Освобожденная мощь духовности

Такие люди становятся легендой — чаще всего получив такое право героической смертью. Олег Александрович Кандыба (литературный псевдоним Ольжич) обессмертил свое имя не только и не столько благодаря собственным заслугам в качестве выдающегося политического и революционного деятеля, одного из многочисленных деятелей Организации украинских националистов, выдающегося поэта, публициста, мыслителя-державника. Прежде всего он навсегда останется в украинской истории как редкий пример внутренне абсолютно целостной личности, которая сумела преодолеть неминуемое, как многие считают, противоречие между словом и делом, между убеждениями и поступками, между декларируемым и реально осуществленным. Кстати, именно это противоречие (если не бездна) фактически «сущего» и «должного» является величайшей трагедией украинской истории ХХ века — и не только украинской, и не только этого века.

Ольжич был фигурой качественно иного сорта. Один из его соратников, Олег Жданович, оценивая масштаб этой личности, в свое время писал: «Говорят, что врач не должен жить так, как велит жить своему пациенту, говорят, что священник является только человеком и не должен быть воплощением науки и заветов Церкви, говорят, что учитель не должен жить так, как наставляет своих учеников. В этом есть большая правда, но насколько же лучше учитель, который учит не только словами, но и своим примером! Таких учителей мало. Их слишком мало, но к ним принадлежат сотни воспитанников националистического движения, а на верхушке пирамиды их стоят великие, посреди которых Ольжич занимает одно из самых почетных мест. Кто знал Ольжича, должен помнить, что он, пройдя свой путь и закончив так свою жизнь, принадлежит к судьям. И каждому из нас придется стать на суд перед духом Ольжича». В этих словах нет никакого преувеличения — только констатация факта. И вес этих слов тем больший, что принадлежат они человеку, который хорошо знал Ольжича и мог делать соответствующие выводы из собственного опыта.

Не только Ольжич — художник слова, но также Ольжич-публицист был и остается сегодня (есть ощущение, что и в дальнейшем долго будет!) исключительно актуальным для нас. Актуальным, прежде всего, благодаря своему особенно ценному качеству: он всегда говорил своему народу правду, пусть даже горькую, страшную, настолько тяжелую, что ее поневоле отвергало сознание. Ярким подтверждением этого является его известная, но до сих пор должным образом не оцененная статья «Дух руїни», впервые напечатанная в 1940 г. в Праге (под названием «Дух руїни. По сторінках історії»), а в сокращенном виде воспроизведенная уже после гибели автора, в 1947 г., на страницах журнала «Україна». Многие мысли Ольжича после прочтения этого публицистического произведения предстают такими, словно выражены буквально только что, сегодня.

«Базовым», важнейшим тезисом для писателя был следующий: «Украинская история богата великими героическими моментами, но довольно в ней и темных, болезненных страниц, что их угодно было бы нам вырвать раз навсегда и не иметь в этой большой книге, по которой народ должен учиться славным и великим деяниям. Но зрелая мужественная общественность не смеет бояться взглянуть правде в лицо, особенно же в минуты, когда действительность требует, чтобы ее видеть трезво, а не сквозь розовые очки идиллии».

И далее Ольжич предельно острым образом развивает свою мысль: «Дух руины, дух степи присутствует в психическом укладе нашего народа от княжеских времен, через гетманщину и освободительные движения 1917—1920 гг. до сих пор. Это дух, который дал нам в истории Тетерю, Брюховецкого, Сирко, Пушкаря, бунтовавших против собственных гетманов и сговаривавшихся с соседями то с Севера, то с Запада, выступавших с ними против собственного народа и гетманов и выдававших их врагам — или же убивали их самих. Это и есть те Махно, Григорьевы и другие атаманы, которые не хотели подчиняться собственному правительству. Это все те, кто не признавал и не признает никого ни за собой, ни над собой, кто сам себе был господином, устраивал «герць для герцю» и всегда находил опекунов, протекторов, покровителей, призываемых на помощь, которую те охотно предоставляли, потому что это было в их интересах».

Можно ли говорить об определенной зловещей «уникальности» украинского исторического опыта в этом смысле? Ольжич отвечает на этот вопрос: «Междоусобицы и бунты бывали и у других народов. Но другие народы успевали оформиться в государства и воспитать, порой жестоким образом, своих граждан как дисциплинированных и законопослушных членов национального и государственного сообщества. Мы, украинцы, не успели этого сделать, потому что нам помешали в этом орды с Севера и Востока, которые напали на наше государство, а впоследствии — соседи, доконавшие наш обессиленный народ, разбив наше государство и внедрив политику внутреннего разделения, известной под названием «разделяй и властвуй» или же: «пусти русина на русина».

Сегодня мы, в 2012 году, являемся свидетелями того, как цинично реализуется эта политика в современной Украине и к каким трагическим последствиям это приводит. А Ольжич подчеркивает свою аргументацию конкретными примерами из истории Украины начала ХХ века, истории очень памятной для него, ведь на то время он был подростком: «С грузом духа степи и руины мы оказались в эпохе 1917—1920 гг.». И затем — до боли актуальное обобщение: «Этот дух степи и руины присутствует в нас по сегодняшний день. На протяжении почти всей истории не имели мы возможности того духа бунта и руины устранить при помощи физической силы или государственных законов, как это было у других народов. У нас этот дух руины можно было устранить только моральной силой, солидарной, моральной позицией гражданства вообще, а ведущих, ответственных за судьбу украинского народа единиц в частности. Однако так не вышло. В нашем обществе велась (и, что трагичнее всего, доныне ведется! — И.С.) жестокая борьба всех против всех. У нас, когда появлялся какой-то авторитет — по сути, задаток на авторитет, — его немедленно стаскивали на обочину и там тузили всеми подручными средствами, лишь бы только не стал, не дай Бог, авторитетом для более широких масс гражданства».

Если же осмыслить все драмы, кровавые повороты, коллизии, трагические откаты украинской истории — вот каким является предостережение Ольжича, незаурядное по своей историософской глубине: «Две вещи (руина и бунт) шли всегда в паре и приходили, точно по заказу, в самый критический для народа момент, сводя на нет все его достижения, создавая для врагов украинского народа взлелеянный в мечтах случай усугубить его внутреннее разложение, использовав его для своих враждебных целей». К сожалению, эта формула Ольжича, чеканная и неопровержимая, и доныне проходит мимо внимания слишком многих украинских политиков, в том числе национал-патриотического направления (к этому обязательно следует добавить, что «руина» и «бунт» Ольжича и сегодняшние украинские «апатия» и «циничный пофигизм» — это, если вдуматься, две стороны одной медали, противоположности нередко совпадают!).

Ценность «Духу руїни» заключается, среди прочего, и в том, что автор, не только политик и поэт, но и археолог-профессионал, славяновед, человек с блестящим историческим образованием, сжато, лаконично и убедительно подкрепляет свои рассуждения конкретным, полностью аргументированным анализом знаковых, «судьбоносных» для Украины вех ее национальной истории. Так, утверждает Ольжич, волей и усилиями некоторых одаренных правителей украинское государство Х — ХІ вв. достигло такой мощи и размеров, равных которым не было тогда в Европе. Простираясь от Финского залива до Черного моря и от Вепря и Вислока до Тьмутаракани и Волги, образовало оно самую могучую империю своего века и грозило существованию самой столице тогдашнего культурного мира — Византии». Для автора принципиальным является то, что «рост и сила этой державы опирались на единство централизованной княжеской власти в Киеве, что ее твердая рука не знала пощады непокорным. Вершины своей достигла она при Владимире Великом и Ярославе Мудром. Но уже после них наступает период беспрестанных бунтов против великого князя, междоусобицы и постепенного распада силы Украинского государства». Причина, по Ольжичу, сводится к тому, что «Княжеская Украина, великая империя... потеряла свою силу в мелких крамолах и бунтах против собственной центральной власти», то была истинная мощь, сгоревшая в борьбе сама с собой». Беспощадные и точные слова!

Следующий период — казачество. «Должно было пройти целых два столетия иноземного господства, пока в украинских степях появилась сила — казачество, перебравшее на себя груз борьбы за украинскую волю. Трудной была эта задача и неуверенными первые шаги борьбы. И уже с самого начала сопровождали их проклятия, безголовье, бунты и измены». «Оргия атамании и себялюбие» — вот как называет Ольжич ту смертельную болезнь, которая подорвала во второй половине XVII века хрупкие фундаменты едва зарождающейся вновь украинской государственности. Максим Пушкарь и Павел Тетеря, Василий Золотаренко и Тымиш Цецюра, Юрась Хмельниченко и Иван Брюховецкий — все эти «герои» Руины посылают доносы в Москву на своих врагов, пресмыкаются перед польскими королями, льют реки крови простого люда, о котором якобы на словах заботятся, не жалея сил. А что в итоге их «славной деятельности»? «Сила казацкой Украины, — пишет Ольжич, — растерялась в заговорах и «приватах» честолюбцев — претендентов на гетманов. Эту силу ничего не могло спасти. Воспользовались этим соседи».

«Шли два долгих века смерти, — продолжает дальше автор, — тьмы, сна, в котором народ, пусть даже теряя свою историческую память, набирался сил для своего грядущего пробуждения и деяний». А затем — время национально-освободительных движений 1917 — 1921 гг., когда Украинская революция, невзирая на массовый героизм, потерпела поражение из-за доктринерства, анархизма, неорганизованности, политических амбиций и наивности как ее вождей, так и значительной части народа.

И наконец, вывод Ольжича: «Вся история Украины — это борьба двух сил: конструктивной, накапливающей великую украинскую мощь, чтобы вывернуть ее наружу, — и руинной, распыляющей ее во взаимном самопожирании и несущей разрозненность и разложение. А вслед за этим всегда шло господство чужестранцев над Украиной. В этой вечной борьбе творческого созидательного духа со стихией степи и руины твердо верим в то, что дух творения победит хаос и разложение, откуда бы это ни происходило и как бы ни проявлялось. Ведь иначе не было бы смысла в нашей жизни и борьбе».

Поистине так!