Зачем вызывают привидений?

В нем Прилепин проводит четкий черту между достижениями бывшего СССР (которые он приписывает Сталину) и проблемами нынешней России: «Мы заработали миллионы на заводах, построенных твоими рабами и твоими учеными. Мы обанкротили построенные тобой предприятия, и повели полученные деньги за границу, где построили себе дворцы. Тысячи настоящих дворцов. Мы продали заложенные тобой ледоколы и атомоходы, и купили себе яхты».

Прилепин мимоходом признает преступления Сталина: «мы говорим почти правду — что ты не жалел и периодически истреблял русский народ». Однако отказывается возложить вину за современную демографию России на Сталина: «В сегодняшнем семимильном, непрестанном исчезновении населения страны и народной аристократии, мы постоянно и самоотверженно обвиняем — какой чудесный парадокс! — Тебя! Это же не мы убили российское село, российскую науку и возвели российскую интеллигенцию на уровень босяков и Бастардо — это, не смейся, все ты. Ты! Умерший 60 лет назад!»

Хотя, если были целые поколения убитых и замученных, то демографические ямы должны повторяться не только через одно поколение. Тем более это касается стран с так называемым «демографическим переходом» от традиционного к современному типу воспроизведения населения, который СССР прошел во времена Сталина. Как известно, рождаемость в Украине на 1 женщину в 1920-х годах достигала 6, а в 1953 — едва достигала 2. «Выкашивание» целых поколений при таких условиях, в момент этого перехода, включительно с детьми, означало подрыв ресурсов жизнеспособности народа не только на десятилетия, а значительно дольше. И эти ямы повторяются в каждом поколении, что прекрасно видят демографы на так называемых «демографических пирамидах» — распределении населения по возрасту. Вместо 600 млн населения, исходя из тенденций начала ХХ века, ныне в России едва 140. Однако Прилепин желает этого не замечать — его фраза красивее действительности. Это уже не говоря об определенной фальши в адресации своих упреков именно либералам. Ведь режим нынешней России, практически со всеми его олигархами и «достижениями», вырос из детища Сталина — НКВД.

«Мы говорим, что ты сам хотел развязать войну, хотя так и не нашли ни одного документа, который доказывает это», — пишет Прилепин, в упор не замечая договор Молотова-Риббентропа о разделе Европы советским и фашистским режимами. Не говоря о множестве других документов. Потому что Прилепин документов не читает, он пишет мифы широкими мазками. «Ты стоял во главе страны, которая победила в самой страшной войне за всю историю человечества», — справедливо отмечает русский писатель, при этом забыв прибавить, кто эту войну разжигал на пару с Гитлером.

А напоследок автор раскрывает источник своего «творческого катарсиса»: «ты (Сталин) сделал Россию тем, чем она не была никогда — самой сильной страной на земном шаре. Ни одна империя за всю историю человечества никогда не была такой сильной, как Россия при тебе». Зная историю, можно легко поспорить с данным утверждением, и вспомнить древний Рим, Британскую империю на четверти (даже не 1/6) суши или США. Но суть не в этом. А в том, что автор разоблачил суть своего экстаза, который разделяет значительная часть российского общества. Ощущение, что тебя боятся, значительно важнее жизни других, а кое-где и своей. Поэтому в конкретном случае Прилепина и общем случае общества у психиатров есть над чем работать.

Все это учит нас, что в истории ничего не меняется.

Почти 200 лет назад, наблюдательный француз Алексис де Токвиль посетил США — и до сих пор нынешнюю (!) политическую систему США со всеми ее проблемами и болячками изучают по его книгам.

Итальянец Гваньини написал в 16 веке о Московии: «По большей части в этих областях наблюдается, что рабы благодарны господам, а жены мужьям, если чаще от них испытывают побои, потому что считают это проявлением любви. И не только слуг, но и многих знатных, выдающихся людей и чиновников часто бьют палками и публично, и частным образом, по приказу великого князя, и вовсе не считают это позором. Они даже хвалятся, что государь этим самым проявляет им знак любви, а наказанные благодарят государя, говоря: «Будь здоров и невредим, господин, царь и великий князь, за то, что ты раба и селянина своего удостоил побоями поучить». А еще раньше немец Герберштейн писал: «Этот народ находит большее удовольствие в рабстве, чем в свободе. Ведь по большей части господа перед смертью отпускают других своих рабов на свободу, но эти последние немедленно отдают себя за деньги в рабство другим господам. Если отец продаст сына, а этот последний будет отпущен на свободу, то отец по праву родительской власти может продать его еще и еще раз». Поэтому историк, конечно, не удивится появлению идей Прилепина.

Конечно, серьезного отношения требует не сам Прилепин, который в информационном обществе сделал себе удачный PR на заведомо резонансной теме, а, собственно, симптомы общества, которые он обнаруживает.

Известный анекдот: какую бы кастрюлю не пытались сделать на советском конверсионном заводе — получается автомат Калашникова. Так и в современной российской околополитической дискуссии — о чем бы не говорили, получается о Сталине.

«Твое имя чешется и чешется у нас внутри, нам хочется, чтобы тебя никогда не было», — пишет Прилепин, якобы обращаясь к Сталину. А в действительности все наоборот. Желание доказать свою значимость другим самым простым (единственным ли?) доступным способом — через страх — сидит внутри не только у Прилепина.

В сущности, эта дискуссия свидетельствует, с какой скоростью архаизируется Россия. В стране все хуже летают спутники, зато происходит средневековый процесс над «Пусси Риот», страну связывает все меньше и материальных, и что, главнее всего, нематериальных связей. Все это на фоне взрывного развития бывшего «третьего мира». В том, что российское общество доведено до такого состояния, не может не иметь прямого отношения человек, который убил миллионы членов этого общества, разорвав естественную общественную иерархию, исказив ткань общественной атмосферы преступлениями колоссальных в мировой истории масштабов. Собственно, Советский Союз как государство едва ли не более всего подкосил именно масштаб его преступлений, когда миллионы людей были растоптаны режимом, а большинство остальных — унижены. Идти этим путем, возводя его на пьедестал — значит, идти прямо в пропасть. То ли сила помутнения, то ли заскорузлость национальных инстинктов заставляет удивляться — как могут люди, которые называют себя патриотами России, звать ее туда, куда зовут.

Алек­сандр Па­лий — ис­то­рик, ав­тор книг «Ключ до іс­то­рії Ук­ра­ї­ни» (2005), «Іс­то­рія Ук­ра­ї­ни» (2010), член из­би­ра­тель­но­го спис­ка Ук­ра­ин­ской плат­фор­мы «Со­бор»