Перейти к основному содержанию
На сайті проводяться технічні роботи. Вибачте за незручності.

О жизни после войны...

«День» пообщался с командиром 3-го аэромобильного десантного батальона 80-й бригады Валерием Курко
22 апреля, 11:42
ПОКА МАТЕРИАЛ ГОТОВИЛСЯ В ПЕЧАТЬ, ВАЛЕРИЙ КУРКО ПОСЛЕ ОТПУСКА ВЕРНУЛСЯ В ЗОНУ АТО / ФОТО ИЗ АРХИВА ВАЛЕРИЯ КУРКО

Недавно в краткосрочный отпуск во Львов приезжала часть киборгов 80-й отдельной аэромобильной бригады. Среди прибывших был и командир 3-го аэромобильного десантного батальона 80-ки Валерий КУРКО. Его команду начали формировать в августе прошлого года. А уже за несколько месяцев батальон отправился на свое первое боевое крещение — в Донецкий аэропорт. «День» встретился с комбатом Валерием Курко и узнавал, как из «уклонистов» от мобилизации сделать надежных солдат, что ожидает бойцов по окончании войны и предпосылки того, почему общество не видит реальной картины в стране.

«КТО-ТО ДОЛЖЕН ЭТО ДЕЛАТЬ»

В настоящее время, по информации штаба АТО, пророссийские террористы не отводят тяжелые вооружения, как договорено в Минске, а только прячут. Какое развитие событий на востоке вы предполагаете?

— Война — это ожидание завтрашнего дня. Предполагать, что будет завтра, очень сложно. Но у меня есть такой вопрос к высшему руководству государства: какие будут следующие договоренности? Ведь, по моему убеждению, этот конфликт может быть решен только на высшем уровне. Я — солдат, и в большинстве случаев обязан выполнить приказ. Конечно, анализирую все и не люблю фразу «пушечное мясо». Не хочу бестолково бросать ребят на смерть, но часто слышу вопрос, мол, зачем так долго стояли в ДАПе и прочее. Нужно четко понять: если бы мы сдали аэропорт без боя, то российские танки уже давно разъезжали бы по столице. Хотя в любом случае человеческая жизнь — бесценна. Но никто кроме нас — кто-то должен это делать. Наши враги рассчитывали на легкий, как с Крымом, блицкриг — взять Донбасс без выстрела.

— Какая у вас ситуация с обеспечением в батальоне и есть ли позитивные изменения в выполнении этих функций государством?

— В настоящее время солдат не гол, то есть, проблем с обеспечением формой нет. Я не чувствую, что наш батальон брошен государством. Он формировался полностью с нуля, и в течение семи месяцев нашего существования все необходимое поставляется, в частности благодаря волонтерам. В этом плане я постоянно говорю об уникальности нашего государства и его граждан. Ведь то, что делают волонтеры — феноменальная история. А кто такой «волонтер» три года тому назад? Это были люди, которые работали бесплатно и порой имели какую-то выгоду. А теперь это уникальное понятие, потому что простые граждане взяли на себя определенные функции государственных органов и международных сообществ абсолютно не меркантильно.

Относительно обеспечения, есть и другие проблемы — с наличием техники и ее ремонтом. Это дается и возобновляется, но, возможно, не так, как бы хотелось. Я могу много вменить государству, но не все вопросы решаются на высшем уровне. К примеру, на уровне моего батальона лучше должно работать руководство бригады.

НЕПОНИМАНИЕ, КОТОРОЕ РАЗДРАЖАЕТ

Много военных, возвращаясь домой, говорят, что общество не видит войны. Вы уже несколько дней во Львове. Чувствуете ли, что люди «в тылу» понимают и осознают реальную картину событий в стране?

— Такая проблема есть, и когда я приезжал с востока или Яворивского полигона, она меня ужасно раздражала, и все это смахивало на параллельную реальность. Раздражало даже не безразличие, а непонимание. Некоторые люди на улице даже не расшифруют аббревиатуру «АТО». Но прошло время, и сейчас я выше этого. Сейчас на них не обращаю внимания, потому что голова забита совсем другими делами. Я приехал в этот отпуск, потому что почувствовал психологическую усталость, нужно было сменить обстановку. Рад, что мое окружение ориентируется в ситуации.

Раздражает еще ТВ — как будто ничего не случилось. С самого начала АТО у меня создалось впечатление, что наше телевидение восхваляет достижения сепаратистов. Или когда весь эфир забит похоронами — это никоим образом не способствует патриотическому духу. Вместе с этим я не сторонник того, чтобы закрыть театры или отменить концерты и сидеть в постоянном трауре. Напротив, миру надо показывать, что государство живет, двигается вперед, а не сидит и «скулит» в слезах. Но с этим должно быть понимание и соответствующие действия.

С чем связано это безразличие или, как вы говорите, непонимание в разных уголках страны?

— Знаете, почему Крым не наш на сегодня? Потому что за 23 года независимости никто не сделал что-то для того, чтобы Крым хоть на 1% стал украинским. С минимального — поменять хотя бы таблички с русскими названиями улиц на украинские. Или вывеску на магазине. И уже, читая по-украински, человек, по крайней мере, будет знать, что он в Украине, а не в России или еще где-то там. Даже та же коммунистическая символика — тянет в болото прошлого. Вот оттуда и безразличие.

Сегодня есть много информации о том, как люди уклоняются от мобилизации. Как вы относитесь к гражданам с такой позицией?

— Это не дело — «хочу — не хочу», а обязанность. А убегать за границу, не открывать двери и прочее — это вообще не укладывается в голове. С другой стороны, я не буду осуждать человека, если он найдет в законе «щели», по крайней мере, с юридической точки зрения «откосить». Хотя если так будут делать все, я это почувствую на собственной коже. Есть необратимые потери, которые нужно закрывать. Но прежде чем выполнить приказ даже о той же мобилизации, нужно обеспечить его выполнение. А я могу привести множество примеров, когда выполнения приказов не обеспечены.

Насколько «косари» могут быть надежными на фронте?

— Все зависит от командира.

И как сделать их такими?

— Во-первых, на личном примере. Знаю много примеров того, как солдаты призывают своих командиров, мол, пойдемте с нами вперед. Это нужно делать. Второй способ, как сделать солдата надежным, — убеждение. Я объясняю ребятам, что они защищают собственные семьи и себя. Если каждый так будет думать, защитится все государство. Ведь нельзя где-то «зарыться» и ждать, пока кто-то другой закончит это дело.

«НУЖНО МЫСЛИТЬ СООТВЕТСТВУЮЩИМИ КАТЕГОРИЯМИ»

Что ожидает солдат после войны?

— Очень важный вопрос. Ребятам, которые в настоящее время в госпиталях или на передовой, очень нужна помощь психологов. Правда, в мое расположение ни один психолог не приезжал. Все знают о «вьетнамском синдроме», «афганском синдроме». Но если сравнивать нашу ситуацию с тем, как американских солдат выводили из такого состояния, то я не знаю, достигнем ли мы такого уровня, даже не учитывая того, в каком году это было.

Я и сам не железный. Чувствую, что у меня нет состояния депрессии или еще чего-то от войны, хотя были действительно тяжелые моменты. Однажды лег и смотрел в одну точку. Не то, что бы думать о завтрашнем дне, я не мог осмыслить эти секунды. Но надо держаться, потому что каждый день ко мне подходят сотни солдат с вопросами, и нужно, кроме ответа, давать веру. Это многогранность войны, и необходимо время, чтобы это все переосмыслить. Кстати, сегодня разговаривал со своим солдатом, который в военном госпитале. Кроме того, что там к ним халатно относятся, он также рассказал, что их заставляют платить.

— Насколько верите в то, что бойцов не оставят один на один с «донбасским синдромом»?

— Я в это не верю, но гарантии дать не могу. Хотя глубоко в душе поневоле склоняюсь в худшую сторону. Надеюсь, семьи бойцов этого не допустят. Если в государстве хромают механизмы восстановления бойцов, то значит, вся надежда на семью и общество — на их плечи ложится миссия реабилитации. Но для начала нужно, чтобы война закончилась. Относительно меня, психологи — моя семья и друзья. А еще осталась старая работа. Не надо строить перспективы на востоке, а необходимо в каждой жизненной ситуации мыслить соответствующими категориями.

— Но не у всех так получится...

— Поживем, увидим.

Delimiter 468x90 ad place

Подписывайтесь на свежие новости:

Газета "День"
читать