«Этих дел мастера» в давнем Киеве

В нашей сегодняшней жизни существует множество явлений, процессов, привычек или традиций, истоки которых уходят в седую старину. Причем, нередко доподлинно известно, что зародились они давным-давно, а вот установить точное время их появления мешает отсутствие достоверных, прежде всего документально зафиксированных, сведений. Подобная картина наблюдается и в перечне профессий или определенных видов человеческой деятельности. Да, мы знаем достаточно много профессий, которые по праву претендуют на звание самых древних, но определить их настоящий возраст тяжело.

Совсем по-другому сложилась судьба такого криминального — как теперь, так и в старину — вида человеческой деятельности как контрабанда табака. В данном случае можно достоверно установить если не день рождения украинского табачного контрабандиста, то, во всяком случае, год его рождения — 1758. А установить точное время появления этого криминального промысла и реконструировать его первозданное украинское лицо позволяют донесение московского купца Петра Каблукова в канцелярию киевского губернатора, официальная корреспонденция последней с киевским магистратом, а также допросы тогдашних киевских контрабандистов, инициируемые этим самым Каблуковим. Кто же он такой, этот купец из Москвы, которому выпал случай увековечить свои имя в контексте такого деликатного дела?

Петр Каблуков был комиссаром российского сенатора графа Петра Ивановича Шувалова, которому Правящий Сенат указом от 16 мая 1757 года отдал на откуп сроком на 20 лет все экспортные операции с украинским табаком. Именно так — в середине XVIII века табак не ввозили, а вывозили из Украины купцы с киевского Подола Максим Волошененко, Григорий Вересенко, Семен Козелецкий, Иосиф Петренко, Захарий Рубан, Иван Погорилый, Устим Бушиченко и другие мещане и казаки, которые, продавая «за морем и за границей папушный черкасский табак», имели с этого немалую выгоду. Имели до тех пор, пока российскому вельможе не захотелось положить вырученные за продажу за границей украинского ароматного товара деньги в собственный карман.

В сентябре 1758 года киевский магистрат по приказу Сената ознакомил всех подольских купцов, занимавшихся табачным промыслом, с прошлогодним сенатским указом, вынудив их при этом письменно подтвердить свои обязательства не вывозить за пределы Украины табак без специального разрешения комиссара Каблукова, т.е. после уплаты в пользу графа Шувалова соответствующего акцизного сбора. Именно это время — сентябрь 1758 года — и можно считать временем рождения табачной контрабанды в Украине. Ведь купцы подписку- то дали, а вот за разрешением к «табачному комиссару» так и не обратились.

Быть может, 1758 год выдался в Украине неурожайным на табак? Вовсе нет! Информаторы Петра Каблукова сигнализировали ему, а он соответственно докладывал в губернскую канцелярию о том, что в Киев «табак привозится из разных малороссийских мест против прошлых лет весьма с умножением, так что и никогда его столь еще не бывало». В то же время, как в «табачной канторе» в Киеве, так и на Васильковской и Межигорской таможнях, «по ярлыкам пропуску из Киева оному табаку за границу» не значилось. Не такая уж и сложная математическая задача (что-то наподобие тех, которые решают школьники младших классов о воде, которая вливается в одни трубы, а выливается из других) долгое время не давала покоя руководителю киевской «табачной канторы». Очевидно, наблюдение за киевлянами не убедило комиссара и в чрезмерном потреблении ими табачных изделий. А поэтому он настойчиво бьется в поисках ответа на вопрос: «Каким способом тот табак из Киева вывозится?» Будучи «в том не без сумнительства», Каблуков терроризирует своими рапортами и запросами канцелярию губернатора и магистрат, требуя справок о всех местных купцах, торгующих табаком, по какой цене его покупают и по какой продают, и — самое главное — сколько всего за год в городе сбывается табачных изделий.

В подготовленной киевским магистратом справке значилось только семь подольских мещан, которые завозили в город «папушный» табак и или распродавали его самостоятельно вразнобой в своих лавках, или же, измельчив, продавали в форме уже табака «тертого» мелким оптом «табачницам» — прообразу современных бабушек-торговок возле станций метро. Не поражало своими размерами и количество табачного сырья, находившегося на хранении у этих купцов. А кроме того, в справке отмечалось, что ни один из названных купцов «за границу на продажу табак не отпускает»!..

Как и следовало ожидать, опытного московского купца трудно было поймать на такой примитивный трюк. Потеряв остатки доверия к органу местного самоуправления киевлян, Каблуков впредь апеллирует только к киевской губернской канцелярии, где заседали преимущественно российские чиновники, с которыми ему было значительно легче договориться, имея за собой поддержку одного из самых влиятельных на то время российских сенаторов — графа Шувалова. Комиссару очень быстро удалось убедить губернатора в том, что на самом деле купцы с Подола прячут у себя намного большие запасы табака, нежели те, которые обнаружил магистрат. А прячут его для того, чтобы тайно вывезти для продажи за границу. И вскоре на Подоле, в хозяйствах тамошних купцов, прокатилась волна обысков. Однако «опасный» товар, как правило, скрывался за городом и акция Каблукова не принесла ему никаких дивидендов. После этого комиссару пришлось изменить тактику. Выпросив у губернатора «пристойную военную команду» из числа гарнизонных солдат и наняв к себе на службу платных агентов, Каблукову наконец удалось-таки напасть на след киевских контрабандистов.

В июне 1759 года комиссар выследил киевского мещанина Алексея Бушиченко, который вместе с более чем двадцатью сообщниками на 18 счетверенных повозках на волах тайно привез в город с Левобережья «папушный» табак. На хранение опасный товар был отправлен в село Троещина, к местному крестьянину Григорию Пилипенко. В ночь на 13 июня контрабандист наложил «три дуба больших и оной табак провез водою вверх и тамо, заехав между лозы, скрытно стоял через целый день, а потом, воротясь вниз, заехал в реку Старуху и тамо с тем табаком кроется в лозах». От своих платных агентов Каблукову стало известно, что Бушиченко намеревается тайно переправить свой груз в «польский город» Ржищев «для отдачи по подряду» тамошнему купцу-еврею. Досконально зная намерения своих оппонентов, Каблуков мастерски организовал операцию, в результате которой контрабанда попала в его руки. Правда, из 20 сообщников Бушиченко арестовать удалось только шестерых. Остальные, а также и сам организатор этой незаконной акции — выскользнули из рук комиссара.

Вскоре Каблукову удалось арестовать дядю Алексея — Устима Бушиченко, который под видом вяленой рыбы пытался переправить «дубы с табаком» через Межигорскую таможню в «польский город» Чернобыль. Налаживание комиссаром эффективной слежки за товаропотоками вокруг Киева привело к тому, что летом — в начале осени 1759 года был арестован еще целый ряд киевских контрабандистов, в том числе и известный нам Алексей Бушиченко.

Проведенные в канцелярии губернатора допросы засвидетельствовали, что в городе сложилась своеобразная ассоциация, цех — как их называли в народе — «этих дел мастеров», которые за определенную плату организовывали переправку табака из Киева на «польскую» сторону Днепра. Киевские купцы, не желавшие обогащать своим трудом графа Шувалова, завозили табак с южных полков Левобережья в город, откуда ловкие и отчаянные «мастера» переправляли товар в Речь Посполитую, где его уже ждали или польские купцы, или торгаши-евреи. Организаторы этих операций содержали тайные убежища в окрестных селах, имели свой штат платных помощников и хорошо знали лоцию Днепра. Как правило, «этих дел мастера» обитали на Подоле или Приорке. Много шуму наделал среди российских чиновников обитатель Куреневки какой-то Гапон, который «специализировался» на переправке табака по суше. Встречаются и случаи контрабандных действий со стороны «заграничных» жителей, в частности, мещан Макарова. Последние, привезя в Киев из Лохвицы 60 тысяч папуш табака, договорились с жителем Приорки Василием Высоцким о том, чтобы он переправил ценный груз через Межигорскую таможню. Снаряженная Василием валка сначала прихватила с собой треть всего товара. Но на подъезде к таможенному посту их встретил российский конный разъезд. Высоцкому и большинству его помощников удалось убежать, однако весь контрабандный товар попал в руки Каблукова. Узнав о такой потере, владельцы табака, чтобы не рисковать остатком товара, решили отказаться от услуг «этих дел мастеров» и, оплатив комиссару необходимый сбор, вывезли свой груз на Правобережье легально.

Но далеко не все украинские купцы были такими законопослушными, чтобы соглашаться отдавать часть своих прибылей неизвестно откуда прибывшему комиссару Каблукову и его сановному хозяину. Немалую роль в развитии опасного контрабандистского промысла играло и то обстоятельство, что киевский магистрат — полномочный орган местного самоуправления — фактически самоустранился от борьбы с контрабандой табака. Российская власть грубо вмешалась в прерогативы местного самоуправления и это, конечно же, не могло нравиться отцам самоуправляющегося города. Канцелярия киевского губернатора постоянно призывает магистрат принять участие в розыске и аресте упомянутых уже выше Гапона, Бушиченко, Высоцкого и других «мастеров», а магистрат, храня олимпийское спокойствие, остается выше всей этой мирской суеты.