Политическая элита и демократические веча в Киевской Руси

Как известно, первые достоверные упоминания о наших предках-славянах относятся к периоду великого переселения народов в Европе, связанного с тем, что римские легионы под давлением воинствующих германских племен покинули оборонную линию по Рейну и Дунаю. Вследствие этого на территории Паннонии и окружающих регионов возникают империи номадов: сначала — гуннское государство Аттилы, которое пришло в упадок после битвы на Каталаунских полях с объединенным римско-готским войском; а потом — не менее могущественное образование обров-аваров, разгромленное впоследствии Карлом Великим.

В обоих случаях кочевые завоеватели привлекали покоренных славян к своим походам, используя их, если говорить на современном языке, как «пушечное мясо». О них начинают вспоминать (и описывать) летописцы того времени. На территории между Днестром и Днепром греческие историки называют антов и склавинов, а арабские, несколько позже, — русов и сакалибов. Очевидно, склавины и сакалибы означали одно и то же — то, с чего потом наши летописцы вывели название славяне.

Какой способ организации общественной жизни предпочитали славянские народы и каким был их менталитет? В работах Прокопия Кесарийского, Иордана, Маврикия, которые писали о наших предках, можно найти первые наблюдения по этому поводу. Историки отмечали, что у славян нет ни сильной власти, ни сильной военной организации, невзирая на то, что они достаточно воинственны, храбрые воины, которые презирают смерть. Их общественную организацию историки называли демократической, потому что все дела требовали согласия и решения собрания старейшин и народа. То есть вместо настоящей элиты, которая бы силой завоевывала себе власть, у славян — родовые вожди; вместо честолюбивых и горячих голов, которые втягивают общество в динамичный, а следовательно исторический процесс, — общенародные веча или попросту сборища толпы, где часто решающее слово предоставляется патриархам рода — седым старикам, которым уже и думать тяжело, не то, чтобы решиться на великие свершения.

Понятно, что в такой среде нерядовой индивидуум нивелируется и, в конечном счете, погибает. Поэтому о каких-либо больших исторических деяниях речь вряд ли могла идти?

ФЕНОМЕН РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Возникает закономерный вопрос: как же возникло у наших предков государство — могущественная Русь IХ—ХI веков? Каким же это чудом поднепровские славяне вдруг ввели иерархию в своей совершенно демократизованной среде? Да и откуда взялась и как укрепилась элита?

Как известно, один из путей зарождения государственной элиты — ее чужеземное происхождение. Еще Г. Гегель в своей «Философии истории» отмечал, что возникновению государств или городов- государств у греков содействовало прибытие иностранцев, которые заложили крепкие центры, построили замки и учредили царские династии. А философ К. Юм высказался более категорично: «Почти все правительства, которые существуют или оставили след в истории, первично были основаны либо путем узурпации власти, либо путем завоевания, либо имело место и то, и другое».

К подобным выводам о возникновении государства — в понимании организованной или даже централизованной политической власти — склонялось немало историков. «Какое-то сборище белокурых бестий, — по словам Ф.Ницше, — раса покорителей и господ, которая, имея военную организацию, накладывала свои тяжелые хищнические лапы на население, которое превышало ее по численности. Вот так и возникает «государство» на земле: по-моему, сентиментальность, которая выводит его начало от «договора», здесь ни к чему».

Собственно, во всех случаях прибытие иностранцев приводило к расслоению общества, вследствие чего и возникала первичная иерархическая структура: завоеватели давали элиту и государственную структуру, а покоренное население — необходимую человеческую массу. С этого противостояния зарождается необходимое напряжение, возникает толчок к исторической динамике. Так и только так народ вступает в Историю.

Конечно, славяне в вопросе возникновения у них государств, не были исключением. Например, на Балканы в 679 г. приходит болгарский хан Аспарух со своей хорошо иерархически организованной ордой. Южные славяне заключают с ним союз, на основании которого образовывается могущественное государство Болгария, которое со временем угрожает даже Византии. Иерархическая структура была заложена пришельцами, а государственная элита сформировалась из старейшин тех ста болгарских родов, которые пришли с Аспарухом.

Что же произошло у нас? Из летописных источников известно, что над поднепровскими племенами постоянно нависала угроза то со стороны могущественной Хазарии, то со стороны венгров и печенегов. Нынче большинство историков соглашаются, что с противостояния с Хазарией и зародилось государство с центром в Киеве. Однако нежелания платить дань хазарам еще мало для образования государства. Как формировалась элита? Из местных старейшин-вождей родов? Вряд ли. Старейшины имели авторитет только в пределах своего рода. Следовательно — тоже пришельцы, как у южных славян?

Вспомним, что через Киев пролегал знаменитый торговый «путь из варяг в греки». Купцы нанимали охранников, которых к западу от Лабы — реки, которая отделяла Славянский мир от Германского, — называли викингами; к востоку от Лабы они были известны как варяги. Часто эти наемники действовали самостоятельно, поскольку хорошо знали все подробности данного промысла. Зря пытались установить национальность викингов и варягов: они были в первую очередь профессионалами, готовыми служить каждому, кто нуждался в их умении и мог заплатить за их услуги.

Нашим предкам варяги импонировали как прекрасные воины и как прекрасные купцы. Со своей стороны, варяги были кровно заинтересованы в безопасности торгового пути. Как допускают исследователи нашей истории, именно на основании взаимных интересов местных славян и северных варягов и смогло образоваться Русское государство.

Пропуская весьма интересный и очень противоречивый вопрос о родословной первых варяжских князей Аскольда и Дира, Рюрика и Олега, вопрос об этническом составе элиты на Руси, стоит остановиться на главных моментах. Во-первых, государственная элита на Руси смогла сформироваться и достичь необходимой концентрации и силы только опираясь на варяжские (т.е. — чужеземные!) мечи. Во-вторых, принадлежность варягов к западному миру обусловила приобщение нашего народа к западному менталитету. Таким образом, наш народ получил шанс стать народом государственническим, с собственной честолюбивой пассионарной элитой и сумел создать собственное государство. Причем — государство западного образца без восточного азиатского деспотизма.

ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ СЛАВЯНСКОЕ ВЕЧЕ

Один элемент, который не очень содействовал идее государственности, все же в варяжской Руси остался. Вече!.. Предмет восторга многих почитателей нашего прошлого. Однако, если посмотреть повнимательнее, то в феномене веча был заложен фундамент трагических последствий в будущем. Кто знает, какие еще функции могло реально выполнять общее собрание мужчин на вечевой площади, кроме одной: узаконить власть князя общим голосованием (или шумом — потому что голосов, как известно, никто не считал!). Это был, в конечном счете, рычаг влияния масс на государственные дела — что-то вроде трибунала в Древнем Риме, выторгованном плебсом в противостоянии с патрициатом. Подобного феномена Западная Европа не знала.

Что на практике означало вече? Князю — а в его лице и определяющей части элиты необходимо было либо угождать массе, либо искать более надежный способ утверждения своей власти: нанять где-нибудь отборную дружину или позвать на помощь могущественного соседа, или даже бывшего врага. Именно этим чужестранцам предоставлялась возможность эффективно вмешиваться в нашу внутреннюю политику.

Конечно, можно возразить: вече — свидетельство демократизма, показатель высокой общественной активности и сознательности. Обходя стороной достаточно дискуссионную проблему уровня сознательности собрания общества, отметим: наш народ не прошел этапа крепкой государственной власти. В сознании народа, или даже в подсознании, не отложилась традиция почитания государственной иерархии — как чего-то высшего, данного от Бога. Это, бесспорно, наложило негативный отпечаток на менталитет нашего народа.

Определенную специфику имела и русская элита: у нее не было местного патриотизма. Это было связано с принципом престолонаследования, предложенным Ярославом Мудрым: княжий стол в Киеве и других городах передавался в наследство не сыну, а старшему в роду. Поэтому у князей не возникало желания расширять свои владения — собирать земли; для них самым важным было занять более престижный стол. С этой точки зрения княжья верхушка Русского государства чем-то напоминала советскую номенклатуру, в мечтах которой всегда было административное кресло в более престижном городе.

Соответственно специфический характер имели и войны между князьями, княжьи междуусобицы. Вместо завоевания новых территорий, наша княжья элита искала пути, способы и, конечно, союзников для захвата взлелеяного в мечтах стола. Но все же, несмотря на все особенности менталитета и верхушки, и простолюдинов, на территориях восточного славянства таки возникло государство. Более того, Киевскую Русь с полным правом можно рассматривать как отдельную полиэтническую цивилизацию.

Зенита могущества Русь достигает при князе Владимире Святославовиче. После этого наступает надлом, хотя наблюдается еще духовный расцвет во времена Ярослава Мудрого; однако как цивилизация Русь приходит в упадок, и где-то после Даниила Галицкого, который пытался реставрировать былую славу, от когда-то могущественной Руси остается только ее тень. Время функционирования этой цивилизации значительно меньше тысячелетия — срока, вычисленного Шпенглером для подобных общественных образований. Однако почти все признаки такого образования в наличии: зарождение, подъем, надлом. Гибель и, в конечном счете, — полностью сформирован собственный менталитет, в частности — специфическое видение общественной иерархии. У плебса на Руси не было и мысли посягать на верховную государственную власть. Правитель мог быть только княжеского рода. Кажется, только в Галицко-Волынском княжестве угрожали княжескому роду, да и то не простолюдины, а бояре — нувориши того времени. Что- то подобное практиковалось и в Новгороде; там также торговая мафия диктовала свои правила.

Совсем другое отношение к власти видим в последующем периоде самого большого нашего государственного подъема — во времена Гетманщины. Кто угодно из казаков-нетяг в принципе мог стать гетманом. Теоретически препятствий не было: нужно только умело владеть саблей, иметь ум и горячее желание. Какие изменения в менталитете!.. Ведь Русь варяжских князей — ближе к Западу, а казацкая православная Украина — к Востоку.