«Караюсь, мучуся, але не каюсь...»

Я американский художник и американец плотью и кровью, но то, что я видел из произведений Шевченко-художника, и то, что я знаю о нем как о поэте, вызывает самые глубокие чувства искреннего восхищения его талантом и творчеством. Я горжусь этими произведениями, словно я сам украинец. Ваш Шевченко — это и мой Шевченко. Я люблю и ценю Шевченко.

  Рокуэлл Кент, американский художник и писатель  ХХ века

До утра я не спал. Как чудесно ехать вперед на восток в неизвестность и даже в опасность, а не опять вынужденно возвращаться домой — не достигнув своей цели...

А днем, наговорившись со своими интересными спутниками в купе, я долго сидел за столиком у вагонного окна и любовался новыми и свежими для меня пейзажами. Действительно, окно вагона — это лучший телевизор в мире! Ведь то, что видишь на экране, — забывается, а то, что увидел сквозь вагонное окно, — запоминается навсегда.

Тогда в вагоне поезда мне вспомнились строки из автобиографичной повести Тараса Шевченко «Близнецы», в которой он устами своего героя Саввы Сокиры рассказывает о своей дороге из Украины в Оренбург: «Переправясь через Волгу, я в Самаре только пообедал и сейчас же выехал. И после волжских прекрасных берегов передо мною раскрылась степь, настоящая калмыцкая степь. Первая станция от Самары была для меня тяжела, вторая легче, и глаза мои начали осваиваться с бесконечными рівнинами».

Примерно такие же пейзажи я видел из окна и теперь, через много-много лет. И солнце такое, как тогда. И небо. Только серебристые полосы на нем от реактивных самолетов свидетельствовали: сейчас не ХІХ, а ХХІ век.

АРЕСТ НА ДНЕПРЕ. ШЕВЧЕНКО В ОРЕНБУРГЕ. ОРСКАЯ КРЕПОСТЬ

Сухая историческая хроника свидетельствует, что после доноса студента университета Святого Владимира Алексея Петрова 3 марта 1847 года о том, что в Киеве существует Кирилло-Мефодиевское общество, на заседании которого читались «явно противозаконные» стихотворения Тараса Шевченко, призывались «малороссияне к восстанию» и проявлялась «ненависть к царской фамилии», началось тщательное следствие жандармами Третьего тайного отделения. Впоследствии в Петербурге были арестованы Н. Гулак, в Варшаве — П. Кулиш, в Киеве — Н. Костомаров, Г. Андрузский и другие. В изъятых при обысках бумагах «братчиков» были найдены рукописные копии поэзий Шевченко «Сон», «Кавказ», «Великий льох» и др. Все они, как и ранее напечатанный сборник стихотворений «Кобзар» и поэма «Гайдамаки», были внимательно изучены чиновниками тайной канцелярии и стали для поэта основным аргументом обвинений. На паромной переправе через Днепр из села Седнева в Киев 5 апреля того же 1847 года Шевченко был арестован и под конвоем доставлен в Петербург. Следствие продолжалось до 30 мая. Оно не доказало тогда членство Тараса Шевченко в Кирилло-Мефодиевском обществе («действовал отдельно, увлекаясь собственной испорченностью»), но стихотворения украинского поэта были такими сильными и опасными для самодержавного строя крепостной России, что следователи Третьего отделения тайной жандармерии считали: «По возмутительному духу и дерзости, выходящей из всяких пределов, он должен быть признаваем одним из важных преступников».

Чтобы избежать нежелательного политического резонанса в самодержавной России, суда над членами Кирилло-Мефодиевского общества не было: по предложению Третьего отделения жандармерии каждого наказали тайно «по высочайшему повелению». Самый тяжелый приговор был вынесен тому, кто был самым опасным: «Художника Шевченко за сочинение возмутительных и в высшей степени дерзких стихотворений, как одаренного крепким телосложением, определить рядовым в Оренбургский отдельный корпус с правом выслуги, поручив начальству иметь строжайшее наблюдение, дабы от него ни под каким видом не могло выходить возмутительных и пасквильных починений».

Предложения Третьего отделения тайной жандармерии о наказании участников Кирилло-Мефодиевского общества царь Николай І подтвердил полностью. Но в приговоре Шевченко появилась дополнительная формулировка: «Под строжайший надзор, с запрещением писать и рисовать». Ее дописал сам Николай І. Позже украинский поэт и художник сделает в своем дневнике такой вывод: «Даже трибунал под председательством самого сатаны не мог бы вынести такой холодный и нечеловечный приговор».

В дневнике от 1 июля 1857 года Тарас Шевченко, вспоминая те давние и драматичные события с арестом, тайным приговором и резолюцией царя, напишет: «Странное, однако ж, это всемогущее призвание. Я хорошо знал, что живопись — моя будущая профессия, мой насущный хлеб. И вместо того, чтобы изучить ее глубокие таинства, и еще под руководством такого учителя, каков был бессмертный Брюллов, я сочинял стихи, за которые мне никто ни гроша не заплатил и которые наконец лишили меня свободы...»

Эти строки будут написаны через многие годы, а пока еще после тайного приговора 30 мая 1847 года почтовые лошади несут непокорного поэта и художника в сопровождении вооруженного фельдъегеря Карла Виддера из Петербурга в Оренбург в ссылку. Сколько будет продолжаться неволя — он не знал, потому что нигде не указан срок наказания. Это тоже дополнительный психологический груз. Возможно, только собственная смерть станет освобождением от тяжелой неволи.

Когда-то давно, еще маленьким мальчиком, Тарас ходил далеко-далеко за свое село искать «железные столбы», на которых держится небо. Тогда он не нашел их, зато теперь от Петербурга в Оренбург его путь обозначен 2110-ю полосатыми черно-белыми столбами. Не теми, которые подпирают небо, а теми, которые отмечают каждую преодоленную версту, равняющуюся 1 066,8 метра. Эти полосатые черно-белые столбы станут своеобразными символами его невольнического пути на всех этапах жизни, даже после смерти, когда Т.Г. Шевченко будет возвращаться в гробу из Петербурга в родную Украину.

На восьмые сутки после выезда из Петербурга в 11 часов ночи 9 июня 1847 года почтовые лошади привезли опального поэта и художника в далекий Оренбург — и за ним закрылись тяжелые двери жандармского управления.

ГОРОД-ПУТЕШЕСТВЕННИК. ЕВРОПА — АЗИЯ. ВСТРЕЧИ С УКРАИНЦАМИ. МУЗЕЙ-ГАУПТВАХТА

Современный город Оренбург поразил меня прежде всего своей чистотой и упорядоченностью. Жители в нем неспешные и доброжелательные. Среди них — очень много украинцев. Этот город интересен не только своей богатой историей, но и тем, что возле него протекает река Урал, правый берег которой находится в Европе, а левый — в Азии. Оба берега соединяются несколькими мостами, поэтому в течение одного дня можно побывать многократно на двух континентах нашей планеты.

Интересно и то, что Оренбург несколько раз переносился с одного места на другое, поэтому экскурсоводы в музеях называют его городом-путешественником. В далеком 1773 году Оренбург штурмовали повстанческие отряды Емельяна Пугачева, здесь учился в летном училище первый космонавт мира Юрий Гагарин, в этом городе несколько раз побывал Тарас Григорьевич Шевченко. Последний раз 15 дней (с 27 апреля по 12 мая 1850 года) в камере-одиночке главной Оренбургской гауптвахты — после доноса прапорщика Исаева и ареста поэта-ссыльного. Теперь в помещении бывшей гауптвахты Мемориальный музей Т.Г. Шевченко. Я прикасался ладонями своих рук к тем каменным плитам, по которым ходил в солдатских сапогах наш великий поэт-художник.

Вместе с музейными работниками в той камере-одиночке мы рассыпали землю из Географического центра Украины, которую я привез в Оренбург из Добровеличковки Кировоградской области. Просыпавшись в щели между каменными плитами, наш украинский чернозем навсегда остался как символ памяти там, где «карался, мучался... но не каялся» великий поэт.

Оренбург — это единственный город на планете Земля, где 27 марта 1993 года по инициативе писателя-литературоведа Л.Н. Большакова был создан «Институт Тараса Шевченко», который стал структурным научно-исследовательским подразделением Оренбургского государственного университета. Десять лет «Институт Тараса Шевченко» возглавлял Леонид Наумович Большаков — известный ученый-исследователь творчества гениального украинского поэта. Институт проводил исследование биографии Т.Г. Шевченко периода его 10-летней ссылки, активно занимался издательской деятельностью, организовывал научные конференции. Учреждение развивало культурно-просветительскую деятельность: курировало проведение ежегодных художественных фестивалей «Шевченковский март» и «Шевченковские чтения», помогало в организации празднований украинской культуры во всех районах Оренбургской области, активно сотрудничало с музеями Тараса Шевченко, отправляло исследовательские экспедиции для изучения украинского фольклора на Южном Урале и поддерживало широкие гуманитарные связи с научно-просветительскими заведениями и общественными организациями Украины.

Стоит сказать и о таком факте: за свою творческую жизнь Л.Н. Большаков (умер он в 2004 г.) написал и выпустил в свет свыше 60 книг, подавляющее большинство из которых о Т.Г. Шевченко. Эти книги дошли до читателей не только на украинском и русском языках, но и на польском, греческом, словацком, пушту, армянском...

Сейчас «Институт Тараса Шевченко» хотя и прекратил свое существование в прежнем формате, но та научно-исследовательская база, которая была создана за прошлые годы, сполна используется в разных направлениях, в частности и в украинских библиотеках, музеях и общеобразовательных школах.

За три дня пребывания в красивом городе на берегах Урала одной из самых интересных была встреча с активистами Оренбургской областной украинской культурно-просветительской общественной организации имени Т.Г. Шевченко, которую уже много лет возглавляет Николай Петрович Науменко. Именно благодаря его энтузиазму и личным средствам в Оренбурге построен оригинальный двухэтажный Украинский дом-музей, в котором представлены разноплановые материалы и экспонаты о прежней и современной Украине, в частности и о наших выдающихся земляках, которые жили когда-то и живут теперь в Оренбургской области. Среди них — и Тарас Григорьевич Шевченко.

ОСТАНОВКА В ОСТРОВНОМ. ГОРОД ОРСК

Мне повезло...

Еще в Киеве на презентации энциклопедии «Зеленый Клин», которую создал и выпустил в свет активист Дальневосточной украинской диаспоры Вячеслав Черномаз, я случайно познакомился с кандидатом исторических наук и преподавателем Уфимского филиала Московского государственного гуманитарного университета имени М.А. Шолохова (Россия, Башкортостан) Денисом Черниенко.

Узнав тогда, что я собираюсь выполнять журналистский проект «По следам Тараса Шевченко», он предложил: «Давайте часть запланированного маршрута выполним вместе. Вы берите на себя туристическое обеспечение экспедиции, а я буду отвечать за ее научную часть. Такой альянс обязательно даст хорошие результаты, ведь я уже много лет изучаю жизнь и творчество Шевченко». Я согласился без колебаний, потому что почувствовал: передо мной стоит энергичный, настойчивый и порядочный человек...

И вот теперь, после нескольких дней нашей совместной работы в Оренбурге, мы с Денисом поздно вечером попрощались с председателем украинской диаспоры Николаем Науменко и ее активистами — Виктором Пономаренко, Еленой Поповой-Маринченко, Тамарой Чащиной-Страшенко. А на следующий день рано утром на автомобиле, который нам предоставили наши земляки-украинцы в Оренбурге, отправились в Орск — туда почти 300 километров. Водитель автомобиля Борис Фролов предупредил: «Если увидите по пути что-то интересное для фотосъемки, скажите — и я сделаю остановку».

В автобиографичной повести Т. Шевченко «Близнецы» есть такие строки: «До станции Островной он (главный персонаж повести Савва Сокира. — М. Х.) только любовался окрестностями Урала... Но подъезжая к Островной, он вместо серой обнаженной станицы увидел село, покрытое зеленью... Подъезжая ближе к селу, ему действительно, представилась малороссийская слобода: те же вербы зеленые, и те же беленькие в зелени хаты, и та же девочка в плахте и полевых цветах гонит корову. Он заплакал при взгляде на картину, так живо напомнившую ему прекрасную родину. У первой хаты он велел остановиться и спросил у спящего на призьбе усача, можно ли будет ему переночевать у них?

— Можна, чему не можна. Мы добрым людям рады.

Он отпустил ямщика и остался ночевать.

Здесь он впервые в Оренбургском крае отвел свою душу родною беседою...»

Из тех документальных материалов, которые передал мне раньше мой спутник Денис Черниенко, я уже знал, что Островная — это прежняя станица около Орской дороги, а теперь — село Островное Саракташского района Оренбургской области. Это одно из ранних украинских поселений в Оренбуржье, основанное в 1812—1813 годах жителями Кинель-Черкасской слободы — потомками черкасс (украинцев. — М. Х.), которые переселились туда раньше. В селе Островном, где проживало больше 500 человек, Тарас Шевченко побывал, когда его доставляли этапом по пути из Оренбурга к месту солдатской службы в Орскую крепость.

И вот теперь, свернув с Орской дороги, мы подъехали к центру села и вышли из автомобиля. Еще темно, еще не светится ни одно окно, но уже белеют дома и слышно, как за ивняками шумит река. Пахнет полынью. Кукарекают петухи. Словно далекий пожар в степи над горизонтом начинает алеть краешек неба. Вот памятник погибшим жителям Островного на фронтах Великой Отечественной войны. Среди них — много украинских фамилий: Бурлуцкие, Богаченко, Исаенко, Коваленко, Савченко, Садовый, Среда... А вот на этом кресте, если хорошо присмотреться, можно прочитать на металлической табличке такую надпись: «На сем месте в начале ХХ века благочестивыми людьми был воздвигнут храм архангела Михаила. В 1930 году безбожниками храм был разрушен. Памятный крест установила Свято-Троицкая обитель поселка Саракташ 17 сентября 2004 года».

Неожиданно из боковой улочки, которая выходит к школе, послышалось скрипение копыт и мимо нас прошло несколько коров. За ними шли две молодые женщины. Поздоровавшись, я спросил у них: «Есть ли в Островном люди, которые говорят на украинском языке?» Они удивленно посмотрели на меня и ответили: «В нашем селе все старые люди говорят на украинском языке. И песни на праздниках и на свадьбах поют украинские. А тех, кто завещает перед смертью, одевают перед похоронами в вышитые сорочки или кладут в гроб украинский рушник». — «А музей здесь есть?» — «Нет! Есть только вот этот камень, на котором выбита надпись о том, что Островное основано переселенцами из Украины. Здесь даже Тарас Григорьевич Шевченко побывал, когда его везли в ссылку в Орск...»

Когда мы выехали из Островного на дорогу, то увидели справа от нее полосатый черно-белый верстовой столб и отлитые на металле слова: «Страдаю, мучаюсь... но не каюсь! Т.Шевченко».

Рядом барельеф поэта и дата — 1847 год.

Солнце уже поднялось над горизонтом и в его лучах серебристо-золотистыми волнами выгибается под дуновениями ветра степной ковыль. Около ободранных бешеными зимними буранами одиноких берез виднеются, словно табунки колючих ежиков, далекие копенки сена. Над волнистыми отрогами Уральских гор — мягкое небо пастельного цвета. Здесь все не такое, как в Украине. И степь, и небо...

Именно эти места видел и Тарас Григорьевич Шевченко. Он пил воду из тех же придорожных источников и дышал этим воздухом, который летом обжигает лицо нестерпимым жаром, а зимой люди кашляют от сильного мороза, словно в легкие вместе с воздухом попадает мелко толченое стекло...

ОРСКАЯ КРЕПОСТЬ. НАЧАЛО МУШТРЫ

В Оренбурге Тарасу Шевченко выдали военную форму. «Когда он примерял штаны, мундир и шинель, только тогда представил свое будущее, и у него набежала слеза; но он сумел не выразить свои чувства в казарме», — так написал в своих воспоминаниях о поэте его земляк Михаил Лазаревский.

Из Оренбурга Шевченко отправили на солдатскую службу в Орскую крепость, расположенную в 250 верстах на юго-восток. Казахи называли это военное укрепление на степном берегу реки Урал Яман-кала, то есть плохая крепость.

«По-моему, это самое приличное ей (Орской крепости. — М. Х.) название», — написал Т. Шевченко в автобиографичной повести «Близнецы». И добавил еще и такие строки: «А страшная пустыня, ее окружающая, казалась мне разверстою могилой, готовою похоронить меня заживо... Переехавши по деревянному, на весьма жидких сваях мостику, мы очутились в крепости. Это обширная площадь, окруженная с трех сторон каналом аршина в три шириною да валом с соразмерною вышиною, а с четвертой стороны — Уралом. Вот вам и крепость!.. Вот что оживляло первый план этой сонной картины: толпа клейменных колодников, направлявших дорогу для приезда корпусного командира, а ближе к казармам на площади маршировали солдаты».

В тот же день, 22 июня 1847 года, рядовой Шевченко был зачислен в 3-ю роту 5-го батальона первой бригады 23-й пехотной дивизии. Утром следующего дня командир 5-го батальона капитан Мешков начал лично муштровать «бывшего художника» на плацу крепости маршировать «учебным шагом в три темпа» и учил прокалывать мешки с соломой штыком «в один, два или три подскока...» Капитан Мешков постоянно напоминал рядовому Шевченко, что «прокалывние штыком набитых соломой мешков должно осуществляться молниеносно и с лихим видом...»

А впереди, до освобождения Тараса Шевченко из ссылки, было еще 10 лет, три месяца и 27 дней.

«Солдаты — самое бедное, самое жалкое сословие в нашем православном отечестве. У него отнято все, чем только жизнь красна: семейство, родина, свобода — одним словом, все», — такую  запись-итог сделал Шевченко в своем дневнике 14 июня 1857 года.

Современный Орск — это город контрастов.

Еще в давние времена как раз здесь пересекались пути торговых караванов из Персии, Китая, Индии и стран Средней Азии. От названия реки Ор происходит и название города — Орск, которое местные острословы «расшифровывают» так: «Особый район ссыльных каторжников». И не без основания. Ведь именно здесь в разные времена отбывали наказание декабристы и петрашевцы. В годы сталинского террора возле Орска находились концлагеря для репрессированных советских граждан, а позже — для немецких военнопленных. Старые жители Орска помнят огромное кладбище с деревянными столбиками на могилах, на которых виднелись написанные белой краской номера. В годы активного строительства коммунизма на том кладбище построили Комсомольскую площадь, а от нее — Ленинский проспект, который пролегал «к светлому будущему» по человеческим костям.

Сегодня жителе Орска гордятся тем, что судьба украинского поэта и художника Тараса Шевченко тесно связана с историей этого города: здесь построен красивый памятник Кобзарю, именем Шевченко названы городская библиотека, педагогический университет, городской парк... Есть и музей Тараса Григорьевича Шевченко, который посещают гости Орска со всего света.

Орска крепость, которая стала для украинского поэта тюрьмой, просуществовала 126 лет. В 1861 году, когда в имперской России упало крепостное право, крепость на горе Преображения тоже утратила свое военное значение — и теперь вместо нее на вершине горы стоит красивая церковь Преображения Господнего. Многие верующие молятся в ней и за упокой души Тараса Шевченко, для которого Библия была самой любимой книгой в мире.

(Продолжение читайте в следующем выпуске страницы «Украина Incognita»)