Первопроходец из Нежина

В этом году в издательстве «Клуб Семейного Досуга» вышла в  свет книга «Морские волки. Навстречу шторму». Это более тысячи страниц качественной маринистики. Если точнее — 13 произведений 7 авторов: Константина Станюковича, Александра Грина, Николая Трублаини, Юрия Лисянского, Александра Бестужева-Марлинского, Бориса Житкова, Виктора Конецкого. Книга вышла одновременно и в Украине, и в России — в Харькове и Белгороде — в серии «Русская классика». Но здесь стоит отметить, что большинство писателей из сборника имеют отношение к Украине – родились, жили или нашли покой на нашей земле. И если произведения Трублаини, Грина или Житкова известны многим, то Лисянского читали, по-видимому, лишь ярые поклонники. Ведь помещенное в этом издании произведение Юрия Федоровича — это первое переиздание с 1803 года.

Чем это не повод вспомнить, кто такой Юрий Лисянский, откуда он родом и какие приключения выпали на его долю.  Об этом — в  материале Антона САНЧЕНКО, писателя, переводчика, издателя, а по специальности — моряка.

Пожалуй, символично, что первой российской кругосветной экспедицией руководили немец Иван Крузенштерн и украинец Юрий Лисянский. Ведь Российскую империю строили именно немцы и украинцы.

Наверное, еще более символично, что первая экспедиция началась почти через три века после экспедиции Магеллана. Россия всегда уверенно заимствовала западные технологии. Но делала это как-то медленно.

УКРАИНЕЦ ЮРИЙ ЛИСЯНСКИЙ И НЕМЕЦ ИВАН КРУЗЕНШТЕРН РУКОВОДИЛИ ПЕРВОЙ РОССИЙСКОЙ КРУГОСВЕТНОЙ ЭКСПЕДИЦИЕЙ. СИМВОЛИЧНО, НЕ ПРАВДА ЛИ?

Испанская экспедиция под командованием Магеллана стартовала в 1519 году. Первая российская экспедиция Крузенштерна и Лисянского началась в Кронштадте 7 августа 1803 года. Для этого много чего должно было произойти в России. Например, нужно было отвоевать у шведов и построить сам Кронштадт и научиться строить корабли.

Нас, конечно, больше будет интересовать именно жизненный путь нашего земляка, который родился в прославившемся своими огурцами городе Нежин 2 апреля 1773 года.

ОДИН ЯКОРЬ НА ВЕСЬ НЕЖИН

Памятник Юрию Лисянскому стоит в самом центре Нежина. Перед храмом Иоанна Богослова, настоятелем которого был его отец. Якорь из-под его монумента периодически похищают компании под хмельком и переносят под памятник Гоголю или еще куда-нибудь. Якорь на весь Нежин — лишь один, поэтому его, как правило, быстро находили и возвращали Юрию Федоровичу. Но сейчас что-то пропал надолго. Может быть, сдали на металлолом? Хоть в Одессе новый якорь проси...

Старинный домик настоятеля, в котором и родился будущий мореплаватель, — сразу за церковью. В нем в настоящее время «живет» городской архив. Если попроситься внутрь, нужно следить и пригибаться, такой в нем низкий сволок — могучие балки, которые держат потолок. Поэтому, с переселением в кормовую каюту шлюпа «Нева» для Юрия мало что изменилось — пригибаться должен был так же.

Нежин — город известный, хотя бы благодаря своему университету, который дал миру Гоголя. Существует после всех реорганизаций до сих пор все в том же корпусе, построенном семьей Безбородько на исполнение завещания отца и брата — последнего генерального писаря Гетманщины. Старшина много грешила и неистово каялась. Весь центр города застроен казацкими церквями. Первая каменица в стиле казацкого барокко — тоже была построена в Нежине, а не в Киеве.

Гетманская старшина, как ей казалось, пожинала плоды своего соглашательства с московским царем. Вот и Безбородько-младший — уже имперский канцлер в самом Петербурге. Его стараниями были закуплены в столице и перевезены в гимназию 1900 томов умных книг для студентов. Свою книгу и собственноручно начерченные атласы из кругосветной экспедиции Лисянский тоже потом передал на хранение в местную библиотеку. Хранят до сих пор, в отделе редких книг. Дают почитать только особо заядлым читателям.

В том, что молодого поповича пристроили учиться в единственный на всю империю Морской кадетский корпус, куда даже дворянам было невозможно попасть, тоже, вероятно, не обошлось без содействия канцлера Безбородько. Украинский парень отбыл на обучение в Кронштадт в 1783, в возрасте десяти лет. Понятно, что решал это он не сам. Но что побудило к этому его отца, невозможно понять, если не знать, что три из восьми нежинских каменных церквей в центре города были греческими. А где греки, там и море.

ПАМЯТНИК ЛИСЯНСКОМУ СТОИТ В САМОМ ЦЕНТРЕ НЕЖИНА, ПЕРЕД ХРАМОМ ИОАННА БОГОСЛОВА, НАСТОЯТЕЛЕМ КОТОРОГО БЫЛ ЕГО ОТЕЦ. ЯКОРЬ ИЗ-ПОД МОНУМЕНТА ПЕРИОДИЧЕСКИ ПОХИЩАЮТ

Греческую общину города составляли преимущественно купцы, которые сбегали в Нежин еще во времена Богдана Хмельницкого, когда в Турции начались очередные гонения на православных. Говорят, именно они завезли сюда те прославленные нежинские огурцы. И вообще — были влиятельной и богатой общиной города. Один из этих греческих купцов позже входил в правление Российско-американской компании, на чьи средства и была снаряжена первая российская кругосветная экспедиция. В свете этого назначение Лисянского командиром одного из кораблей тоже не кажется случайностью. Ведь что мы без земляков? И что они без нас?

ПОТОМКИ РАЗБЕРУТСЯ

Об обычаях Морского кадетского корпуса лучше почитать у Константина Станюковича, которого россияне почему-то считают литовцем, ведь до сих пор не знают, кто такие литвины. Солдатчина и дедовщина в чистом виде, мотивируемая старинными морскими традициями. Учитывая то, что будущий коллега Крузенштерн — на три года старше, легко предположить, кто кому пришивал накрахмаленные подворотнички на «слюнявчик» бушлата. Впрочем, не все так просто. В своей книге Лисянский проговаривается, что имел высший ранг, чем Крузенштерн, на момент начала экспедиции, и согласился вступить под командование немецкого коллеги лишь с условием, что тот не будет лезть во внутренние дела «Невы». Конечно, сформулировано это было более элегантно, с политесом. Но Лисянскому в этом можно верить, потому что манией величия он точно не страдал.

Мимо этого момента как-то прошли все биографы этого блестящего тандема, считая Крузенштерна безусловным лидером, а Лисянского — бесплотной тенью первопроходца, хотя чин оба имели равнозначный — капитан-лейтенанты. Была ли выслуга лет у Лисянского больше (раньше отдали в службу) или ордена более почетные, в этом нужно разобраться, но по «табелю о рангах» он стоял выше Крузенштерна. Впрочем, эти двое так в совершенстве друг друга дополняли и пережили вместе столько испытаний, прежде чем вышли в этот рейс, что вопрос, кто чей начальник, между ними просто не стоял. Потомки разберутся.

РАЗГОВОР С ДЖОРДЖЕМ ВАШИНГТОНОМ

С началом русско-шведской войны 1788—1789 годов всех гардемаринов досрочно выпустили из корпуса, повысили до мичманов и направили на эскадру адмирала Грейга. Выпускники впервые сражались с супостатом в битве при острове Гогланд, получили от командира плюс в карму за храбрость и инициативность. Командир, адмирал Грейг, в конечном итоге, получил от них остров, названный в его честь, в архипелаге Туамоту.

В 1793 Лисянский и Крузенштерн были повышены до лейтенантов и в составе восьми самых способных к обучению молодых офицеров отправлены волонтерами на английский флот, в эскадру адмирала Мюррея. Служба и обучение на британском флоте длилась более пяти лет. Следствием этого было, в частности, и то, что Лисянский перевел с английского теоретический труд Джона Клерка «Вождение флотов». Книга также хранится в Нежине. Украинские адмиралы, которых у нас уже больше, чем осталось боевых кораблей, могли бы присягать на толстом томе Джона Клерка. Возможно, тогда так бездарно не сдавали бы корабли в Севастополе. Этим томом в случае чего можно прибить изменника, солидный такой фолиант килограммов на десять.

Что касается странствий и тех, прости Господи, приключений, служба у англичан тоже не подкачала. Волонтеры побывали на Карибах и в Америке, им предлагали вступить в американский флот. Немногие из украинцев могут похвастаться, что разговаривали с Джорджем Вашингтоном. Юрий Лисянский мог бы, но он не был хвастуном.

Капская колония на мысе Доброй Надежды, Ост-Индия, Макао — португальская колония в Китае. Внимательные и наблюдательные ученики англичан все подмечали и мотали на ус. Вы знали, что мех в Китае в четыре раза дороже, чем и цена, по которой Россия традиционно поставляет шкуры в Европу? С этим нужно было что-то делать. Планы экспедиции начали складываться у сообщества, очевидно, еще тогда. И, конечно, неоднократно обсуждались непоседливым мечтателем Крузенштерном и хозяйственным практиком Лисянским еще до того, как была привлечена Российско-американская компания. Я хочу обратить внимание именно на коммерческий аспект экспедиции. Потому что россияне традиционно педалируют на «служении отечеству». А если верить биографу Крузенштерна Николаю Чуковскому, прибыль от гениальной торговой авантюры составила 600 крат. Не процентов — раз! Конечно, для этого нужно было заранее разведать цены у португальцев.

Что касается других «приключений», которые пришлись на эти годы скитаний в океанах. Юрий Лисянский едва не умер от желтой лихорадки в тропиках и получил тяжелую контузию головы при абордаже французского фрегата «Елизавета» в 1796 году. По возвращению на родину был награжден за это орденом Святого Георгия 4-й степени. Вероятно, именно это и продвинуло его в «табеле о рангах» выше Крузенштерна, как знать.

«ХОЗЯЙСКИЙ РЕБЕНОК» ЛИСЯНСКИЙ

Благодаря той благословенной черте своего характера, которую украинцы до сих пор мягко называют «хозяйский ребенок», на закупку двух пригодных для далекой экспедиции шлюпов в Англию направили именно Лисянского. Он отобрал корабли настолько удачно, что потом жаловался на отсутствие традиционной для деревянных парусников течи в трюме. Днище «Невы» не пропускало ни капли воды, и он даже распорядился, напротив, закачивать помпами воду в трюм для вентиляции и борьбы с затхлым воздухом.

Привычный для нас «трюм» он тоже называл еще иначе — «интрюм», на английский манер. Что, во-первых, вынуждает прекратить жаловаться на отсутствие украинской морской терминологии, и русской еще 200 лет назад тоже не было, а, во-вторых, указывает на самый действенный способ формирования той терминологии. «Что не расслышу, то перевру». Потому что intrum — это «внутри» по латыни. Вот вам и «трюм»!

Оба шлюпа были перегнаны из Портсмута в Кронштадт, капитаны лично набирали команды. Вот здесь и открылось, чем собирается принимать участие в экспедиции российское государство. На борт «Надежды» прибыл камергер Резанов с целой свитой слуг.

Оказалось, что сначала было два проекта двух разных экспедиций — проект Крузенштерна о плавании вокруг света на Аляску и проект графа Румянцева о посольстве в Японию. Проекты решили объединить. При этом каждый — и моряк Крузенштерн, и сановник Резанов, считал себя руководителем экспедиции согласно предоставленным в письменном виде самим царем полномочиям. Это постоянно приводило к конфликтам на палубе «Надежды».

Лисянский, вероятно, посмеивался и радовался, что так удачно выхлопотал свою полную автономию в корабельных делах. Потому что камергеры имеют привычку лезть во все.

ОСТРОВА В ОКЕАНЕ

Когда известный украинский странствующий писатель Максим Кидрук искал в книге прибытия аэропорта на острове Пасхи, были ли до него записи украинцев, которые прибыли на этот самый удаленный от всех континентов остров на Земле, он занимался неблагодарным делом. Потому что первым украинцем на острове Пасхи был еще Лисянский. Он несколько недель прождал здесь «Надежду» Крузентшетрна, с которой его «Неву» разлучил шторм около мыса Горн. Справедливости ради, нужно отметить, что на берег не сходил, отправил на шлюпке врача. Потому что безопасной гавани на острове нет, а в море капитан не имеет права покидать свой корабль. Впрочем, именно художник Юрия Лисянского впервые в наших палестинах зарисовал характерных истуканов острова Пасхи. Они как раз вдоль моря и возвышаются.

Встретились оба корабля уже на Маркизских островах. Описание жизни аборигенов в книге Лисянского живые и юмористические. Неизвестно, сделал ли он себе татуировку, потому что слово тату он еще не употребляет, но детально описывает саму процедуру и распространенные узоры. А также особенности одежды туземцев, у мужчин ограничивавшаяся шнурком, которым завязывали, простите, крайнюю плоть, и не чувствовали никакого дискомфорта. Когда же во время визита местного короля на судно шнурок развязался, тот очень стушевался, прикрывался руками, чтобы не опозориться перед моряками. Понятие о стыде у народов всегда достаточно сильно отличалось. Если на Маркизских островах сейчас есть утки, то все они происходят от утки и селезня, за которых капитан Лисянский выменял у того короля несколько поросят.

АЛЯСКА

Где-то после Гавайских островов, где корабли расстались почти на год, терпение Крузенштерна иссякло, он арестовал Резанова, закрыл того в каюте, и до самого Петропавловска-Камчатского держал его под стражей. Кстати, расстались на Гавайях в частности и потому, что Крузенштерн спешил за своими нетерпеливыми планами, а невозмутимый Лисянский заявил, что не снимется, пока не выторгует у аборигенов достаточное количество свиней для камбуза. Люди давно были на одной солонине. Заботился о матросах, которые уже там. Я долго пытался выяснить, кто именно положил начало лучшей флотской традиции — поить матросов в тропиках сухим вином. Именно он, Юрий Федорович, как оказалось.

7 АВГУСТА 1803 ГОДА «НАДЕЖДА» И «НЕВА» СНЯЛИСЬ С ЯКОРЯ И ВЫШЛИ ИЗ КРОНШТАДТСКОГО ПОРТА В КРУГОСВЕТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ. ЛИСЯНСКИЙ БЫЛ КАПИТАНОМ ШЛЮПА «НЕВА». ПУТЕШЕСТВИЕ ЗАВЕРШИЛОСЬ 5 АВГУСТА 1806 ГОДА

Железо для меновых операций с туземцами он тоже очень предусмотрительно взял полосное, а не сразу кованое. Обустроил на палубе кузнечный горн, и смышленый матрос-кузнец по требованию аборигенов сразу ковал что кому нужно: кому нож, кому гарпун, кому наконечник копья и т. п. Это было новым словом в колониальной торговле.

Об участии «Невы» в колониальной войне на Аляске нужно писать отдельно. Известия о том, что российские фактории сожжены и захвачены местными племенами, он получил от английских капитанов еще ранее. Нам же необходимо отметить, что Лисянский хозяйственно собрал все чугунные ядра, которыми сам же и обстреливал захваченный индейцами форт на острове Ситка, сразу после того, как туземцы сбежали и заключили мир с российским промышленником Барановым.

А в то же время в Петропавловске уже Резанов хотел посадить немца Ивана в острог. Крузенштерн едва отделался и сбежал, так и не собрав мех морского зверя. Поэтому вся гениальная торговая операция в Китае состоялась именно благодаря грузу меха «морского бобра» (очевидно выдра, калан) и «морского котика», которого доставила из Аляски «Нева» Лисянского. Кстати, посольство в Японию тщеславный камергер, конечно, провалил. На двух других кораблях, тех же «Юноне» и «Авось», обстрелял Курильские острова, взял в плен японских рыбаков, заложив фундаменты отношений с японцами на века вперед.

Но еще о гениальности в коммерции. Аборигены Аляски не знали бы, что такое бриллианты или жемчужины, они их не видели. Железо у них переходило в наследство от отца к сыну. Как тут Лисянский со своим кузнецом. Самой же большей драгоценностью они считали янтарь. У вас уже не возникает вопрос, какой именно обменный товар привез Лисянский из янтарной Балтики? Все трюмы были забиты мехом полностью.

КИТАЙ

Они встретились через год в Макао, у португальцев. И только через половинный груз меха соблазнились на крупнейшую авантюру своей жизни. Китай придерживался политики самоизоляции. Все европейцы торговали только через португальцев, оставляя им значительный процент за посредничество. Но немец и украинец перешли на рейд Нанкина, в материковый Китай, нашли, какому мандарину нужно занести «тормозок», и распродали весь груз непосредственно китайцам. Хотя целый месяц простояли на рейде под угрозой полной конфискации всего товара. Ну, дальше уже просто. Шелк, фарфор и другие традиционные китайские ценности — на Европу. 600-кратный подъем, как сказали бы современные «челноки» с рябыми сумками.

В Кронштадт «Нева» вернулась в 1805-м, на несколько недель раньше, чем «Надежда», но первыми российским циркумнавигатором почему-то считают немца, а не украинца. И это тоже показательно.

В СУХОМ ОСТАТКЕ

Крузенштерна поставили начальником кадетского корпуса. Лисянского снова отправили в море с эскадрой кораблей. В кабинете писать удобнее, чем в каюте. Поэтому книга немца вышла на четыре года раньше книги украинца, и все лавры достались ему.

Украинская судьба — изданная на собственные средства тиражом в двести экземпляров книжица дорожных заметок и атлас с новооткрытыми островами. Насмешки над «малороссийским стилем» автора и значительно больший успех английской версии книги (сам перевел и издал в Англии). Отставка в чине капитана первого ранга. Забвение. Бледная тень Крузенштерна, которому уже современные петербургские курсанты до сих пор надевают тельняшку на памятник во время выпуска. Дружба дружбой, а все упоминания о коллеге в стенах родного училища зачищены под метлу. С немецкой педантичностью.

Хорошо, что наш Магеллан знал, куда следует завезти свою книгу, чтобы она сохранилась для потомков. В Нежин. В университетскую библиотеку. На карте кругосветной экспедиции в Российской империи Лисянским были обозначены лишь три города: Кронштадт, Петропавловск и... Нежин.

Одним словом, нежинцы, вы как знаете, но якорь Юрию Федоровичу верните. Мореплавателю без него как-то неуютно. Говорят, символ надежды. Желательно успеть с этим до начала августа, как раз будет 210-я годовщина его возвращения.