«Холодный душ» для бывалого Лаврова от новичка

Это время он провел в зарубежных поездках. На прошлой неделе он посетил Россию, и уже видно, что его отличает от предшественника, считает обозреватель DW Дагмар Энгель.

«Я знаю, что это не заведено на пресс-конференциях, но у меня все же сейчас есть к этому что добавить», — так говорит новичок на должности главы МИД Германии Зигмар Габриэль, и его самый старший по сроку работы министром российский коллега Сергей Лавров не может скрыть удивления. В какую-то долю секунды это даже можно увидеть по выражению его лица.

Чтобы понять необычность этой ситуации, нужно знать кое-что о ритуалах, правилах, согласно которым проходят пресс-конференции во время таких официальных визитов. Оба политика сначала друг за другом делают свои заявления, после этого присутствующие журналисты могут задать свои вопросы. Как правило, право на вопрос предоставляется двум журналистам из страны хозяина и двум из страны гостя. После этого каждый из политиков дает по два ответа, уточнения не допускаются.

Лавров известен тем, что он, как ни в чем не бывало, может отойти от конкретного вопроса и перейти к обвинению в адрес всего мира в несправедливом обращении с Россией. Как правило, при этом вспоминается НАТО, Украина и другие, в этот раз — Грузия и Запад как единое целое.

ГАБРИЭЛЬ ВХОДИТ В РАЖ

Но когда уже начали вызывать другого журналиста для вопроса, Габриэль неожиданно вмешался: он начал защищать понятие «западный» как синоним свободы, демократии и прав человека. И поскольку немецкий министр уже вошел в раж, он четко указал, что с нарушением границ в Европе мириться никто не собирается — никогда.

В зависимости от того, кто, но на первую поездку Габриэля как главы МИД в Москве смотрели или преисполненными надежд, или же со страхом. Будучи министром экономики, он призывал к пошаговой отмене санкций против России. А еще в прошлом году после встречи с российским президентом Путиным по миру разошлась цитата Габриэля о том, что ему «абсолютно непонятно», почему отношения между Берлином и Москвой столь напряженные.

За прошедшее с тех пор время Габриэль, похоже, многое узнал. Его визит в Москву завершил серию поездок в страны Восточной Европы. Прибалтика, Украина, Польша, Россия — таким был порядок, он был подобран неслучайно, и сейчас уже видны последствия. Хоть Габриэль и отмечает, что шла речь о том, чтобы подчеркнуть значение маленьких государств в ЕС, и потому он не поехал сначала в Польшу. Но это можно интерпретировать и как критику в адрес польского правительства из-за обращения с принципами правового государства у себя в стране.

Поехать сначала в Украину, а уже потом в Россию — символично само по себе. Кроме того, новый министр иностранных дел при этом смог впервые ознакомится с ситуацией непосредственно вблизи «горячей точки», через главу мониторинговой миссии ОБСЕ в Украине. Он рассказал ему о том, что каждые 50 секунд на востоке Украины раздается выстрел. Договоренность о прекращении огня, в переговорах вокруг которой принимал участие и сам Габриэль три недели тому назад, не стоит бумаги, на которой она закреплена.

ТАКТИЧЕСКАЯ НЕТЕРПЕЛИВОСТЬ

Как и его предшественник Франк-Вальтер Штайнмайер, Габриэль отстаивает идею внешней политики Германии, которая строится на диалоге. Но вести его он, похоже, собирается по-другому. В ситуациях, в которых Штайнмайер бы обиделся, но дипломатически смолчал, Габриэль говорит. Достаточно прямо даже для него самого, очень прямо для тех, кто привык к стилю Штайнмайера. В любых высказываниях Штайнмайера всегда преобладало «стратегическое терпение». Габриель расширил этот список «тактическим». И своим тоном, из-за которого уже начинаешь грустить по осторожности его предшественника.

n Последний вопрос на пресс-конференции в Москве задала российская журналистка: как немцам пришло в голову думать, что Россия вмешивается в немецкую предвыборную кампанию? Встречный вопрос Габриэля: «Кто так думает?» Ответ: «Немецкие медиа». На что Габриэль ответил: следовательно, это делает не федеральное правительство, которое я здесь представляю. И будто невзначай: «СМИ пользуются свободой слова и мысли, по крайней мере, в моей стране». Конец цитаты.

(www.dw.com)