Особый лик непознанной Олыки

На культурной карте Волыни Олыка, городок в Киверцевском районе на три тысячи жителей, занимает главное место. Прежде всего известен и уникален тем, что именно здесь до сих пор сохранилось древнее поместье самого зажиточного литовского рода Радзивиллов — Олыкский замок. А рядом с ним — еще и усыпальница известного семейства — в Костеле Святой Троицы. Да и добраться сюда несложно — от областного центра, Луцка, лишь 40 км. Если вы автомобилем, конечно. Или если вовремя прийдет маршрутка (а в этом можно сомневаться).

Эх, древний шляхетский городок, негостеприимный ты какой-то... То большое и низкое, заслоненное стеной острого ноябрьского дождя небо, которое вижу, поднимая взгляд из-под капюшона ветровки, здесь увидеть не хотелось. Потому что в моем эгоцентрическом «киевском» понимании, запад — это там, где пахнет львовский кофе или розово цветет ужгородская сакура. Я люблю уговаривать себя, что и часть Украины, куда я приезжаю почти исключительно в веселые и вдохновляющие отпуска из шумного Киева, — всегда прекрасная и солнечная. Поэтому умышленно избегаю этих визитов зимой. Но так уж сложилось, что нас, компанию жаждущей впечатлений и дальний странствий молодежи, прибило к этому дождливому олыкскому берегу на рассвете в ноябре. А Олыка, так мне показалось, — это какой-то другой «запад» — несолнечный, нелюдимый.

В пять утра, когда ковельский поезд прибывает на станцию и выталкивает нас в темноту Луцка, вдруг выясняется, что в такую раннюю пору в городе делать ничего.  Чтобы скоротать время — без четверти шесть, мелкий дождь — ныряем в пустой междугородный автобус, который вяло отправляется на юго-восток. Невыспавшийся водитель из-под лба осматривает протянутый ему билет, но потом смягчается, подсказывает, на какой остановке следует выйти. Сорок молчаливых километров — и на месте.

Олыка. Древняя и привлекательная своим волынским колоритом. Но, чтобы ощутить его, нужно иметь хорошее воображение. Понять, откуда происходит такое необычное для украинского произношения название, непросто: версий — множество. То ли действительно здесь все улицы, как вспоминает исследователь Аполлон Сендульский, были устланы лыком, из которого здесь известные мастера неутомимо плели лапти и обеспечивали ими чуть ли не всю Волынь. То ли река Олыча, которая текла вокруг городка, «одолжила» свое имя. Или узенькие улички, которые русичи называли «оуличками», дали свое начало. В конце концов, сейчас улицы здесь не такие уж и узкие — обычные, советская застройка, во всем — советский прагматизм (особенно он заметен в Олыкском дворце, и об этом немного спустя). А когда-то здесь бурлила древняя история, которая сейчас напоминает о себе еще ощутимыми отголосками: построенный литовским воеводой в 1460 году костел Святых Петра и Павла до сих пор стоит. Здесь в свое время была и ратуша, бургомистр, собственный палач и довольно активная торговля и развитое образование (филиал Академии в Замостье). Это все существовало и процветало, пока городок опекали Радзивиллы, то есть до ареста последнего потомка в 1939 году.

А нынче, еще и при такой погоде, Олыка неприветливая. Я плотнее кутаюсь в ветровку и заслоняю объектив фотоаппарата, чтобы не намок. Да и, говоря откровенно, фотографировать почти нечего. Неприятно ступать по болотистой почве; от речушки, что круг оврага, тянет холодом. Красивый, однако несколько запущенный с виду костел закрыт на реставрацию. А дворцовые башни распознаешь, лишь зайдя в его внутренний двор. Снаружи — обычная тебе больница, если не учитывать остатки въездных врат, мостика, замковой стены и рва.

Во дворе действительно достаточно атмосферно, даже уютно. Особенно красивая надвратная часовая башня привлекает взгляд. Эта часть замка сохранилась лучше всего, но она представляет лишь небольшой участок от общей площади дворца в 2,7 гектара. Сложно представить себе сейчас форму всего замка, какой она была когда-то: в середине ХХ века, когда замок стал никому не нужным, кроме нескольких корпусов, — бастионы обвалились, сгорели крыши, выветрились и разрушились стены, полностью исчез в свое время прекрасный парк.

В Олыкском дворце, который кажется таким изысканным по своей форме и привлекательным оранжевой краской экстерьера на фотографиях из google, оказывается, сейчас действительно отделение областной психбольницы. Советская бережливость — правда, с более давней предысторией: во время войны 1812 года замок превратили в военный госпиталь. От мысли об этом как-то грустно на душе, особенно с учетом рассказов местных о том, что здание внутри находится в совершенно критическом состоянии. Его, мол, за собственные средства ремонтирует больница, и средств этих, как всегда, оказывается мало. «Перманентный косметический ремонт без реставрации» — такой сложной формулировкой описывает текущее состояние здания страница в «Википедии», посвященная замку. Вряд ли такой судьбы желали литовцы своему родовому гнездышку. Вместо фамильной библиотеки здесь теперь регистратура, вместо светских встреч — ежедневные осмотры, и никто не зачитывает длинные письма с родины — только диагнозы и рецепты. Хотя, возможно, здесь присутствует замысловатая игра судьбы: фамилия Радзивилл, согласно толкованию, переводится как «новообращенный». Нынешние обитатели исторического здания — адепты идеи своего выздоровления, к сожалению, в то же время обречены на длительное лечение. В рассветном полумраке видно, как светятся отдельные окна, и в них — одетые в белые халаты, суетящиеся с утренними приготовлениями.

Барочный костел Святой Троицы, что вблизи замка, сразу привлекает взор древностью и изысканностью линий. Его прообраз — деревянную церковь — здесь впервые установили в 1588 году в знак празднования перехода князя Станислава Радзивилла из кальвинизма в католическую веру. А тот костел, что мы видим и сейчас, построили в XVII веке по подобию церкви Иль-Джезу в Риме, тогда же при нем учредили коллегиум. Жаль, что сегодня попасть внутрь в храм, признанный красивейшим на Волыни, невозможно: здесь с 2013 года по инициативе поляков проводятся масштабные реставрационные работы. Что ж, многообещающе.

... Двух  часов для осмотра замка и окружающих пейзажей нам кажется более чем достаточно: как говорят здесь, на Волыни, — «оглядівся, як наївся». Дождь не перестает, и маршрутка никак не приезжает согласно графику. Ожидая ее с полчаса на остановке, рассматриваем вблизи костел и немного издалека, сквозь черные кроны безлистных кленов — замок. Послевкусие этого городка — тихая, молчаливая грусть, какое-то необъяснимое опустошение. Я не берусь судить, правильно ли то, что психбольница находится не в том месте, где ей надлежало бы быть, а древний дворец — не в том состоянии, в котором хотелось бы его увидеть. Возможно, когда-нибудь представится случай.