Музыка Болоньи под средиземноморским дождем

Когда я впервые приехал в Болонью, то пошел пешком от железнодорожного вокзала в гостиницу. Было это поздним вечером. Замечу, что приехал я туда, конечно, не на поезде — просто автобус из болонского аэропорта имени Гульельмо Маркони довозит пассажиров именно до вокзала (на такую поездку уходит ровно пятнадцать минут, не больше). А от вокзала уже можно добираться туда, куда нужно. Есть такси, есть несколько автобусов. Но это я понял потом. А в первый вечер мне и в голову не приходило воспользоваться каким-то банально-буржуазным транспортом. Как же так — отказаться от первых шагов по романтичной вечерней Болонье?! Ну уж нет, я не какой-нибудь жалкий обыватель. Тем более что гостиница находится в довольно удобном месте, отнюдь не на окраине. Для автобусов уже поздновато. За плечами у меня — всего лишь рюкзак (купленный в далеком Сан-Сальвадоре и отремонтированный в родной Испании). Хорошо, что не нужно тащить ничего тяжелого. Поэтому я свободен в своих действиях и могу хоть полночи шататься, где вздумается.

В первый же вечер я поставил себе «зачет» по части шатания ночной Болоньей и потом уже использовал свое время в этом городе иным образом. А пока... Иду в нужном направлении. Не помню уж, как я его для себя выяснил. Кое о чем спрашивал у немногочисленных прохожих. Итальянский — это язык моей юности. И чувствовал себя счастливым, что могу понимать итальянскую речь в любом темпе и из любых уст. Наконец я встретил мужчину, который при первых звуках моего вопроса уже с готовностью беспомощно развел руками. Не возьму в толк почему. Я же не собирался спрашивать у него что-то заумное или просить денег на билет в Гранаду (как когда-то попросил у меня один парень в Севилье). Но через секунду, когда он дослушал вопрос (о местонахождении Феррарской улицы — via Ferrarese), он сказал: «Это там, впереди, на этой улице много деревьев». Я тут же понял, что блуждать не придется. Но первая же улица тоже оказалась похожей на бульвар с деревьями, при этом она не была улицей Феррарезе. Что ж, не беда, пройдя еще один квартал, я наконец свернул куда нужно. Еще несколько минут — и я уже у гостиницы. Забегая вперед, укажу, что гостиница эта превзошла все ожидания. Имея официальные четыре звезды, она вполне тянула на все пять. Но такой прием позиционирования гостиниц весьма распространен: дабы не отпугивать клиентов мнимой дороговизной, не каждый отель спешит пройти переаттестацию и повысить свою «звездность». До сих пор жалею, что в мой второй приезд в Болонью я не выбрал ее же. Хотя вторая гостиница тоже оказалась весьма и весьма неплохой. Просто она была расположена чуть дальше, примерно в восьми минутах ходьбы от первой. Таким образом, я пал жертвой собственного пристрастия к разнообразию.

Продолжение первого вечера в Болонье было довольно неожиданным. Выйдя ночью из гостиницы, я успел устремиться в «самые исторические» кварталы города. И ошарашенно созерцал ночь в тех супертуристических местах, куда каждый нормальный человек приходит днем. Моему взору сразу же открылись и Пьяцца Маджоре, и площадь Нептуна, и все прочее. Что ж, это было впервые и только один раз. Ночная Болонья стала отныне для меня знакомой и доступной. И в дальнейшем, если я и задерживался в городе допоздна, то уже не как «очарованный странник», а как случайный припозднившийся и спешащий прохожий. Между прочим, в первый же вечер я успел прямо на тротуаре найти кое-какие наличные деньги. Спешу заметить, что общая сумма обнаруженных никому не нужных денег, разбросанных по улицам городов Италии, со временем приблизилась к сорока евро. Но кто же тут виноват? Может, итальянцам деньги просто не нужны? То, что иногда лежало под моими ногами, не заметил бы только слепой. И практически всегда это были купюры, не монеты.

Хотя не все было так просто. В Болонье постепенно обнаружился некий «заколдованный круг»: идя из гостиницы в сторону исторического центра, я с друзьями каждый раз проделывал все тот же крюк, удлинявший и, вместе с тем, разнообразивший нашу прогулку. Умом я сейчас понимаю, как нужно было ходить. Но во время пребывания в этом (заколдованном?) городе всякий раз происходило неизбежное блуждание. Может быть, благодаря этому я и узнал многие кварталы Болоньи, к которым вряд ли подступился бы при иных обстоятельствах. Кому-нибудь другому такие изгибы пеших прогулок только усложняли бы путешествие. Но не мне! Ведь я люблю все непарадные стороны жизни каждого города, в котором бываю. Впрочем, все подразумеваемые места никак нельзя отнеси к окраинам — они находились в непосредственной близости к железнодорожному вокзалу (а значит — к центру Болоньи). Посреди центрального квартала с чопорными прохожими, где все дышит вековой историей культуры, я вдруг заметил русский продуктовый магазин. На прилавках красовалась кабачковая икра, гречневая крупа и прочие до боли «наши» продукты. А в какой-то момент мелькнула красочная афиша, объявление о наборе в болонскую школу фламенко. Согревающий душу привет из Испании...

Рядом с железнодорожным был и автовокзал. Выстояв небольшую очередь, мы спросили об автобусах в Римини (нужно же беспокоиться о неизбежном продолжении предусмотренного маршрута!). И сеньора в окошке вежливо объяснила нам, что из Болоньи в Римини ходят только поезда. Это стало еще одной крупицей практического опыта, непрерывно обретаемого в ходе путешествий. Увы, рассчитать и предугадать все на свете решительно невозможно!

Консерватория в Болонье называется Филармонической академией. Это была чуть ли не главная моя цель в этом городе. Я уже знал, что, войдя в ее холл, можно увидеть на стене огромный список хрестоматийных имен — композиторов, чья судьба была связана с этим заведением. Среди них должен быть и великий Моцарт. В те же годы членом академии стал и наш соотечественник Максим Березовский. Затем были Россини, Мейербер, Вагнер, всех не перечесть... Сейчас здесь спокойно: из какого-то окна раздаются звуки рояля, а из магазинчика напротив звучит скрипка — кстати, соната Моцарта. Конечно, в записи. Там продают сувениры. И пока неизвестно, сколько новых музыкантских имен откроет нам Болонская академия. У ее двери — кнопка старого звонка. Кругом тихо, красиво и безлюдно, как на картинках альбома или учебника. Слегка толкаем дверь и — о чудо! — она оказывается открытой. Внутри — полумрак. Ни души. Присматриваемся к мраморным доскам на стене. Одна из них посвящена былым меценатам заведения, а на другой — тот самый список выпускников академии, среди которых, конечно, значится и Моцарт. Неужели прямо здесь ступала Его нога? Дальше видна решетчатая дверь, она заперта. Все-таки тайна должна оставаться тайной. Пусть я унесу с собой часть этой загадки. Думаю, даже в такие минуты случайного, праздного созерцания ни один музыкант не смог бы оставаться равнодушным.

А теперь самое время, взглянув на карту, пройти дальше по улочкам Болоньи. Если уж мы заговорили об учебных заведениях этого города, то первое, что приходит на ум — прославленный Болонский университет. Не секрет, что он — самый древний в Европе. Сейчас он располагается во Дворце Поджи. При нем есть музей, даже несколько музеев. Каждый может свободно зайти внутрь и совершить прогулку сумрачными коридорами этого древнего сооружения. Тут есть внутренние дворики, и, проходя дальше, вы попадаете в новый корпус. Или в библиотеку — она, кажется, находится в другом дворце, но вход — через основное здание. А вот и бюсты самых выдающихся выпускников университета, в том числе — Данте и Коперника. Смотреть на бюст Данте — великое наслаждение, не знаю почему. Как и на его памятник на пьяцца Санта Кроче во Флоренции. Характерный капюшон, заостренные черты лица. Почему-то вспомнилась Ахматова... Да по многим причинам: и потому, что «Ты ль Данту диктовала страницы «Ада»?», и потому, что была ее поездка в Италию, и потому, что она как-то сострила по поводу того, что Маргарита Алигер — однофамилица великого поэта...

Болонья — город с самым большим количеством портиков в мире. Они расположены вдоль стен старинных домов и украшены колоннами различных эпох. Их общая длина составляет 35 километров! Это очень удобно: в дождливую и ветреную погоду вы можете пересечь весь центр, не выходя из под навеса и даже не раскрывая зонтик. Лишь иногда нужно перебегать перекрестную улочку (перебегать — если идет дождь и вы без зонтика).

Одна из «визитных карточек» Болоньи — площадь с двумя башнями, которые называются Азинелли и Гаризенда. Одна из них очень наклонилась. Так что наклоненные башни я видел не только в Пизе, а и здесь, и, кстати, в Венеции. Теперь вокруг двух болонских башен все застроено, причем древнейшими зданиями. Но когда-то очень давно эта площадь была большой и просторной. Посетив эту известную пьяццу, мы под бесконечными портиками пошли дальше и наконец вышли на другую площадь. Здесь была слышна музыка — звучали самые душераздирающие фрагменты из вердиевского «Риголетто». Что это? Оказывается, мы вплотную приблизились к знаменитому оперному театру Болоньи — Театро Коммунале. Сколько великих композиторов с волнением переступали его порог, сколько оперных шедевров впервые увидело свет рампы на его сцене! В течение целого дня здесь транслируют музыку из итальянских опер. Всегда, даже когда вокруг нет ни одного прохожего. Сезон в этом театре выглядит не так, как у нас. Один и тот же спектакль там дают много раз подряд, потом переходят к следующему. Да и в разгар зимы, когда киевские афиши пестрят новыми названиями, здесь — межсезонье, и театр закрыт. Собственно, такое построение оперного сезона типично для «заграницы».

Как-то под вечер мы блуждали упоительными кварталами, ища болонскую пинакотеку. Наконец спросили у прохожего синьора и сразу нашли. Национальная пинакотека Болоньи — пиршество взора. В тот вечер людей почти не было. На входе сидели веселые тетеньки — почему-то спросили у меня, как будет по-испански зонтик и долго смеялись. Это неудивительно — я тут всегда испанец, это судьба. Хоть и говорил с ними по-итальянски (они просто «запеленговали», что между собой мы все время говорим по-испански). В пинакотеку можно заходить хоть с пулеметом, но зонтик извольте сдать в гардероб! В мире не так уж много музеев, в которых целые залы отданы подлинным работам мастеров XIV века. Но в Италии — это сплошь и рядом. Не говоря уж о более поздней живописи. Правда, некоторые полотна Рафаэля в болонской пинакотеке представлены в копиях, но и это впечатляет.

Удалось побывать и в музее Джорджо Моранди. Когда-то я впервые открыл для себя этого художника на выставке в Москве, на Волхонке. А тут — отдельный музей! Еще бы — ведь Джорджо Моранди учился и преподавал в Болонской Академии искусств. Пришли перед самым закрытием, но увидели все. Улыбчивые бабушки-смотрительницы, уже одетые в пальто, с сумочками наготове, ходили кругами и дожидались, пока мы насладимся. Тут же, рядом с музеем, почти в этом же помещении была развернута выставка, посвященная Гульельмо Маркони — итальянскому физику, более того — первому нобелевскому лауреату из итальянских физиков. Я уже сказал, что его именем назван болонский аэропорт. Экспозиция — суперсовременная. С десятками и чуть ли не сотнями компьютерных экранов, проекторов, наушников, со всякими интерактивными приспособлениями и демонстрационными изысками. Тут даже сложно все описать и упомянуть. Есть, например, имитация разговора двух ученых — два бюста, на которые проецируется луч, «рисующий» мимику и артикуляцию губ. Их голоса звучат в записи (в исполнении актеров), и вы наблюдаете этот своеобразный технотеатр. Выставлены старые приборы. Во все вложен просто океан информации, всего за один раз не перечитать и не переслушать. Можно, в частности, распечатать свое имя, написанное азбукой Морзе. Или прикоснуться какой-то палочкой к чему-то, в результате чего проскакивает разряд и искра. Короче — все очень изобретательно и прямо-таки развлекательно. Если даже вы не являетесь кровно заинтересованным в физике лицом, вам все равно будет интересно — слишком уж оригинальна форма подачи информации. При входе вы вписываете свое имя в увесистый журнал. Выставка страшно дорогая, учитывая затраты на монтаж и материалы. Но для посетителей она была бесплатной.

Музей Моранди и выставочный зал, вмещавший временную экспозицию Маркони, расположены в старинном помещении Аркиджинназио. То есть именно там, где когда-то был Болонский университет. В 1803 году, после реформы наполеоновской эпохи, университет перекочевал в другой дворец. А этот самый Аркиджинназио — известнейшее по картинкам здание с небольшим портиком, расположенное на Пьяцца Маджоре, недалеко от Святого Петронио и памятника Нептуну. Здесь — сердце Болоньи, центр города «по версии Х — ХIV веков». Напротив Св. Петронио красовались гигантские алые матерчатые афиши — «Выставка итальянских динозавров». Что ж, итальянцы вправе гордиться не только античными, но и доисторическими древностями.

Для Болоньи характерны зимние дожди. «Что ты хочешь? Средиземноморский климат!», — говорили мне сведущие европейские друзья. На улицах запросто можно найти новехонькие зонтики, только что выброшенные владельцами. Наверное, это особый шик — купить за пару евро китайский зонтик, затем остановить такси и эффектно выбросить новый, но уже не нужный в данную минуту зонт чуть ли не на проезжую часть. Мне не раз приходилось наблюдать подобные сцены. Во время последней поездки по Италии именно в Болонье я провел больше всего времени, сюда прилетел из Рима, отсюда выехал во Флоренцию, потом сюда же вернулся из Пармы. Болонья на удивление удобна для железнодорожных поездок по множеству исторических городов Севера Италии. Отсюда же я ездил и в Венецию, с первых шагов увидев этот город в точности таким, каким его описал Пастернак в «Охранной грамоте».