Между молотом и наковальней

О дной из наиболее трагических страниц в истории украинства стала Первая мировая война. Украинские земли не только были ареной военных действий, которые обрекли население на многочисленные страдания и огромные человеческие потери. Страшному удару подверглась и украинская национальная жизнь. Особенно это касалось Галичины.

Украинские политики этого края, а также Буковины, поддержали в войне Австро-Венгрию не только из-за чувства лояльности к своему государству. Они считали, что победа Габсбургов откроет хорошие перспективы для украинцев в государственном строительстве.

28 июня 1914 года, ровно за месяц до убийства эрцгерцога Франца Фердинанда, которое, собственно, и послужило поводом для начала Первой мировой войны, во Львове состоялся так называемый Шевченковский «здвиг», когда тысячи членов украинских военно-спортивных обществ «Сокол», «Сечь» и «Пласт» прошли колоннами по центру города, демонстрируя свою готовность поддержать Вену в войне.

1 августа 1914 г. ведущие украинские политики Галичины создали Главную украинскую раду во главе с Костем Левицким. 3 сентября Рада издала манифест, в котором призывала украинцев поддержать Габсбургов. «Победа Австро-Венгерской монархии, — провозглашалось в нем, — будет нашей победой». В свою очередь, высшее руководство империи не скупилось на разнообразные обещания украинским деятелям. Так, 10 августа 1914 г. премьер-министр граф Штирк заявил членам украинского парламентского представительства в Вене, что победа Австро-Венгрии в войне с Россией даст возможность размежевать в Галичине украинские и польские территории. Стоит отметить, что эта проблема неоднократно поднималась украинскими политиками со времен революции 1848 года.

Еще более щедрые обещания шли от немцев. Посол Германской империи в Вене князь Гогенлое даже заявил К. Левицкому, что все территории, захваченные Австрией в России, войдут в ее состав, а украинские земли получат широкую автономию. Контакты представителей Главной украинской рады с немецкими официальными кругами привели к «ревности» со стороны императора Франца-Иосифа II. Он заявил: «...не должно означать, что украинцы получат все из Берлина. Я сам хочу освободить украинцев из-под господства поляков».

Тем не менее, несмотря на якобы такое расположение правительственных кругов к украинскому движению, в Австро-Венгрии расцвела украинофобия. Одной из причин этого было то, что в среде украинцев Австро-Венгрии во второй половине ХIХ века существовало довольно мощное москвофильское движение. И хотя оно в начале ХХ в. в значительной степени утратило свои позиции, но в условиях военной истерии плохо «послужило» подавстрийским украинцам.

Тысячи галичан (как москвофилов, так и не москвофилов) были арестованы по подозрению в нелояльности и высланы в специальные лагеря в глубине Австрии, где их годами держали без суда и следствия. Только во Львове 20 августа 1914 г. власти арестовали около 1200 человек, большинство из которых оказалось в печальноизвестном концентрационном лагере Талергоф. Количество узников в этом лагере достигало 30 тысяч человек, из которых от тяжелых условий и болезней умерло почти 2 тысячи. Особенно усиливались репрессии против украинцев во время наступления российских войск. Военные трибуналы по малейшему подозрению выносили смертные приговоры.

Не менее жестокими были репрессии, проведенные российской властью во время оккупации Галичины. После победы россиян в битве под Равой-Русской (3—11 сентября 1914 г.) их войска заняли Львов, а впоследствии — и всю Галичину. Дольше всего продержалась крепость в Перемышле (с 16 сентября 1914 г. до 22 марта 1915 г.). В декабре 1914 года в руках россиян оказались почти все земли Австро- Венгрии, населенные украинцами (не только Галичина, но и Буковина и часть Закарпатья). Со вступлением российских войск в Галичину главнокомандующий армии великий князь Николай Николаевич объявил манифест, в котором, в частности, говорилось: «Да не будет больше подъяремной Руси! Владения Владимира Святого, земля Ярослава Осмомысла и князей Данилы и Романа, сбросив иго, да поднимут знамя единой, неделимой и великой России. Да осуществится Промысел Божий, который благословил дело великих собирателей земли русской. Да поможет Господь царствующему своему помазаннику, императору Николаю Александровичу всея Руси, завершить дело великого князя Ивана Калиты».

Из этого документа следовало, что российские должностные лица рассматривали Галичину как «исконно русскую землю». Это мнение было четко озвучено новоназначенным российским генерал-губернатором графом Галичины Алексеем Бобринским. Выступая перед представителями общественности Львова, он заявил, что Восточная Галичина и Лемковщина является частями единой Великой Руси и что в этих землях коренное население всегда было русским. Поэтому здесь уклад должен быть основан на российских принципах. Соответственно, предусматривалось введение русского языка и права. О серьезности планов Петрограда в отношении Галичины свидетельствовал визит самого российского царя во Львов весной 1915 г.

Русификация края проходила в очень грубых формах. Насильственными методами вводился русский язык в делопроизводство и сферу образования. Для выполнения этой задачи из России направлялись соответствующие кадры — чиновники, учителя и тому подобное. Планировалось даже перевести во Львов Варшавский русский университет.

Российские чиновники показали себя далеко не с лучшей стороны. Сам граф А. Бобринский вынужден был констатировать, что они ни по образованию, ни по моральному уровню не соответствовали поставленным перед ними требованиям. Случалось, что на должности уездных старост назначали людей, которые даже не имели среднего образования. В то время, как такие должности во времена Австро- Венгрии занимали люди с высшим образованием. Обычным явлением стало взяточничество, гражданское бесправие и притеснения «инородцев». Особенно доставалось украинцам. Когда началась Первая мировая война, то в России сразу были закрыты украинские издания и общественные учреждения. Поэтому, разумеется, прийдя в Галичину, россияне рьяно начали искоренять «мазепинство». Тем более, что большинство местных украинских политических деятелей, как отмечалось выше, откровенно демонстрировали свою лояльность к режиму Австро-Венгерской империи.

Были закрыты украинские школы, гимназии, библиотеки, разнообразные культурные и общественные организации. Когда украинские деятели в Петрограде попробовали заступиться за своих одноплеменников в Галичине, то получили грубый ответ от министра иностранных дел Сазонова: «Чего же вы хотите, если теперь пришло самое ответственное время, чтобы раз и навсегда покончить с вашим украинством».

Однако уничтожение украинской национальной жизни на галицких землях этим не ограничивалось. Украинские общественные деятели подверглись жестоким преследованиям. Только во Львове российской властью было проведено более 1200 арестов и 1000 обысков. Значительное количество арестованных, в число которых попал и митрополит греко-католической церкви Андрей Шептицкий, были депортированы в Россию. В целом же число вывезенных составило более 12 тысяч человек. Фактически была депортирована почти вся украинская элита — преподаватели, учителя, банкиры, кооператоры, все, кто играл более-менее заметную роль в общественной жизни.

Важным элементом российской политики в Галичине стало введение православия и уничтожение приходов греко-католической церкви. Кадры православного духовенства поставлялись сюда в массовом порядке. Для этого использовались даже военные эшелоны. «Православизацию» края поручили архиепископу Евлогию, имевшему соответствующий опыт, потому что в свое время он «прославился» насильственным обращением греко-католиков Холмщины. Российской оккупацией Галичины воспользовались разве что москвофилы. Они заняли должности в российской администрации, а их издания и общества, запрещенные австрийской властью, возобновили свою деятельность.

Российская оккупация Галичины продолжалась до весны-лета 1915 года, 17 февраля австро-венгерские войска отвоевали Черновцы. В середине апреля немецкая и австрийская армии начали наступление. 22 июня Львов снова стал австрийским. Отступление россиян продолжалось до середины сентября. Оно сопровождалось новой волной арестов и депортацией украинского населения. Показательно, что к принудительно вывезенным присоединились «добровольцы» — десятки тысяч обращенных в православие галичан, которые боялись репрессий со стороны австрийской власти. Эти люди часто оказывались без средств к существованию, погибали от голода, болезней, тяжелых условий жизни. Ужасную картину дополняли грабежи и погромы, которые чинили российские солдаты и офицеры. В частности, тогда было разграблено имущество Научного Общества имени Шевченко и других украинских организаций.

Российская оккупация Галичины со всеми ее «достижениями» стала общеевропейским скандалом. Даже в самой России нашлись люди и политические силы, осудившие ее. В частности, это сделал красноярский епископ Никон, который в июне 1915 г. опубликовал по этому поводу открытое письмо на страницах газеты «Биржевые ведомости». Осудили оккупационную политику в Галичине и депутаты российской Думы, прежде всего представители блока прогрессистов (социал- демократы и трудовики). Однако к этим протестам не очень то и прислушивались российские правительственные круги. Шла война «до победного конца». До начала февральской революции в России оставалось только полтора года.