Вице-премьер Николай ЖУЛИНСКИЙ: «Мы начали мыслить стратегически»

— Николай Григорьевич, когда формировалось новое правительство, на него навесили два противоположных ярлыка: правительство, которое имеет шанс и правительство, которое должны «сжечь». По вашему мнению, к какому варианту нынешняя ситуация ближе? Программа правительства принята, все знают, при каких драматических обстоятельствах. Мы можем выиграть только один год. И этот год мы должны отработать так, чтобы, отчитываясь, иметь определенные результаты, которые дали бы нам право вести диалог с позиций успеха, в первую очередь с Верховной Радой. А потенциал этого правительства я вижу значительный. За все, что записано в программе действий правительства, за каждое слово мы берем персональную ответственность. Непродуманных шагов там нет, и правительство создано для того, чтобы выполнить эту программу. Конечно же, без политической поддержки, без согласованных действий всех ветвей власти этого не удастся сделать, но мы открыты к сотрудничеству.

— Однако прохождение программы действий правительства через парламент, неподписание меморандума о совместной ответственности правительства и Верховной Рады с первого раза показало, что о взаимопонимании и взаимоподдержке не очень-то можно говорить. Депутаты одобрили программу, но некоторые силы и дальше будут искать различные рычаги влияния на конкретные действия правительства. Поэтому какое значение вы придаете меморандуму — декларативное или практическое?

— Конечно, критикуя программу, многие из депутатов подвергали критике не текст, а само правительство, конкретных людей, поскольку есть политические силы, которые хотели бы видеть при власти своих представителей. Очень неприятно видеть, когда узкие интересы преобладают над государственными. 70% реформ зависят от изменения законодательства. Мы разработали и продолжаем разрабатывать эти изменения, вносим законопроекты в парламент, но если они не будут приниматься, то ожидать результатов напрасно. Депутаты одобрили программу, поэтому должны вместе с правительством работать над ее воплощением, а не стоять в стороне и ожидать, когда правительство сделает какую-то ошибку. Политическая свобода всех ветвей власти — это условие успеха реформ во всех странах. Вспомните правительство Бальцеровича в Польше, Бразаускаса в Литве — там была поддержка парламентов. А у нас правительство — само по себе, парламент сам по себе, а Президент ищет, как их запрячь в одну колесницу. Я верю, что пройдет референдум, и люди поддержат его положения. На какой-то период это даст результаты. Но пока у нас не будет сильной политической государственнической организации, которая сформирует парламентское большинство именно в процессе выборов в Верховную Раду, до тех пор не будет у нас по-настоящему конструктивного сотрудничества между правительством и парламентом. Ибо на сегодня большинство у нас — ситуативное. И согласия приходится искать по каждой «ситуации». А нужно осуществлять поддержанную стратегию. — В правительстве вы отвечаете за социальный и гуманитарный блоки. Социальная политика для многих, в первую очередь, означает погашение задолженностей. Каждое правительство обещало закрыть этот вопрос. Правительство Ющенко — не исключение. Неужели никак нельзя обойтись без таких популистских заявлений, ведь всем известны ограниченные возможности украинского бюджета?

— Впервые программные положения правительства согласованы с реальным бездефицитным бюджетом на этот год. В программе определены максимально возможные средства, чтобы их направить на социальные программы. Так, правительство взяло на себя ответственность за полное погашение до конца года задержанных пенсий. Только за март этого года было выплачено 140 миллионов просроченных пенсионных платежей. В том бюджете, который приняла Верховная Рада, заложены средства на погашение всех просроченных пенсий и 40% просроченных зарплат. Чтобы погасить всю задолженность, правительство в ближайшее время внесет в парламент законопроекты, направленные на увеличение доходов бюджета. Если они будут приняты, мы снимем до конца года вопрос о задолженных зарплатах. Но, опять же, только при поддержке Верховной Рады. Кроме исправления предыдущих ошибок, мы также планируем провести ряд реформ в социальной сфере.

— Но можно ли проводить реформы, когда, как вы сами говорите, еще не исправлены чужие ошибки?

— Мы практически готовы к проведению пенсионной реформы. Может с финансовой стороны еще не совсем, но с правовой — да. Сегодня пенсионную систему регулируют 19 законов. Ни один человек не сможет нормально разобраться. Мы предлагаем принять один, который все необходимые положения объединит в одну концептуальную позицию. Этот закон разработан с учетом опыта многих стран, и позитивного и негативного. Кроме того, мы провели эксперимент во Львовской области, который дал очень хорошие результаты. Там сработала основная идея — индивидуальные счета работающих граждан. Каждый человек имеет персонифицированный счет, и на него поступают средства от работодателя и от самого человека. Убежден, что мы сможем реализовать эту схему во всеукраинском масштабе. Кроме этого, серьезная работа проведена в отношении создания единой системы социальной защиты малообеспеченных.

— Социальные вопросы можно перечислять бесконечно. Остановитесь, пожалуйста, еще на двух, которые, из-за не информированности населения, вызывают опасение и недоверие. Это страховая медицина и реформа образования.

— Чтобы обеспечить государственную медицину, нам необходимо 8—10 миллиардов гривен бюджетных средств. Мы этого не имеем, поэтому вынуждены вводить страховую медицину, создавать возможности для развития медицины частной. Но мы будем не спеша это делать. Конечно — страховая медицина успешно зарекомендовала себя во многих странах. Но мы имеем 15 миллионов пенсионеров, значительный уровень безработицы. И среди работающих граждан не так много тех, кто сможет отчислять деньги на страхование для получения медицинской помощи. Среднемесячный денежный доход на душу населения в прошлом году составлял около 103 гривен — ну как здесь что- то отложишь? Поэтому государственная медицина остается приоритетной, но подготовка к реформированию этой отрасли продолжается. Что касается образования, то здесь больше всего вопросов вызывает введение 12-летней средней школы. Никто не забыл всех преимуществ нашей системы. Но мы должны интегрироваться в мировые стандарты, должны менять учебные планы так, чтобы детей не просто учили запоминать большой объем информации, а творчески мыслить. Плюс главная задача — ввести тестовые проверки ученических знаний, которые дают возможность избавиться от постыдной практики вступительных экзаменов в вузы и связанного с этим взяточничества. Как вы думаете, почему модель анонимного тестирования вызывает такое сопротивление, хотя так хорошо зарекомендовала себя на Западе и у нас, в частности, в Киево-Могилянской академии? Некоторые ректоры прямо говорят — ну мы не против, но что мы скажем преподавателям?

— В вашей компетенции также информационное пространство Украины. Вы были инициатором назначения Ивана Драча на должность председателя Госкомитета по вопросам информационной политики, телевидения и радиовещания. Ожидание конкретных шагов в этом направлении сменилось пессимизмом, так что никто существенно затрагивать эту ситуацию не собирается.

— Это не правда, что Иван Драч не имеет конкретной программы действий. У нас она есть. Однако здесь — определенные проблемы, в первую очередь, с кадровым обеспечением. Некоторые шаги мы уже сделали, в частности по книгоиздательству. В Украине на книгу самые высокие налоги в Европе. В украинском законодательстве книга рассматривается наравне с другим продуктом материального производства. Поэтому мы уже разработали и направили в Верховную Раду проекты изменений к законам о налогообложении. Мы подсчитали — на средства, которые недополучит бюджет в случае отмены налога на добавленную стоимость с некоторых видов полиграфической деятельности можно изготовить 750 названий книг тиражом по 3 тыс. экземпляров. Но здесь есть еще один важный момент. Я предлагаю освободить от налогообложения всю книжную продукцию, которая издается в Украине, независимо от языка, на котором она издается. Я убежден, что в случае принятия наших изменений издательства заработают в полную силу, создадут серьезную конкуренцию русскоязычной продукции. Мы хотим, чтобы был баланс и конкурентоспособность.

— Но возвращаясь к Госинформу. Кроме книгоиздательства, остаются еще и проблемы прессы, телевидения и радио.

— Это только первый шаг. Мы разрабатываем законопроекты, которые дали бы возможность удешевить различную украинскую интеллектуальную продукцию в противовес той, которая ввозится из-за границы. Конечно, мы будем делать это в рамках того, чтобы не навредить бюджету и рыночным принципам развития. Но наше законодательство не должно приравнивать продавца интеллектуальной книги к продавцу импортной кассеты с дешевым фильмом. То же и в прессе — не приравнивать продавца серьезной газеты к продавцу рекламных объявлений. То есть будут вноситься изменения не только в налоговое законодательство, но и в законодательство о СМИ. Была бы воля Верховной Рады.

— В журналистских кругах говорили, что после назначения Ивана Драча у него развернулась чуть ли не война за полномочия с Президентом Национальной телекомпании Вадимом Долгановым...

— Не было никакой войны. Я говорил и с Долгановым, и с Драчем. Действительно, Президент назначает руководителей национальной телекомпании и радиокомпании, но согласно новому положению о Госкомитете, оба руководителя является заместителями председателя Госкомитета. Это сделано не для того, чтобы контролировать программы или накладывать руку на какую- то свободу творческого самовыражения. Речь идет о том, чтобы президенты национального телевидения и радио участвовали в распределении средств, которые поступают через комитет, чтобы этот процесс был прозрачным. Но я хочу добиться, чтобы средства выделялись только под конкретные программы, если будет доказана их целесообразность. И так будет везде — и в отношении творческих союзов, и в отношении академий и всех других ведомств.

— То есть сейчас не планируется смена руководства Национального телевидения и радио?

— Нет, не планируется. Был проведен аудит Национальной телекомпании. Каких-либо серьезных нарушений он не обнаружил.

— А теперь, если можно, еще раз об украиноязычной и неукраиноязычной продукции. Вы действительно верите, что украиноязычные издания, которые были последние годы в довольно подавленном состоянии, смогут при равных условиях стать конкурентоспособными?

Бесспорно. Мы не собираемся ни контролировать конкретных участников информационного рынка, ни запрещать что-то или кого-то. Мы собираемся предлагать условия, которые позволят свободно существовать в Украине всем, кто создает интеллектуальную продукцию. Но мы хотим сделать так, чтобы престижно было ее создавать на украинском языке, ни в коем случае не запрещая распространения продукции на других языках. Я против насильственной украинизации именно потому, что я являюсь украинским патриотом. Любое принуждение приведет к нелюбви к моему языку, а это совсем не является нашей целью. Очень много зависит от сознательности, от престижа. Было время, когда люди в послеперестроечные времена учили и переходили на украинский язык. Был ли этот процесс насильственным? Нет, он не был насильственным. Просто это было престижно. Вспомните, первые молодежные акции, первые фестивали «Червона рута». Среди молодежи было модно говорить на украинском языке. Делалось это через творческие, а не насильственные акции, качественные акции.

— Ваша позиция уже успела вызвать неудовлетворенность и среди радикальных украинских националистов, и среди тех, кто патологически не воспринимает украинского языка и культуры.

— Есть элементарная политическая спекуляция. Я не употребляю терминов ни украинизация, ни деруссификация. Я следую только одному принципу. Есть Конституция Украины, статья 10, где четко записано: государственным языком Украины является украинский язык. Меня что, обвиняют в том, что я выполняю Конституцию? Никто ни к кому не имеет претензий, говорите на любом языке, это ваше личное право. Но язык как государственный должен функционировать. Каждый чиновник, каждый человек, который действует в публичной сфере, должен владеть украинским языком. Никто меня с этой позиции не собьет. Не волнуют меня политические спекуляции. Вспомните реакцию общественности на некоторых государственных деятелей, которые перешли на украинский язык, хотя до этого были чисто русскоязычными. Это, в первую очередь, наш Президент, позднее — нынешние вице-премьеры Сергей Тигипко и Юлия Тимошенко. Какая была реакция на такие изменения? Их стали больше уважать, о факторе их украиноязычности заговорили, как об их личном достижении. Кто мешает другим чиновникам, политическим деятелям заставить общественность себя уважать? Никто не сможет привести ни одного примера насильственной украинизации времен независимой Украины. Кто хочет использовать свои языковые и национальные права — он их использует. Но лелеять в ком-то безосновательные принципы превосходства и право на безграмотность украинское правительство не собирается.