Мазепа продолжает завоевывать Россию

В 2007 г. профессор Санкт-Петербургского университета, доктор исторических наук Татьяна Таирова-Яковлева опубликовала книгу «Мазепа», которая вышла в известной еще со времен Советского Союза «мега»-серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия». Издание стало сенсационным и настоящим историческим бестселлером (ввиду объемов продажи, индекса ссылок в интернете и количества рецензий) не только на территории Российской Федерации, но и Украины и других постсоветских стран. Наша газета неоднократно писала о незаурядном российском ученом и предоставляла свои страницы для интервью с ней (См.: «День» № 207-208 за 2010 г. и № 187 за 2008 г.)

Новая книга российского историка «Иван Мазепа и Российская империя. История «предательства» только что вышла в Москве. Ее тираж составляет всего 2 500 экземпляров, поэтому, к сожалению, она будет малодоступной не только для русских, но и для украинских читателей. Это издание объемом 525 страниц не является, как это может показаться при беглом ознакомлении, усовершенствованной «версией» предыдущего, а является полноценной научной монографией со всеми необходимыми требованиями и атрибутами академического труда. Это совсем другое оригинальное исследование, хотя оно, очевидно, содержит отдельные предыдущие авторские наработки.

Во вступительном разделе с громким как для академического издания названием «Отказываясь от мифологии» автор откровенно заявляет, что «Иван Мазепа — одна из самых политизированных личностей в истории Украины. Сиюминутные политические выгоды и гений Петра I породили устойчивый миф о гетмане-злодее. Этот миф поддерживался царской цензурой, а затем самым невероятным образом перекочевал в советскую историографию. Истеричные вопли кликуш «Изменник!» долго не позволяли серьезно изучать правление Мазепы (самое продолжительное в истории Украинского гетманства). Советские историки были лишены возможности писать о Мазепинской эпохе (если не хотели довольствоваться политизированными лозунгами)...» Именно такие субъективные обстоятельства, по мнению Т. Таировой-Яковлевой, стали причиной не только предвзято-негативного отношения к украинскому гетману, но и того, что российский читатель в течение длительного времени не имел возможности получить правдивую информацию об одном из самых ярких периодов украинской культуры, т. наз. мазепинском барокко, а также о многих других страницах российско-украинского сотрудничества.

И сегодня, замечает автор книги, на страницах российской политизированной литературы Иван Мазепа предстает изменником «от рождения», который в течение всего времени своего правления только и думал, как бы это лучше предать Россию и царя Петра. Такая позиция российских «ревнителей» мифологизированной древности удивительным образом налагается на взгляды отдельных украинских «ура-патриотов», пытающихся доказать несуществующий факт патологической ненависти гетмана к Петру и всему русскому. Автор убеждена, что такие ненаучные взгляды среди российской и украинской общественности порождаются, главным образом, тем, что фигуру Мазепы вырывают из исторического контекста эпохи и подают его деятельность как уникальное явление. Кроме того, Таирова-Яковлева предлагает обратить более пристальное внимание на политическую деятельность Ю. Хмельницкого, И. Брюховецкого, М. Ханенко и особенно — П. Дорошенко. Соглашаясь с таким утверждением российской коллеги, добавим, что прослеживается подобие действий на международной арене не только вышеназванных обладателей булавы, но и Б. Хмельницкого, И. Виговского, И. Самойловича. Это дало нам возможность обозначить их «внешнеполитическое шатание» между соседними властелинами как политику поливассалитета. Такая гибкая дипломатия была присуща правителям «малых государств» Европы (Пруссия, Бранденбург, Курляндия, Ливония, Молдавия, Валахия, Трансильвания, а в нашем случае — Украина) и заключалась в сложном лавировании между более сильными государствами.

Научными задачами автора, которые она задекларировала, стали: во-первых, «отказ от мифов, штампов и стереотипов» относительно освещения личности Ивана Мазепы и, во-вторых, доказательства тезиса о том, что «Иван Мазепа внес выдающийся вклад в создание Российской империи», то есть изучение российско-украинских отношений конца XVII — начала XVIII веков. Чтобы достичь поставленной цели, Таировой-Яковлевой пришлось напряженно на протяжении многих лет работать в архивохранилищах России и Украины. В частности, при аргументации своих положений она постоянно ссылается на оригинальные и часто неизвестные исторической науке документы и материалы из фондов: Архива Санкт-Петербургского Института истории РАН (это т. наз. Батуринский архив, а также «Походная канцелярия А. Меншикова», «Коллекция П. Толстого», «Акты Киевской казенной палаты», «Коллекция Лихачева», «Коллекция Мезенцева» и др.); Отдела рукописей Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге; Российского государственного архива древних актов; Отдела рукописей Национальной библиотеки им. В. Стефаника во Львове и Института рукописей Национальной библиотеки Украины им. В. Вернадского в Киеве.

Во вступлении автор подает короткую историографию исследуемой темы «Иван Мазепа и Российская империя», где вспоминает труды русских и украинских историков ХІХ — начала ХХ веков Д. Бантыша-Каменского, М. Костомарова, Ф. Уманца, А. Ефименко, М. Грушевского, Г. Санина, В. Молтусова, И. Курукина и Е. Анисимова. Очевидно, что «Мазепиана» (и не только украинская и российская) является намного большей, но автор имеет право сам проводить «отбор» для оценки историографических наработок. Тем более, что в основном тексте неоднократно идут ссылки и цитирования других ученых, среди которых — М. Андрусяк, Ю. Беспятых, А. Бовгиря, М. Богословский, П. Бушкович, М. Возняк, О. Востоков, Д. Дорошенко, И. Крипьякевич, Б. Крупницкий, Т. Крылова, А. Лазаревский, Т. Мацкив, В. Мякотин, А. Оглоблин, М. Павленко, М. Петровский, М. Плохинский, Н. Полонская-Василенко, О. Сокирко, С. Соловьев, О. Субтельный. Е. Шмурло и др. Кроме того, на страницах книги автор довольно часто полемизирует со своими российскими и украинскими коллегами (в частности, В. Артамоновым, К. Кочегаровым и С. Павленко).

«Отказавшись от мифов, мы можем по-новому взглянуть на эпоху Мазепы — столь многогранную и противоречивую, имевшую огромное (и далеко не всегда негативное) влияние на судьбы Восточной Европы», — призывает автор историческую общественность России. Следовательно, среди исторических мифов, которые предлагает опровергнуть Таирова-Яковлева, называются такие: 1) восприятие перехода Мазепы на сторону шведского короля Карла XII как исключительного события в украинской и европейской истории; 2) обвинение Мазепы как прирожденного «изменника»; 3) существование мнения о том, что Мазепа был поляком по происхождению; 4) функционирование стереотипа о «нелюбви» к Мазепе среди украинского народа; 5) версия о том, что Мазепа вроде бы предавал В. Голицына; 6) представление об обольщении Мазепой Мотри Кочубей; 7) навязывание мнения о том, что вся русская историография является «антимазепинской».

Ввиду того, что автор долгое время разносторонне исследует биографию украинского гетмана на основе архивных документов и материалов, уже во вступительной части большинство из этих мифологем доказательно и со знанием дела опровергается. Внимание заинтересованного читателя обращается на то, что основной целью монографии является не раскрытие биографии Ивана Мазепы, а рассмотрение ключевых моментов отношений гетмана с Российской империей, в частности, изучение таких вопросов: 1) что представляло собой Украинское гетманство в эпоху правления Мазепы в административном и экономическом планах; 2) каким образом строились отношения Украины с образуемой Российской империей и какую роль в этом играла украинская элита; 3) какие противоречия возникали между сословиями Украинского гетманства и Российской империей на разных этапах. Под Украинским гетманством автор понимает «государственное образование», созданное на украинских землях в эпоху Б. Хмельницкого.

В первом разделе книги под названием «И. Мазепа и И. Самойлович» (С.14—55) речь идет не только об административной и дипломатической деятельности Мазепы в гетманском правительстве левобережного царского «региментаря» Ивана Самойловича (1672—1687 гг.), но и об учреждении отношений генерального старшины с влиятельными чиновниками Московского царства. Кроме того, изучается политика одного из самых влиятельных тогдашних московских сановников — В. Голицына — относительно Украины.

Как справедливо отмечает Таирова-Яковлева, уже во время гетманского правления И. Самойловича «формировалась вся будущая политика Мазепы-гетмана. Он не просто был важнейшим советником Самойловича, но и затем, сам став гетманом, активно продолжал его курс». В свое время мы уже обращали внимание на подобие политики И. Самойловича и И. Мазепы, которая особенно сильно разнилась в контексте проблемы возвращения под единую гетманскую булаву Правобережной Украины, а потому полностью поддерживаем такие выводы нашей коллеги. Автор исследует причины стремительного карьерного взлета своего героя (который попал на Левобережье в 1674 г.) и находит много похожих биографических черт у Мазепы и Самойловича, в частности, учеба в Киево-Могилянской академии и служба у гетмана П. Дорошенко. Это, по ее мнению, приблизило выходца из Правобережья к И. Самойловичу.

Первая поездка «военного товарища» Ивана Мазепы в Москву как члена дипломатической миссии Украинского гетманата состоялась в феврале 1676 года, а уже в следующем году он возглавил посольство Батурина в Москву как «значительный военный товарищ». Таирова-Яковлева предположила, что знакомство И. Мазепы с В. Голициным состоялось во время Чигиринских походов 1677 и 1678 годов на базе знания одним и другим латинского языка. Эта гипотеза имеет право на существование. Однако, если в Московском царстве, как утверждает автор на основе свидетельств французского посла Де ла Невиля, на то время существовало всего четыре человека, знавших латынь (в т.ч. и В. Голицин), то среди казацкой старшины таких было намного больше. Почему же В. Голицин среди них выбрал именно И. Мазепу? Следовательно, вопрос начального знакомства двух высоких правительственных чиновников нуждается в дополнительном исследовании.

В очередной раз И. Мазепа прибывает в Москву во главе украинского посольства в марте 1679 года, где ведет переговоры с главой Посольского и Малороссийского приказов, думным дьяком Ларионом Ивановым (тут Т. Таирова-Яковлева исправляет неточность С. Соловьева, который писал, что Мазепа встречался с Федором Лопухиным). Автор книги подробно останавливается на тогдашних российско-украинских переговорах, скрупулезно анализируя архивные записи. В следующем, 1680 году, казацкий старшина опять находился в российской столице по поручению гетмана И. Самойловича, где вел переговоры о политическом статусе Слободской Украины. С 1681 г. Мазепа уже как генеральный военный есаул Войска Запорожского почти каждый год встречается с В. Голицыным.

В этом разделе Т. Таирова-Яковлева продолжает выступать настоящим разрушителем мифов, отмечая, что негативное отношение Мазепы к Речи Посполитой во время его пребывания в правительстве И. Самойловича подрывает миф относительно пропольской ориентации будущего гетмана. Генеральный есаул Мазепа поддерживал планы Голицина и Самойловича по переподчинению Киевской митрополии от Константинопольского Московскому патриарху. При этом Самойлович, по мнению автора книги, активно лоббировал свою кандидатуру на престол киевского митрополита ради того, чтобы создать «модель удельного княжества, где он сам был бы гетманом, его зять — воеводой Киевским, а другой родственник — киевским митрополитом».

Очень обстоятельно в книге изучается проблема смещения И. Самойловича с гетманской должности в результате заговора среди генеральной старшины. Этому и в самом деле сногсшибательному сюжету в украинско-российских политических отношениях посвящается более десяти страниц. Автор сделала научное открытие, потому что нашла в московских архивах оригинал текста доноса на Самойловича московскому царю с подписями старшин. Если раньше считалось, что под этим документом не было подписи И. Мазепы (в 1858 г. Д. Бантыш-Каменский опубликовал черновик «челобитной», где его не было, а А. Оглоблин говорил об отсутствии ее оригинала), то Т. Таирова-Яковлева, оперируя оригиналом, отметила наличие на нем собственноручной подписи генерального есаула. Одновременно российский историк аргументированно доказывает, что Мазепа не был автором этого доноса (это допускал М. Костомаров). Тем самым она разрушила еще два мифа относительно историографического образа Мазепы.

Здесь же поддается сомнению еще одна мифологема, а именно — об И. Мазепе как взяточнике, который вроде бы стал гетманом Левобережной Украины благодаря большой сумме денег, переданных В. Голицыну (этой точки зрения придерживались такие уважаемые историки, как С. Соловьев, М. Костомаров, Г. Санин и др.). Однако если внимательно прочитать оригинальный документ (к чему призывает автор рецензированной книги) под названием «Роспись вещей, которые в розных кременах даны от меня, Ивана Мазепы, гетмана, с начала уряду гетманского, во все времена князю Василию Голицыну» от 24 декабря 1689 года, то можно заметить, что 11 000 рублей из конфискованного имущества Самойловича, о которых в нем вспоминается, были переданы В. Голицыну ввиду настойчивых просьб-«угроз» другого российского правительственного чиновника — Л. Неплюева.

Второй раздел книги «И. С. Мазепа, В. В. Голицын и Нарышкины» (С. 56—89) начинается с подробного анализа т. наз. Коломакских статей, которые с избранием нового гетмана должны были регулировать все отношения между Левобережной Украиной и Московским царством. Здесь освещается роль И. Мазепы во внешней политике и военной стратегии России во время правления Софии. Описываются и анализируются многочисленные посольства россиян в Батурин и украинцев в Москву в связи с отношением к Османской империи и Крымскому ханству. Отметим, что все эти переговоры и консультации происходили во время российско-турецкой войны 1686—1700 годов, которая, по сути, стала составляющей частью войны антиосманской Священной Лиги, в которую входили Австрия, Польша, Венеция, Ватикан, а позже приобщилась и Россия (номинально с 1686 г. и формально с 1697 г.). Таирова-Яковлева развивает мнение А. Востокова (выраженное им в 1890 г.) о том, что «Мазепа был гораздо лучше осведомлен о положении соседних держав, чем московское правительство, а потому в международных вопросах всегда был дорогим и полезным советником Москвы». Украинский гетман также играл определенную роль в интригах вокруг коронации Софии. Особое внимание обращается на торжественное посольство И. Мазепы в Москву в августе 1689 года, когда, по мнению автора книги, он был задействован в так называемом перевороте Нарышкиных. Именно твердая позиция гетмана Мазепы (который выставил на русской границе 50-тысячное казацкое войско и в любое благоприятное время мог дать приказ вмешаться в дворцовый переворот в Москве, но не сделал этого) стала решающим моментом в победе сторонников Петра над окружением Софии.

«Вспыльчивый молодой царь, ненавидящий все, связанное с именем сестры и ее фаворита, должен был иметь очень вескую причину, чтобы становиться добрым гением Ивана Степановича», — подытоживает начало отношений между Мазепой и Петром российский историк и добавляет, что после Нарышкинского переворота Мазепа из марионеточного гетмана в руках князя Голицына превратился в полноценную политическую фигуру и реального правителя Украинского гетманства. Такого положения гетману удалось достичь и с помощью перезаключения Коломакских статей, которые вылились в подписание новых, так называемых Московских договорных статей между Украиной и Россией в 1689 году. Здесь опять Т. Таирова-Яковлева выступает в привлекательной роли разрушительницы историографических мифов, ведь до этого времени считалось, что именно соглашение под Коломаком в 1687 году определяло политические отношения между Москвой и Батурином.

Третий раздел книги под названием «Внутренняя политика Мазепы» (С. 90—134) является очень важным в научном плане, ведь, несмотря на отдельные труды В. Барвинского, В. Мякотина, А. Лазаревского, Л. Окншевича, А. Оглоблина, Б. Крупницкого и В. Дядиченко, украинская (не говоря уже о российской) историография и до сих пор не имеет цельной картины истории внутренней политики гетмана, который свыше двух десятилетий своими универсалами и действиями определял экономическое, политическое, социальное и культурное лицо казацкой Украины. Отдельно в этом ряду стоит труд харьковского историка конца ХІХ в. М. Плохинского «Гетман Мазепа в роли великоруського помещика» (Харьков, 1892).

Автор подробно раскрывает такие важные вопросы, как: во-первых, введение аренды на продажу «хлебного вина», табака, дегтя, содержания мельниц, а также варения пива и водки; во-вторых, проблему «покозачения» (массового перехода крестьян и мещан в казацкое сословие); в-третьих, предоставление гетманом земельных имений; в-четвертых, формирование налоговой и таможенной системы Украинского гетманата. Кроме того, раскрывается отношение И. Мазепы к крестьянам (в действительности он, введя двухдневную панщину, освобождал их от обременительных повинностей, ведь в соседних Польше и России она доходила до пяти дней), казацкой старшине и запорожскому казачеству. К сожалению, автору, очевидно, «не хватило сил» для освещения политики гетманского правительства относительно мещан и духовенства. Тем не менее, после проработки и обобщения архивных материалов российский историк приходит к неожиданному выводу — реформаторские действия гетмана Мазепы (который в авторской оценке становится «основателем акционерных обществ» на территории Украины, следовательно, и Российской империи) привели к тому, что уже в 1693 году украинские города и полки наполнили свою казну дополнительными большими средствами. Эти деньги они начали активно тратить на строительство церквей и покупку колоколов, укрепление городских крепостей, заготовку пороха, отлив пушек и тому подобное.

Авторской задачей четвертого раздела «И. С. Мазепа и внешняя политика петровской России» (С. 135—150) стало раскрытие роли украинского гетмана в официальной российской дипломатии того времени. Ведь И. Мазепа выступает консультантом российского правительства во всех (!) дипломатических инициативах «южного направления», то есть отношений с Османской империей, Крымским ханством, а также придунайскими княжествами — Молдавией и Валахией. По утверждению автора, «Мазепа играл немалую роль во внешней политике России в годы Северной войны — и вовсе не «изменническую», а весьма полезную для Петра. У себя в Батурине по поручению Петра он принимал французского посла, посланника курфюрста, турецкого посла». Кроме того, И. Мазепа почти каждый год отправлял в Москву полученные украинской разведывательной службой сведения о состоянии дел в Австрии, Польше, Турции, Крыму, Молдавии и других странах Центральной и Восточной Европы.