, было бы странно, чтобы патриотизм моей матери не отразился на моей жизни и работе».

Александр Шульгин был двоюродным племянником Василия Шульгина, известного своими шовинистическими выступлениями в Государственной Думе и украинофобскими и антисемитскими статьями и книгами. А во время Украинской революции Василий Шульгин стал чуть ли не главным идеологом российского белого движения и пропагандистом идеи восстановления монархии ...

Но вернемся к началу прошлого века.

Окончив гимназию с серебряной медалью, Александр Шульгин поступил в Петербургский университет — сначала на естественный факультет, а через два года перевелся на историко-филологический. По окончании обучения он преподавал в университете, в училищах и гимназиях Петрограда. В конце марта 1917 28-летний Шульгин вернулся в Киев и здесь был избран в Центральную Раду.

В апреле Шульгин стал одним из руководителей Украинской демократически радикальной партии, в июне по его предложению была переименована в Украинскую партию социалистов-федералистов. Партия, считал Шульгин, должна быть социальной, и не революционной, и исходить не из идеи классовой борьбы, разлагающей общество, а из нравственных принципов и национальной идеи, на базе которых общество можно объединить. Он впоследствии писал:

«Грушевский (и не он один) понял, что национальная идея победит лишь тогда, когда ее тесно связать с идеей социальной. Это понимали в какой-то степени и мы — радикалы-демократы. Только мы не способны были пойти на пустые (но и опасные) лозунги, — мы понимали, что надо не только использовать социальную подкладку революции, а надо ее упорядочить. Нельзя соглашаться со всем, чего хотят массы, потому что это вредит государственной, национальной идее. Иначе думали украинские социалисты-революционеры, откровенно и прямо пошли на дальше идя демагогию «.

В июле Центральная Рада назначила Шульгина на должность генерального секретаря охраны прав национальных меньшинств в Генеральном Секретариате (то есть украинском правительстве). А в сентябре он возглавил Генеральный секретариат (министерство) международных дел. Он находился на втором этаже особняка Терещенко (нынешняя Киевская картинная галерея). Вот как вспоминала о Шульгине-дипломате его сотрудница, затем — историк, писательница и многолетний заключенный ГУЛАГа Надежда Суровцева:

«Высшим нашим начальством был Александр Яковлевич Шульгин, человек высокой культуры и души. Происходил он из старинной украинской семьи, отец был общественным деятелем, имел еще двух братьев, студента — Владимира и Николая, младшего».

Упомянутый Надеждой Суровцевой брат Александра Шульгина Владимир тоже был членом Центральной РАды. Он погиб в январе 1918 года под Крутами в бою с войском российских большевиков во главе с Муравьевым. В то же время сын Василия Шульгина Василий погиб в Киеве в декабре в уличном бою против повстанцев Директории, защищая «Великую Россию» ...

На посту руководителя внешнеполитического ведомства УНР Шульгин добивался признания Украины западноевропейскими государствами, в частности Францией и Великобританией. Поэтому в декабре в Киев прибыли первые западные дипломаты — представитель Великобритании и генеральный комиссар Франции при правительстве Украины. Но ориентации на страны Антанты тогда придерживалась небольшая группа украинских политиков во главе с Симоном Петлюрой. Причиной этого была политика Антанты, направленная на восстановление «единой и неделимого России».

Сам Шульгин в течение 1917 оставался сторонником автономии Украины в составе федеративной России. В июне он протестовал против предоставления Генеральному Секретариату статуса украинского правительства. В сентябре Шульгин стал одним из организаторов Съезда народов России в Киеве, на котором обсуждались пути превращения России в демократическую федерацию. В декабре он выступил против провозглашения независимости Украины, поскольку это, по его мнению, привело бы к немецкой оккупации (ведь тогда еще продолжалась мировая войнаи перемирие на украинском фронте еще не было заключено).

А уже в январе 1918 года Шульгин проголосовал за IV Универсал, которым была провозглашена независимость Украинской Народной Республики. Наверное, в самостийника он, как и многие, превратился под влиянием политических событий, и не последним фактором здесь стала агрессия большевистской России против Украины. В апреле, за 4 дня до прихода к власти Павла Скоропадского, Александр Шульгин опубликовал статью под названием «Fatum истории», которая стала своеобразной декларацией его за незалежницких взглядов: «Мы никогда не отбросим, ??как нечто вредное, национальноые чувства. Они — сама жизнь. Жизнь тоже не только одна радость, не только серия моральных поступков. И все же сильные и здоровые люди жить не боятся. И мы должны призызвать наш народ к тому, чтобы он почувствовал себя, чтобы он стал глубоко национальным. Этим не хотим мы отрезать его от других народов. Но мы понимаем, что, став твердо на почву национальную, он тем самым станет на почву творческую, и только тогда он войдет в семью культурных народов, как равный с равными».

В конце января Шульгин ушел в отставку, а в мае он отказался занять пост министра иностранных дел в правительстве Скоропадского, но согласился на назначение послом Украинской Державы в Болгарии. Вот как писал о нем в своих воспоминаниях гетман Павел Скоропадский: «В Болгарию поехал Шульгин, человек, которого я очень уважаю, в высшей степени порядочный, служил министром иностранных дел при Раде, но абсолютно не принадлежит и по образованию, и по духу к людям того правительства».

Впоследствии Александр Шульгин в составе украинской делегации участвовал в Парижской мирной конференции, возглавлял Украинскую чрезвычайную дипломатическую миссию в Париже и делегацию УНР на Первой Ассамблее Лиги наций. О тогдашнем отношении западноевропейских политиков к Украине он вспоминал так: «Украина была, как крепость, со всех сторон окружена врагами, не следует чего-то добиться реального в Париже, где ничего об Украине не знали, где против нас велись бешеные атаки как русских, так ( по крайней мере до 1920 года) и поляков. Надо было пробивать стену равнодушия, игнорирования, вражды».

Шульгин трижды был министром иностранных дел правительства УНР в экзиле и в течение двух лет возглавлял это правительство. С трибуны Лиги наций он говорил о коммунистическом терроре, коллективизации и Голодомора в советской Украине.

Его невестка, профессор славистики Университета Торонто Лидия Шульгина так вспоминала о нем: «Александра Яковлевича Шульгина я узнала на моей свадьбе в Женеве, он как раз приехал на нашу свадьбу. Очень интересная личность была, а первые его слова: «Вы говорите по-украинском?». Для него вообще украинский язык был очень важен. После того я имела возможность его видеть в Мюнхене, это он поехал увидеть свою сестру. Его сестра — это Надежда Шульгина-Ищук, которая тогда жила в Германии. В третий раз — это был Нью-Йорк в 1960 году, ему было 70 лет, и там устроили ему большой банкет. После этого мы были приглашены к профессору Мияковскому, где был Левко Чикаленко, и другие были. Очень приятно провели время, а потом поехали к нам — в Канаду, в Монреаль. Возле Монреаля он увидел впервые своих внуков — их было четверо, — и очень был доволен. А мы жили не в самом городе, а такое село было, хотя теперь это бкрупный город. И тогда как посмотрел и говорит: «Ну, это что-то наподобие Полтавы». Потому что он полтавский, он начал вспоминать свои детские годы. Они там пели песни, дети бегали, и я их научила, и дети все говорили по-украински. Итак, пели украинские песни, танцевали, и нам было очень весело».

В эмиграции Шульгин, кроме дипломатической и политической деятельности, занимался историческими исследованиями. Он преподавал западноевропейскую историю и историю философии в Украинском Свободном Университете и украинском высоком педагогическом институте в Праге. Студенты учились по его «Очеркам новейшей истории» и «Очеркам по новой истории Европы», а изданные им на французском языке работы «Украина и красный кошмар» и «Украина против Москвы» знакомили Запад с историей Украинский революции. 1927 по поручению следственной комиссии на процессе над убийцей Симона Петлюры Шульгин написал и издал на французском языке меморандум под названием «Украина в освободительной борьбе». Опять сошлюсь на воспоминания профессора Лидии Шульгиной: «Александр Яковлевич очень много работал, с самого утра до вечера. У него была прекрасная комната, где было много книг, картин наших художников украинских и так далее, атмосфера была очень приятная, но он все равно хотел с утра до вечера работать в бистро, которое называлось «Люкс». Говорит, там я могу хорошо работать и писать. Так что он чрезвычайная была личность. Какие темы были для разговора? Темы были — только Украина, это то, что он переживал. Говорит: «Почему это так происходит, что я не могу быть на Украине? Может, я бы что-то сделал «. А потом говорит: «Нет, такая система, что ничего нельзя сделать». Он, будучи в Париже, имел много знакомых — таких, которые имели влияние в странах. Но это тогда было перед войной, и, естественно, эти два государства, Германия и Советское государство — все эти люди, которые работали на таких высоких постах и имели высокие позиции, видно, боялись просто слово «Украина» произносить, потому что это было опасно. Они говорили, спорили, но, как надо было в правительстве что-то сказать, — ну, натурально, война. Он издавал журнал «Прометей» на французском, где мой муж ему помогал много. Это были очень интересные статьи, интересные тем, что они хотели показать, момент тяжелый, что не можем ничего сделать ... А он всегда мечтал, говорит: «Я не знаю, действительно ли я буду на Украине, но я верю, что Украина будет , она должна быть, она сильная, она богата. И я думаю, что люди те, которые там так тяжело работают, хотели бы тоже иметь свою страну, в своей стране жить».

После оккупации нацистами Франции Шульгин с семьей остался в Париже. Он не скрывал своих симпатий к странам антигитлеровской коалиции, поэтомунацисты арестовали Шульгина и его сына Ростислава, и они провели полгода в тюрьме. После войны профессор Шульгин стал соучредителем и вице-президентом Международной Свободной Академии Наук в Париже и заместителем председателя Научного общества имени Шевченко в Европе.

Александр Шульгин умер в Париже 3 марта 1960. А еще в 1930 году он предсказал, что Украина восстановит свою независимость и вернется в Европу: «Украина, когда станет свободной, должна войти в состав Европейского Союза, поскольку он будет существовать».