Один — за всех, и все — за одного

А старый родительский дом на волынском Полесье в селе Тельчи стал не предметом раздора и судебных споров, а наоборот: местом, где собираются свои, родные.

Уже семейной реликвией стал старый фотоснимок, которому более полувека. На нем — крестьянская семья Игната и Варвары Савонюков с детьми. Лицо многодетной матери (всего эта женщина родила десятерых детей, один маленьким умер) поражает не уничтоженной бытом и тяжелой рабой красотой и прелестью даже внутренней. Хозяин же надел среди лета... тулуп, потому что не имел в то время другой приличной верхней одежды. Но от того, что достаточно большая семья должна была переживать и определенные трудности, дети никогда не страдали.

— Наш отец мог в дверной косяк дверей прибить сделанные им же качели, если этого хотели дети. И никогда не жалел, что портится имущество... Чтобы ребенок радовался! — вспоминает самая молодая из семьи, ныне 58-летняя Галина.

На снимке нет двоих детей. Ивана, который имел плохую обувь (сделанные отцом из резины галоши) и не захотел в ней становиться со всеми, и Галины, потому что еще не родилась (она появилась на свет в 1964 году). Но так случилось, что именно Галине выпала обязанность быть своеобразной хранительницей семейного дома и того духа, которым он был наполнен. По завещанию бабушки Варвары дом юридически принадлежит двум внукам — Андрею и Александру. Это дети младших детей Савонюков — Галины и ее брата Калины. Оба (как самые младшие) дольше всего жили в этом доме. Собственно, об отношении к младшим ярко свидетельствует такой факт, который вспомнила Галина.

— На Пасху отец всегда плел из корней сосны всем детям кошелочки, чтобы могли носить в них освященные яйца. А мама всем членам семьи красила одинаковое количество яиц, которыми потом любили на праздник «биться». Отец всегда говорил: если маленьким не хватит яиц и старшие «перебьют», я из своих им добавлю, потому что старшие младших не должны обижать.

Материнское завещание на дом в семье никто и никогда не обжаловал. Даже если приходили в него новые члены — в зятья или невестки, то должны были соглашаться с установленным порядком. За Галиной (как матерью Андрея) сохраняется право держать у себя ключи от дома и наводить здесь порядки после общих гостеваний. Поэтому в любое время и каждому из семьи, кто хочет подышать воздухом родительского дома, этот ключ доступен. Ныне традиционно Савонюки (которые, конечно, давно носят другие фамилии, но помнят какого рода-племени) собираются в Тельчах на третий день Троицы. Когда тепло и цветет природа. После смерти отца, ушедшего из жизни значительно раньше мамы, своеобразный семейный съезд проходил в день ее ангела — в день памяти святой Варвары в декабре. В биографии Варвары Омельяновны был интересный момент, когда она в молодости стряпала у «панов», польских землемеров, ведь до 1839 года Волынь входила в состав Польши. Там от профессиональных поваров научилась готовить разные, как у нас говорят, «лагомины», недоступные местным хозяйкам из Тельчей и окрестностей. От матери у всех дочерей Савонюков — незаурядный талант к готовке. «Чтобы на Варвары в бабушкиной хате было пусто, а на столе не было запеченного в печи молочного поросенка... Я такого не помню!» — говорит внучка бабы Варвары Нина Арсеньевна Костючик. Даже в последний год жизни, когда у бабушки уже не хватало духу держать скотину, заказывала свинку у кого-то в селе, а поросенок на столе детям, внукам и правнукам должен был быть! Конечно же, готовила мама и традиционные полесские кушанья: бульбовники, мочалку и т.п.

Из семейного дома дети Савонюков вынесли прекрасную, думаю, традицию. Еще отцом было установлено, что за стол обедать или ужинать садятся все, кто в доме. Ждали даже самого младшего. У каждого было за столом свое место. Говорил Игнат Савонюк: с того, что все за столом, и начинается семья.

— И, знаете, как-то оно так вошло в нашу жизнь, это правило, что и в моем доме мы за стол всегда стараемся сесть вместе, — говорит Нина Арсеньевна, которая живет в соседней с Тельчами Красноволе и работает заместителем директора местной школы. — Помню себя еще маленькой, а не было и воскресенья, чтобы мы с родителями не шли к деду-бабе. И так собиралась вся семья. Те семейные обеды помню до сих пор, когда подросли уже мои дети, то и их брали с собой, а они с радостью шли. С дедушкой и бабушкой было очень... весело. Ведь здесь надо было и стихотворение рассказать, и песню спеть, и получить приз.

— Отец нам, детям, не разрешал в карты играть, — вспоминает Галина Игнатьевна. — Зато научил играть в шашки, и по вечерам в сельском доме разворачивались настоящие турниры. Или в загадки играли. Кто больше их знает? И чьи не могли разгадать, тот накапливал бонусы: конфеты, орехи... Орехов тех было у нас не меряно, а если бы вы знали, как же хотелось тот орешек выиграть!.. Вот и искали загадки, где могли. А еще у нас было лото с деревянными бочечками, которые отец сам смастерил, он же был прекрасный столяр. Играли не на деньги: кто проиграл, тот должен был рассказать стихотворение, спеть песню, станцевать.

«ВЕСЕЛО И ИНТЕРЕСНО МЫ ЖИЛЫ В ЭТОМ ДОМЕ С РОДИТЕЛЯМИ»

Вернувшись со Второй мировой войны, Игнат Савонюк привез в Тельчи не одежду или обувь (как другие односельчане), а невиданную здесь швейную машинку. И это была первая в округе швейная машинка «Зингер»...

— Говорила мама: «Боже милостивый!.. Люди детям обуви и одежды из Германии навезли, а он какую-то технику притащил...». Отец еще и ложечку серебряную привез, и до смерти везде, даже в гостях, ею ел, мы и в гроб ему ее положили... Хоть был сельский дядька, но требовательный к чистоте... А на той машинке отец всем детям, научившись сам (!), шил одежду. И рукавицы нам вязал, потому что у мамы на такое не было времени. Она ткала, вышивала, а обед приготовить на такую ораву?.. — вспоминают дочери.

Жизнь рода Савонюков — это хорошо продуманная и отшлифованная крестьянской мудростью памятка для потомков. И Варвара Омельяновна, и Игнат Васильевич были простыми необразованными крестьянами из волынского Полесья. Не ходя ни дня в школу, отец сам научился читать и писать. Не был ни в одной партии, хотя искренне верил в... Ленина, «сказки о социальной справедливости для взрослых», его портретами были завешены стены в отцовой мастерской. Не давая никакой партийной клятвы, был Игнат Савонюк кристально честным человеком.

— Пошли мы с мамой на колхозное поле полоть свеклу. Одну из них нечаянно вырвали, и мама решила забрать ее домой, чтобы потереть свиньям. Положили ее у плетеной кошелки, прикрыли ботвой... Дома кошелку вывернули, а сверху — свекла! Отец увидел и приказал тут же отнести ее на поле... Мама утверждает, что все равно же не примется, пропадет, засохнет. Тем более что даже за такие кражи колхозного имущества тогда строго наказывали! А отец заупрямился: пока не отнесете на поле, спать не ляжете. Вот мы с сестрой Марией дождались вечера, завернули во что-то ту свеклу и отнесли, где росла, — вспоминает Галина Игнатьевна.

Отец учил детей молитвам и рисовать. Сам хорошо лепил из пластилина и этот дар передавал детям. Талантливо вырезал из дерева, сам придумал, изготовив его из дерева, ходун, что-то вроде нынешних ходунков (но до их промышленного производства были годы и годы!). В доме все сделано им: двери, окна, прекрасные диваны, красивые деревянные кровати с фигурными спинками, сундук, который до сих пор стоит на том же месте. А Галина Игнатьевна разрисовала яркими цветами еще и печь, и грубку.

— Чтобы мама днем прилегла или заснула... Такого не помню, — говорит ныне 75-летняя Ульяна Игнатьевна. — Когда мама в этом доме осталась одна, ведь дети разошлись по свету, то мы ежедневно с ней виделись, живу же недалеко. Она вдовой осталась, и я... Вытоплю плиту у себя на рассвете и иду к маме. Иду на ее поле жуков обрызгивать. А она после меня их еще собирает в баночку... Говорю: мамочка, что вы делаете? Такое солнце печет, жуки в той банке будут, а вас не станет, идите в хату. А мама: «Мне жара не мешает». Ей ничего в работе и не мешало: ни жара, ни мороз. Погоню я коров на пашу, а мама уже несет мне в такой кошелочке плетенной обед, и в поле найдет. Наварит борща, пирогов напечет... Когда она начала силы терять, то все дети просили, чтобы шла к ним. А она сказала: если любите и жалеете, то будете ухаживать за мной в своей хате...

Не имея никакого образования, а только житейскую мудрость, старшие Савонюки научили детей просто радоваться жизни. Рассказы о неповторимых вечерницах в этой старой хате (в которой жило шесть поколений семьи!) — слушать не переслушать. И завидовать по-доброму — не перезавидовать...

— В холодное время года долгими вечерами забавлялись тем, что играли в кикимору (прятки. — Авт.), и родители обязательно с нами, переодевались. А отец первый идеи подавал. К нам много молодежи на вечеринки приходило, ведь у нас хата была большая, — вспоминает Галина Игнатьевна. — Как-то отец напихал свои штаны сеном, подогнал к ним свой тулуп, валенки, шапку прицепил... Получился настоящий Дед Мороз! Затем еще и маску Деда прицепил. И поставил это чудо напротив входных дверей. Девушки на вечеринку идут, двери в сени хаты открыли... Визга же было! И смеха. Кстати, отец нам и игрушки из дерева делал, помню эдакого человечка, который забавно руками-ногами дрыгал, маски нам рисовал. И никогда не срезал в лесу на Рождество хорошую елку, выбирал худшую. Говорил, что красивая пусть в лесу растет и люди ею любуются. А в этой там веточку обрежет, туда добавит. И получалась такая красавица, что глаз не оторвать. Мы старые игрушки, которым уже более 50 лет, до сих пор храним.

— Родители научили нас колядовать, а особенно много колядок, поговорок, песен знала наша бабушка Луця, Лукера, мама отца. В отцовском тулупе ходили по селу с колядками, тогда такой традиции еще не было, поэтому было немного и страшновато. Но мы этого хотели, и никто нам в доме в этом не перечил, — вспоминает Ульяна Игнатьевна.

Добрая семейная традиция веселиться «перебиранцами» живет в семье и до сих пор. Каждая семейная встреча клана Савонюков превращается в своеобразный бал-маскарад, вечеринку. Тогда Галя становится Мавкой, а Мария — Лукашем с дудочкой, в шляпе и в старой родительской вышитой сорочке. Бывают тогда Савонюки и цыганами, и попугаями, и медведями, и зайцами. И каждый такой «перебиранец» должен защитить свой костюм стихотворением, танцем, песней, получив символический приз — банан... Ведь это не просто развлечение, а целый конкурс. Поэтому и говорят сегодня дети, что у них были очень искренние и открытые родители, которые научили и в мире жить, жить дружно в семье и с людьми, и которые, часто кажется потомкам, и дальше с ними идут по жизни.