Встреча эпохальная. Последствия тоже

Каждый, кто помнит мою статью «Когда дипломатия преобладает над принципами веры», понимает, что планируемая встреча Папы Франциска с Патриархом Московским Кириллом радужных надежд у меня не вызывала. Но писать предостерегающие статьи перед встречей тоже не хотелось. Ведь признаков выздоровления ватиканская дипломатия за этот год не проявляла, а потому порой лучше допустить, чтобы нарыв все-таки сформировался, ведь так болезнь подчеркивает себя убедительнее.

К сожалению, так оно и произошло.

Сначала о самом факте встречи. К ней стремились несколько предшественников Папы Франциска. В частности, ее настойчиво добивался Папа Иоанн Павел II. Однако выигрышный лот достался Папе, который меньше всего к этому готов.

Потому что Папа Франциск - пастырь, а не политик, и это хорошо понимают в Москве. Из всех пап с ним наиболее безопасно. К тому же, сформировавшись в Латинской Америке, нынешний понтифик не разбирается в ситуации в Восточной Европе и никогда не входил в непосредственный контакт с «тайнами кремлевского двора».

Поприще, где Папа чувствует себя дома и где он способен на самые высокие духовные взлеты, - это человеческая душа; зато мировая политика, как это уже вполне очевидно, в Римской Апостольской столице отдана на откуп куриальным политикам.

Московский Патриархат долгое время мастерски использовал особенности ватиканской позиции, неизменно отказываясь от встреч с папами на невыгодных для себя условиях. «Виноваты», конечно же, всегда были католики - то с вымышленным «католическим прозелитизмом в России» или так называемым «насилием греко-католиков над православными в Западной Украине».

И вдруг все эти аргументы отпали. Мотивация здесь, разумеется, снова весьма важная: надо, мол, совместно защитить христиан Сирии (которых, кстати, так вдохновенно бомбила Россия) и обезопасить человеческую цивилизацию от всевозможных извращений. А на самом деле - спасти путинскую Россию от полной изоляции и поражения.

Ватиканские дипломаты, предполагаю, празднуют победу: десятилетия огромных усилий наконец дали положительные плоды - Москву наконец удалось «склонить к диалогу». Именно это ключевое слово «наконец» и произнес Папа, обнимая Патриарха.

Впрочем, чтобы уяснить, чья это была победа на самом деле, обратимся к подписанной на Кубе Декларации.

Люди доверчивые и миролюбивые прежде всего обратят внимание на целый ряд пунктов, которые, абстрагируясь от обстоятельств, вполне можно было бы назвать достижениями новейших межцерковных отношений. Например, те, кого тревожит молчание секулярной Европы относительно страданий христиан от насилия на Ближнем Востоке, будут рады увидеть, что такую же тревогу выражают и подписанты Декларации.

Люди либерального уклона, для которых важны плюрализм и толерантность, будут удовлетворены пунктом 13-м, что «различия в понимании религиозных истин не должны препятствовать людям ризной веры жить в мире и согласии». В то же время люди антилиберального уклона будут удовлетворены параграфами 19-21, где подтверждено традиционные семейные ценности, право на жизнь и предупреждено об опасностях агрессивного секуляризма.

Однако для меня, наученного лукавством коммунистической идеологии и шокированного цинизмом идеологии «русского мира», важны не слова, а дела. Поэтому, когда я читаю в пункте 13-м, что «в нынешних условиях религиозные лидеры несут особую ответственность за воспитание своей паствы в духе уважения к убеждениям тех, кто принадлежит к другим религиозным традициям», мне сразу вспоминается, что Патриарх Московский ни словом не осудил военную агрессию своего государства против Украины и религиозные преследования на оккупированных территориях, то есть не выполнил именно то, к чему так красноречиво призывает в процитированном пункте.

Вот почему те пункты Декларации, которые прежде всего касаются ситуации в Украине или которые прилагаются к ней, являются для меня тестовыми и свидетельствуют об искренности или неискренности Московского Патриарха и об осведомленности католической стороны.

Пункт 26 можно назвать «баламандским». Он почти дословно повторяет известную формулу Баламандского соглашения, которым она и прославилась, а именно различия между:

(а) «униатством» как методом достижения единства Церквей;

(б) Восточными Католическими Церквями, которые, хоть и появились в результате унии, все же имеют право на существование.

Но в кубинской Декларации есть одно «небольшое» изменение: в нем говорится уже не о Восточных Католических Церквях, а о церковных сообществах. Для светского уха разница вроде и незаметна, но экклезиальная реальность с этими определениями радикально разниться! И Ватикан прекрасно осознает эту разницу, когда, скажем, различает «протестантские Церкви» и «протестантские церковные общины».

Поэтому о простом недосмотре здесь говорить не приходится. В документе четко говорится о «сообществах», которые в результате унии «отделились от своих Церквей». То есть весь параграф выписан на основе православной экклезиологии в ее московской интерпретации.

Параграф 26 стоит процитировать полностью: «Мы переживаем из-за вражды в Украине, которая уже унесла немало жертв, нанесла многочисленные раны мирному населению и привела к глубокому экономическому и гуманитарному кризису в обществе. Мы призываем все стороны, задействованные в конфликте, проявить рассудительность, социальную солидарность и действенное миротворчество. Призываем наши Церкви в Украине работать для достижения общественного согласия, воздерживаться от участия в противостоянии и не поддерживать дальнейшее развитие конфликта».

Этот пункт явно написан в Кремле. Он дословно повторяет тамошний пропагандистский штамп о якобы исключительно внутреннем характере «конфликта в Украине». В нем содержится косвенный намек на то, что русское православие в зоне конфликта является миролюбивым, тогда как «униаты» и «раскольники» подпитывают конфликт. В любом случае именно так этот пункт и будет использован Москвой в ближайшем будущем.

И наконец в этом параграфе не упоминается об очевидной для всего мира причастности России к этому конфликту. То, что этот пункт предлагал Митрополит Илларион Алфеев, - понятно, но то, что с ним согласились ватиканские дипломаты, а в конце концов и Папа, - экстраординарно. Природу «украинского конфликта» еще можно было не понимать летом 2014 года, но «наивная неосведомленность» в начале 2016 года очевидно отягощает совесть Ватикана.

В параграфе 27 подписанты Декларации выражают «надежду, что раскол среди православных верующих Украины будет преодолен на основе существующих канонических норм». Что ж, это давняя политика Ватикана - поддерживать в Украине контакты исключительно с «канонической» Православной Церковью.

Поэтому нетрудно себе представить, как негативно будет воспринят этот пункт в тех украинских Православных Церквях, которые не находятся в единстве с Московским Патриархатом. Можно только в который раз погрустить, что в ватиканском мышлении принцип каноничности приобретает абсолютный характер - несмотря на то, каким искажением правды и справедливости он оборачивается.

Нераздражение Москвы стало точкой отсчета для любых шагов Ватикана в отношениях с другими Церквями. Это могло бы стать для украинских христиан основанием для огорчения, если бы не тот факт, что, к счастью, Евангелие ничего не говорит о каноничности, зато очень много - о правде и о должной осмотрительности, которую должны проявлять христиане перед лицом Лукавого.

Впечатление лукавства только усиливается, когда читаешь параграф 28-й, который содержит много хороших и правильных слов о необходимости сотрудничества между католиками и православными, о евангельской основе такого сотрудничества. Однако, как только наталкиваешься на слова о необходимости «общего свидетельства о нравственном достоинстве и настоящей свободе человека», в воображении сразу возникают массовые нарушения религиозных прав человека на подконтрольных России оккупированных территориях, которые теперь стали вотчиной «русского мира».

Речь идет о преследовании Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата и Украинской Греко-Католической Церкви в Крыму и на Востоке Украины, о физической расправе над протестантскими пасторами, о произвольных арестах и «исчезновении» активистов крымскотатарского движения и т.п. Об этом в Декларации нет ни слова - так, словно боль «неканонических» и «иноверцев» менее заслуживает сочувствия, чем боль христиан в Сирии.

Что ж, в прошлом Римские папы не раз использовали встречи с политическими или религиозными деятелями, чтобы отстаивать религиозную свободу и права человека. Достаточно вспомнить освобождение из сибирской каторги Патриарха Иосифа Слипого, за что благодарны Папе Иоанну XXIII, или легализации УГКЦ, которой обязаны Папе Иоанну Павлу II.

Вот почему нельзя было осуждать планируемую встречу Папы Франциска и Патриарха Кирилла еще до того, как она произошла, ведь Папа имел возможность отстоять интересы обиженных российской агрессией. Имел, но ею не воспользовался. Кубинская Декларация двух Предстоятелей сконструирована так, что о России в ней говорится как о крае «беспрецедентного возрождения христианской веры», где есть возможность «свободно исповедовать свою веру», тогда как тревога появляется только тогда, когда речь идет о других странах. Только в них «христиане сталкиваются с ограничением религиозной свободы и права свидетельствовать о своих убеждениях и жить в соответствии с ними».

Вот почему я вынужден с болью сделать вывод: в вопросе Украины и России Католическая Церковь для эфемерного «диалога с Москвой» снова разминулась с правдой.

Кубинская Декларация Папы Римского и Патриарха Московского является яркой иллюстрацией сразу нескольких вещей: бесспорной победы ФСБ и Кремля со всеми их послушными инструментами, к которым я отношу и РПЦ; полного поражения украинской государственной дипломатии в Ватикане и явной недостаточности там информационной службы со стороны УГКЦ; беспомощной слепоты и некомпетентности ватиканской дипломатии, которую легко заморочить миролюбивой лексикой; угрожающей несостоятельности влиятельных кругов Европы декодировать лукавые формулы путинской пропаганды.

Вот почему логичным представляется вывод, вынесенный в заголовок: да, встреча Папы Римского и Патриарха Московского, несомненно, была эпохальной. Однако эпохальное значение приобретают и просчеты ватиканских дипломатов, которые не могут выглянуть в реальный мир из-за гор своих потрепанных учебников Оstpolitik.

Источник: «Українська правда»