...Все сначала

С 1 января украинский парламент обретет новые полномочия. А партии — стимулы для развития. Пока же они, объединившись в блоки (преимущественно именные), идут на штурм 3-процентного барьера. И вроде бы все правильно — партии со сходной идеологией увеличивают свои шансы за счет дружественных союзов. Но как так получилось, что за 15 лет независимости в Украине не сформировались авторитетные партийные бренды, и поэтому лицом этих блочных объединений преимущественно являются отдельные лидеры, а не партийная идеология? (Коммунисты и социалисты — не в счет, поскольку первые только по безысходности вспоминают о своей «окраске», а вторые давно уже являются партией одного лидера). Об этом «День» спросил экспертов-политологов.

Впрочем, если уж мы констатируем «департизацию» накануне перехода к парламентской республике, о чем на круглом столе в «Дне» заявлял политолог Виктор Небоженко, то в создании именных блоков нет ничего удивительного. Ведь если узнаваемы, по большому счету, только лидеры (да и то немногочисленные), то на них и будет ориентироваться избиратель. А следовательно — именно этим лидерам придется заново структурировать партийное пространство, наполняя политические структуры своим видением и стратегией. Нам же остается только подождать. Будущее, как говорят наши эксперты, все равно — за партиями.

Владимир МАЛИНКОВИЧ, директор украинского отделения Международного института гуманитарно-политических исследований:

— Дело даже не в том, что у нас нет партий, но даже те блоки, которые формируются, построены исключительно на предвыборном популизме и набиты людьми, которые заниматься политикой, в общем-то, не могут и не должны: певицами, боксерами и т.п. — лишь бы привлечь внимание публики... У партий нет ни серьезных идеологических позиций, ни конкретных проектов будущей деятельности.

Но я считаю, что подобная ситуация — логичная, потому что в течение всех лет независимости у нас была президентская республика, и партии не имели той цели, ради которой они создаются, — борьбы за власть. Партия в общем-то должна получить ведущие позиции в политике и формировать исполнительную власть. А у нас исполнительная власть формировалась исключительно по воле президента. И президент мог ставить и снимать людей по собственному усмотрению. Если на предложение Президента поставить кого-то премьером еще нужно было согласие парламента, то снять его он мог без всякого согласия, что и делали наши президенты: и первый, и второй, и третий. Поэтому у нас не было правительства, ответственного перед страной. Правительство должно было работать исключительно на президента, и стараться ему понравиться. Вот и все. Партии не принимали серьезного участия в создании правительства, а потому в них не было особой нужды. В России, которая продолжает развиваться в направлении авторитарного государства, практически уже нет парламента — там все делается в Кремле. Так вот, политическая реформа и направлена на то, что у нас партии должны будут формировать правительство. И когда партии будут формировать правительство, то они будут развиваться, у них появится необходимость работать с обществом, для того чтобы иметь постоянную нишу, иметь постоянный электорат и долгосрочную программу. Пока всего этого не было и не могло быть. Мы подходим к пропорциональным выборам неподготовленными. Поэтому я не ожидаю очень быстрых положительных результатов от парламентских выборов 2006 года. Хочу только надеяться, что они не приведут к кризису, и позволят нам получить достаточно времени для формирования настоящих партий. Я согласен со своим коллегой, политологом Андреем Ермолаевым, что парламент 2006 года будет далеким от идеала, но есть надежда, что парламент 2011 года уже будет сформирован действительно на партийных основах по европейским стандартам.

Сергей ТЕЛЕШУН, президент Фонда «Содружество»:

— Збигнев Бжезинский еще 7 лет назад говорил, что в Украине пока не сложилась традиционная партийная система — есть только квазипартии, искусственные образования, которые обслуживают или группы влияния, или отдельных политиков. Но в Украине не модно было об этом говорить — все считали, что партийная система сложена. РУХ на заре независимости был мощным национал-демократическим движением, которое трансформировалось, но так и не стало настоящей партией.

На сегодняшний день партии не стали адекватными социальными структурами, которые отражают интересы общества. К сожалению, этим же отвечают и граждане, среди которых партиям доверяют не больше 7%. Партии стали структурами закрытого типа, что противоречит не только партийному строительству демократического и гражданского общества, но и Конституции. Ибо в Конституции продекларировано, что каждый гражданин, независимо от партийности, национальности и вероисповедания, имеет право быть в системе власти и представленным во власти. У нас же выборы превращаются в механизм отстранения граждан от власти.

Владимир КОРНИЛОВ, директор Центра стратегического планирования:

— Нет ничего удивительного в том, что в Украине произошла департизация. Пропорциональная система выборов у нас будет применяться впервые. Если бы она была внедрена в начале 90 ых, как это предлагали очень многиеполитологи, то сейчас у нас бы не было такого количества партий, а те партии, которые существовали на тот момент, уже давно бы структурировались и представляли бы собой те самые мегаблоки, которые сейчас пытаются создать. А из-за того, что у нас на выборах превалировала «мажоритарка», партии создавались, скорее, так, «на всякий случай». Случай настал. И теперь все эти мелкие, технические партии, создают блоки под какого-то раскрученного лидера. Но я уверен, что сейчас, по прошествии одной-двух предвыборных кампаний, мы постепенно придем к тому, что партий станет гораздо меньше и они будут крупнее.

Виктор КОТИГОРЕНКО, Институт политических и этнонациональных исследований НАНУ:

— Думаю, что реальной партийной системы в нашем государстве до сих пор не было. Украина 15 лет тому назад обрела независимость вследствие, в первую очередь, всплеска гражданской активности. Именно в этот период было провозглашено создание большого количества политических партий, но для их функционирования еще не было массовой социальной базы, каковой во всем мире является средний класс — самая активная часть гражданского общества. Поэтому то, что происходило с партийным строительством далее, — это, за некоторым исключением, была реализация определенных бизнес-проектов по предоставлению политических услуг. А именно: политические партии создавались и регистрировались как организационные структуры, основная функция которых заключалась в продвижении во власть или сохранении во власти представителей определенных малых и больших бизнес-групп. На период реализации этой услуги партийные организации финансировались. Но далее финансирование прекращалось или минимизировалось. Так называемые партии впадали в состояние летаргического сна. Но наступил Майдан. Он показал, что в Украине средний класс наконец сформировался и не только стремится, но и способен защитить свою честь и свои интересы. Итак, для действительно партийного строительства появилась необходимая социальная база. Однако большинство партийных бизнес-проектов оказались не готовы предложить среднему классу и остальному обществу что-то весомее, чем лозунги, которые, к тому же, похожи как близнецы, хотя у них и разные родители (матери) — читай: учредители. Эти квази-партии, впрочем, оперируют какими-то идеологическими штампами. Но, к сожалению, они не выработали идей, реальных действенных программ, стратегии развития государства и общества — на это не было запроса. На вопрос куда и как идти отвечала по существу внепартийная и авторитарная президентская власть. И не только отвечала, но и вела страну той дорогой, которую выбрала. Однако страх крупного бизнеса перед новым президентским авторитаризмом как фактором вероятного передела приобретенной во времена предыдущего режима собственности заставил определиться в пользу парламентизации властной модели. А такая модель невозможна без ее партизации. И тут бизнес-владельцы квази-партий осознали, что им нечего предложить избирателям. За партийными брендами не оказалось реального товара — то есть идей, на которые «купился» бы электорат. Поэтому страх оказаться вне власти заставил бизнес- партийные проекты пойти на формирование именных блоков: «нет идей — поставим на раскрученного политика».

Однако в Украине уже приняты законы, которые будут стимулировать развитие партийности как политического и властного фактора. В том числе предусматривается финансирование политических партий, которые пройдут в парламент. Сформировалась, как я уже сказал, и социальная база для партийного строительства. Поэтому есть надежда на становление в Украине на основе квазипартийной системы партийной системы настоящей. Бизнес-группам, которые придут в парламент следующего созыва, придется менять законодательство или же искать другие пути, чтобы трансформировать именные блоки в политические партии под следующие выборы. В противном случае партий-участниц этих блоков ждет политическое забвение. Их вытеснят конкуренты. И в первую очередь тех, которые в 2006 году будут избраны в Верховную Раду под партийными брендами.

Игорь БАЛИНСКИЙ, политолог, редактор Западной информационной корпорации (Львов):

— Поскольку эти выборы в первую очередь персонифицированы, мы будем голосовать не за блок, не за конкретные характеристики политиков, а за лидера: или Ющенко, или Тимошенко, или другого. То есть, мы снова доверяем, прежде всего, лидеру, а не смотрим на качество политического образования, которое может пройти в парламент или в местные советы. И для большинства политических образований — блоков и партий — идеология является лишь необходимым атрибутом функционирования в политическом пространстве. Мне кажется, мы сейчас находимся на той грани, когда партийная система Украины подходит к окончательному кризису. И если после парламентских выборов не состоится реформирование партийных организаций, партийных структур, мы можем оказаться в очень сложной ситуации. И впоследствии мы можем слышать все больше призывов к возвращению к мажоритарной системе. Мы привыкли за 15 лет голосовать за лидеров, а не за партийные структуры, и в такой ситуации парламентские пропорциональные выборы только закрепляют эту тенденцию. Изменится ли она после политической реформы, сможет ли развиваться партийная система в Украине? Я, если честно, очень сомневаюсь. Большинство возможных правительственных коалиций, которые будут в следующем парламенте, будут идеологически и политически неестественными. Потому что представить себе совместимость, условно говоря, Партии регионов, БЮТ и социалистов почти нереально.

Если все это подытожить, выглядит так, что парламентские выборы-2006 должны поставить перед Украиной вопрос: будем ли мы пытаться вывести партии на первый план в политическом процессе в Украине? Или так и останется, что партия будет, в первую очередь, олицетворением харизматичного лидера, плюс определенный идеологический бренд, который на самом деле не влияет на выбор того или иного представителя той или иной электоральной группы.

Ульяна КИРИЕНКО, заместитель директора Института глобальных стратегий:

— Оценивать развитие партийной системы вообще и в Украине в частности в терминах департизации или партизации я бы не стала. Главным, на мой взгляд, является не арифметика партийности, а ее содержательное наполнение или точнее философия партийности. Кроме этого, следует помнить об институциональных факторах, которые есть и будут для партийной системы определенной политической грамматикой. Речь прежде всего идет об избирательной системе и политическом режиме: первая задает правила электорального поведения партий, а последний поощрят или наоборот ограничивает игру партий на шахматной доске политики.

Новейшая история Украины показывает, что эволюция отечественных партий имеет, по крайней мере, два этапа. Первый этап хронологически можно обозначить, начиная от первых выборов в независимой Украине в 1991 году и заканчивая выборами 2002 года, а точнее было бы сказать, до оранжевой революции. Типичными чертами этого этапа можно считать длительный переходный период от двух идейных течений, возникших на развалинах Союза: от национал-демократического в лице Народного Руха и лево-коммунистического в лице так называемых партий-преемниц — СПУ, а позднее и КПУ — к многочисленным партиям, которые уже выражали не два похода к независимости, а интересы разных социальных групп. Другими словами, этот процесс партийности демонстрирует, что идейный раскол, спровоцированный развалом Союза, миновал, ушли в историю или претерпели существенные изменения и участники того исторического периода.

Новый этап существенно другой. Во- первых, партии добились благоприятных для себя правил игры — пропорциональную избирательную систему, которая способствует многопартийности, в отличие от мажоритарной, благоприятствующей двухпартийности (известная в политологии «теорема Дюверже»). Во- вторых, новые конституционные изменения дают партиям «карты в руки» — они будут влиятельными игроками как в Верховной Раде, так и в исполнительной власти. В-третьих, после оранжевой революции у партий появился хороший стимул для участия в выборах. В выборах-2006 не будет прежнего гнета админресурса и, значит, есть надежда на более-менее честную борьбу. По данным ЦВК, уже 51 партия подала заявку на участие в выборах, что говорит о том, что партии готовы побороться за свой шанс. Таким образом, можно говорить, что партии существенно увеличили свою роль в политике в сравнении с предыдущим периодом.

Это что касается политики, ну а что же получил избиратель? Мне кажется, что нет ничего плохого в том, что во время избирательных кампаний партии выступают как технологические проекты. Таков жанр выборов — избирательные кампании проходят по маркетинговым сценариям. Основной проблемой партий на современном этапе остается слабая стратегия работы в межвыборной период. Сегодня у партий уже нет проблем с финансовыми ресурсами, но остаются вопросы идеологии как приведения партийного мировоззрения в некую системность, проработки форм постоянной работы с людьми на местах и др. Другими словами, минус современных партий в том, что став актором политическим и электоральным, они пока еще не стали акторами гражданскими и социальными.