Глобальное потепление — не повод для паники...

1 октября 2019 года начался конкурс по отбору команды полярников в двадцать пятую Украинскую антарктическую экспедицию на 2020-2021 годы. Его объявил Национальный антарктический научный центр МОН, документы принимают в течение месяца — до 1 ноября. «Мы снова ищем лучших специалистов и одновременно романтиков, которые проведут круглый год на станции «Академик Вернадский». Хочу заметить, что к работе двадцать пятой Украинской антарктической экспедиции 2020-2021 годов будет приковано очень много внимания. Ведь в 2020 сначала весь мир будет праздновать 200-летие открытия Антарктиды, а затем Украина будет отмечать первую четверть века нашей станции», — отметил руководитель Национального антарктического научного центра (НАНЦ) МОН Евгений Дикий.

Тем временем «День» поговорил с Павлом Маловым — участником трёх антарктических экспедиций в роли системного администратора связи. Наш разговор — о глобальном потеплении или, как его характеризует СМИ, «глобальном кризисе».

***

— Расскажите, каким образом ваш опыт полярных экспедиций позволяет говорить об этой проблеме.

— Первый вопрос, который возникает у всех, кто попадает в Антарктиду: «Куда же девается это огромное количество льда, которое постоянно сползает с шапки Южного полюса в океан?» Естественно, эти глыбы льда, большие и маленькие айсберги, рано или поздно начинают таять. И при вхождении в более северные широты, ближе к экватору, как ни парадоксально это звучит, но чем дальше на север, тем теплее, и чем дальше удаляется от Антарктики лёд, тем быстрее он тает и пополняет своей водой мировые запасы.

Насколько это всё влияет на общий уровень мирового океана, на климат и т. д.? Эти вопросы задаёт каждый, кто туда приехал, потому что своими глазами видит, как много льда плавает над водой в Антарктиде. Я задавал такие вопросы в первую очередь метеорологам, которые работают на станции. Я спрашивал о том, насколько сейчас этот лед интенсивно тает. Самый простой пример, который мне привели в ответ наши метеорологи, — просто показали снимки панорамы станции. Эти панорамные снимки делаются в течение очень большого периода времени. Украинская антарктическая станция, бывшая станция «Фарадей», имеет один из самых длинных рядов непрерывных метеорологических наблюдений в Антарктиде.

— Действительно ли даже непосвящённый человек, оказавшись там, может увидеть обвальное таяние ледников?

— Я бы не сказал, что человек способен сразу увидеть обвальное таяние ледников. Но, попав в Антарктиду, вы понимаете, что запасов воды там действительно очень много. Так вот, самым ярким примером таяния ледников является запас этих панорамных снимков, которые делаются регулярно не только на украинской станции, но и на других. Это были сорокалетние и более молодые снимки. Панорамные снимки позволяют сделать обзор всех островов и материка на 360 градусов.

Зимой в Антарктиде всё покрывается толстым слоем снега, этот снег спрессовывается, а летом тает. Если количество осадков превышает интенсивность таяния, то, естественно, этот снег остаётся до следующего сезона, эти шапки нарастают. Если таяние больше, чем выпадение осадков, эти шапки уменьшаются.

Тенденция, которая сейчас наблюдается, показывает, что те острова, которые 25-30 лет назад были под абсолютно толстым слоем спрессованного льда и снега, сейчас практически все голые, нет на них тех шапок, которые были раньше.

Моё наблюдение: когда я первый раз приехал в Антарктиду в 2006-2007 году, и крайний раз в 2017 году, даже на нашем острове Галиндез, на котором расположена станция, льда становится намного меньше, чем было. Когда я первый раз ходил по своему антенному полю и решал вопросы с антеннами, чинил их, то я ходил спокойно по горке льда. В 2017 году я уже прыгал по камушкам, потому что этот лёд растаял. Это ситуация, которая видна глазом обыкновенного наблюдателя.

С этой проблемой я подхожу к нашим метеорологам и начинаю их спрашивать: «Ребята, так что, всё-таки глобальное потепление? Что происходит? Мир катится в какую-то ужасную бездну?» Ответ на такой вопрос звучит примерно так: «Все мы слушаем метеорологические сводки в новостях, время от времени мы слышим такое, что «достигнут температурный максимум или температурный минимум». А в конце приписка, что «последний раз такое наблюдалось, например, пятьдесят лет назад, тридцать лет назад, двадцать пять лет назад»».

— То есть этот температурный максимум пока не уникальный, за всю историю наблюдений подобное уже было, и это ещё не даёт повода к панике?

— Моё лично мнение, сформировавшееся из ответов специалистов, с которыми я общался, — ничего такого экстраординарного сейчас не происходит. Просто, если посмотреть графики тенденции роста температур, мы находимся сейчас в точке этой синусоиды, которая идёт вверх, к пику, к глобальному потеплению. Конечно, люди вносят свои коррективы в то, что происходит на планете. Но то, что это именно вина людей, и такого вообще никогда в истории не было, говорить, думаю, неправильно.

В подтверждении этой теории говорят шурфы, глубокие скважины, которые бурятся во многовековом, тысячелетнем льду: оттуда вынимаются столбики льда, а потом изучаются. И вот эти столбики — просто как летопись, которая много о чём рассказывает. Например, в этих столбиках чётко прослеживаются годовые наслоения льда. Местами они толстые, местами потоньше. Мы видим такие пятидесятилетние периодические изменения климата: где потоньше, где потолще. Потом мы видим слои льда, где цвет льда более тёмный, т. е. как порошок на него наслоился. Это означает периоды, когда происходили извержения вулканов. Благодаря этим шурфам даже можно заметить, как обстоят дела с изменением чистоты атмосферы. Все тенденции, которые связаны с цикличностью, в этих шурфах очень здорово просматриваются.

Периодическое глобальное природное потепление сейчас ещё усиливается влиянием человека. Чем больше человек вносит свою лепту в это дело, тем быстрее это происходит, но не впервые.

Конечно, за времена ледниковых периодов умирали одни виды флоры и фауны, а за время глобального потепления мигрировали и исчезали другие виды флоры и фауны. Как это заметно в Антарктиде? Антарктида — это реперная точка, на которой это очень хорошо видно. Тут далеко ходить не надо, даже посмотреть на двадцатилетние данные.

Опять же, первая моя экспедиция двенадцать лет назад. Одной частью научной программы наших биологов был подсчёт количества популяций пингвинов. Ближайшая к станции самая крупная колония пингвинов находилась на более северном острове, в шестнадцати километрах от острова Галиндез, на острове Питерман. Биологи регулярно туда ездили, считали популяцию, гнёзда, потом яйца, потом считали птенцов.

Можно сказать, что на нашем острове двенадцать лет назад колоний пингвинов не было. Были какие-то единичные гнёзда, совершенно случайные. За двенадцать лет популяция пингвинов подвинулась южнее, уже даже за наш остров. Сейчас на нашем острове биологи насчитывают более тысячи пингвинов. Животные передвигаются южнее, потому что лёд отходит. Там, где постоянно стоит лёд, пингвины не могут добывать себе пропитание, им надо, чтобы вода была возле острова. За каких-то двенадцать лет условия для их продвижения дальше на юг возросли на много километров.

Также двенадцать лет назад на острове были лишь единичные места, где росла дешампция, небольшая травка. Она уже считается сложным растением со сложным соцветием, и это не мох, а именно трава. Двенадцать лет назад биологи с радостью обнаружив несколько кустиков на острове, пометили это на карте и считали каждую травинку, чтобы определить тенденцию: уменьшается эта популяция травы или увеличивается. Сейчас на станции этой травы уже не счесть, её можно косить (шутка). Вот вам конкретно влияние потепления: зоны тундры, лесотундры, тайги постепенно продвигаются.

— Вас, как человека, который видел самую чистую часть планеты, что коробит по возвращении?

— Первое, что бросается в глаза, когда возвращаешься оттуда, — это куча грязи вокруг нас. Самое ужасное, бесчеловечное — это пластиковый мусор. Поэтому самое первое, что может сделать каждый из нас для очищения того пространства, где мы находимся, — не сорить. А ещё лучше — участвовать в очистке того, что уже выброшено. В идеале — сортировать его, подготавливая к утилизации. Более глобально — участвовать в акциях по пикетированию, по написанию всяких рекламаций, чтобы предприятия, которые наносят вред окружающей среде, переходили на более чистые технологии. Это не сильно повлияет на таяние ледников, но очистит воздух в том регионе, где находятся эти предприятия.