Против общего врага

Начало читайте в «Дне» №174

Тогда главный атаман армии УНР Симон Петлюра был настроен в отношении белогвардейцев довольно миролюбиво. Он приказал своим бойцам воздержаться от сопротивления деникинцам, а сам выслал в белую ставку своих парламентеров с предложением заключения общей антибольшевистской конвенции и разграничения сфер влияния. Сам Симон Васильевич рассматривал последний вопрос вполне традиционно: армия УНР должна контролировать украинское Правобережье, армия Деникина — украинское Левобережье. Делая такой шаг, украинский главнокомандующий, кроме всего прочего, рассчитывал на поддержку стран Антанты. Однако ответ белогвардейского главкома свел на нет инициативу Петлюры. Деникин ответил, что никогда не признает «изменника» и «бандита» Петлюру, а его армии предложил или присоединиться к вооруженным силам Юга России, или же просто сложить оружие. Излишне говорить, что для последовательных борцов за независимую Украину мысль царского генерала была абсолютно неприемлемой.

В конце августа 1919 года большевистская власть в Киеве была ликвидирована. И получилось так, что это почти одновременно сделали две силы — петлюровцы и деникинцы, которые с интервалом в какие-то несколько часов заняли столицу Украины. Но установить с белыми «полюбовные» отношения Петлюре опять не удалось. Более того, именно такое миролюбивое отношение дало возможность воинским частям Деникина довольно быстро вытеснить петлюровцев из Киева, несмотря на то, что последние превосходили «золотопогонников» в живой силе, по крайней мере, в пять раз, и при их желании Киев оставили бы именно солдаты Деникина. Позднее, в конце сентября 1919 года, петлюровская и деникинская армии опять оказались в состоянии войны... Кстати, довольно сложное положение, в котором находились тогда подразделения УНР, заставило главного атамана отбросить старый план найти общий язык с Деникиным и заключить (в октябре 1919 года) временное союзническое соглашение с большевиками. В соответствии с ним, петлюровцы и большевики должны вместе драться против общего врага — Белой армии, и, кроме того, по некоторыми данным, петлюровская ставка «уступила» красным несколько своих больших подразделений.

Правда, отношение руководителей белого движения к УНР и ее армии далеко не всегда было бескомпромиссным. В начале 1920 года тяжелые поражения Добровольческой армии от большевиков и махновцев заставило деникинское командование протянуть петлюровцам руку. 7 января 1920 года командир Ольвиопольского «добровольческого» отряда полковник Попов обратился к атаманам Омеляновичу- Павленко и Тютюннику с письмом, в котором предлагал им забыть старую вражду и начать общую борьбу против большевизма. В частности, в своем письме деникинский командир вполне логично отметил: петлюровская армия пользуется поддержкой украинского населения, но не имеет достаточно оружия; у деникинской армии оружия более чем достаточно, но украинцы относятся к ней враждебно, а поэтому альянс двух был бы достаточно целесообразным и полезным для обеих сторон. Вскоре офицер-белогвардеец получил от украинских военачальников ответ: бойцы Симона Петлюры, в принципе, отнюдь не против такого союза, но он может стать реальностью только при двух условиях: во-первых, руководители деникинской армии должны безоговорочно признать независимую Украину и, во-вторых, белогвардейские части должны присоединиться к петлюровский армии, безусловно, признав ее военное командование. Конечно, что такие условия деникинская ставка принять также не могла.

Во второй половине 1920 года сложились определенные условия для успешного формирования военного союза армии Украинской Народной Республики и Русской армии «черного барона» генерал-лейтенанта Петра Врангеля. С одной стороны, и на петлюровцев, и на врангелевцев давил тогда общий враг — большевистские полки, а с другой, сам Врангель относился к так называемому украинскому вопросу намного либеральнее, чем его предшественник Антон Деникин. Последнее обстоятельство было, в частности, обусловлено тем, что сама врангелевская армия самое малое на 60% состояла из этнических украинцев.

Есть данные, что на протяжении 1920 года ставку барона Врангеля неоднократно посещали посланцы Петлюры. Представители главного атамана армии УНР неоднократно подчеркивали, что украинские военные готовы воевать вместе с белыми против большевиков, но как обязательное условие этого опять же выдвигали безоговорочное признание «черным бароном» независимости Украины.

Факты свидетельствуют, что главнокомандующий Русской армией был готов выполнить это требование, более того, он обещал в случае общей победы над коммунистами восстановить на контролируемой его войсками территории Запорожскую Сечь. 8 ноября 1920 года Петр Врангель сделал то, что до того так и не смогли сделать другие белогвардейские военачальники, — он признал независимость Украины. Однако, несмотря на это, уже довольно реальному военно-политическому союзу петлюровцев и врангелевцев так и не было суждено сбыться. Буквально через неделю советские и махновские войска ворвались в Крым, а солдаты и офицеры Русской армии в своем большинстве эвакуировались за границу, прекратив играть какую-либо роль в украинских делах...

Вместе с тем, однако, можно привести факты, которые свидетельствуют, что в ряде случаев союз украинской национальной и белогвардейской армий стал реальностью. Например, в ноябре 1919 года военный союз с деникинцами заключила Галицкая армия, руководители которой, в отличие от Петлюры, рассматривали Деникина исключительно как союзника. Позднее Симон Петлюра смог заключить военный союз с белогвардейской армией генерала Перемыкина, солдаты которой неоднократно дрались бок о бок с петлюровцами против красных. Однако стоит отметить, что по разным причинам эти антибольшевистские альянсы так и не стали тогда действенными. Значительное количество воинов-галичан страдало тогда страшной болезнью — тифом, что в военном отношении делало их практически недееспособными, а солдаты генерала Перемыкина были немногочисленны для того, чтобы сделать серьезную «погоду» на фронте...

АЛЬЯНС «МОНАРХИСТОВ» И «АНАРХИСТОВ»: БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ И МАЛЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

В годы гражданской войны в Украине одним из сильнейших военно-политических движений была так называемая махновщина. И именно такая черта многотысячного повстанческого движения во главе с Нестором Махно делала его привлекательным союзником в глазах других политических сил. Не были исключением в этом плане и русские белогвардейцы. Мысль о заключении с махновцами антибольшевистского союза впервые пришла к ним весной 1919 года, когда знаменитый крестьянский «батько» был комбригом Красной армии. Отметим, что белогвардейские вожди хорошо учитывали наличие серьезных политических расхождений между Махно и коммунистами, что, по их мнению, делало реализацию такого замысла вполне реальной.

9 мая 1919 года по приказу белогвардейского генерала и атамана Андрея Шкуро его начальник штаба написал Махно письмо с предложением о военном союзе, ссылаясь на то, что и белоказаки, и махновцы одинаково враждебно относятся к власти коммунистов с их «комиссародержавием», ЧК и другими подобными вещами. Однако надежды белого командира не оправдались, ведь наличие больших расхождений между коммунистами и большевиками сами по себе еще не означали, что Нестор Иванович — убежденный враг «золотопогонников» — сразу же перейдет на их сторону. Прочитав письмо, «батько» Махно публично заявил, что с «буржуазными генералами» у него никогда не будет ничего общего. Во второй половине 1919 года, несмотря на разрыв махновцев с Красной армией, они продолжали драться с «беляками» не менее упорно, чем раньше...

Однако эта история повторилась — хотя позднее, в 1920 году. Большие надежды на образование белогвардейско- махновского альянса тогда возлагал белогвардейский генерал-лейтенант Петр Врангель, который, приняв белую «эстафету» от Деникина, выступил, в отличие от своего предшественника, за заключение военной коалиции различных антибольшевистских сил. Весной—летом 1920 года штаб «черного барона» отправил к Махно трех офицеров-парламентеров с предложением о союзе двух сил. Но их миссия закончилась неудачно: первый эмиссар поручик Ермаков был арестован чекистами, так и не добравшись до махновского штаба, двое других (совсем молодой капитан Михайлов и уже пожилой белогвардейский полковник) были публично казнены повстанцами, причем на груди повешенного Михайлова висела табличка с надписью, что никаких союзов с «белыми» палачами» у махновцев никогда не было и не будет...

И все-таки усилия «черного барона» по привлечению махновских повстанцев на свою сторону завершились частичным успехом. Весной и летом 1920 года к врангелевской армии присоединился целый ряд махновских отрядов во главе с атаманами Володиным, Савченко, Яценко, Голиком, Ищенко, Протчаном и некоторыми другими... Общее количество махновцев, которые перешли к Врангелю, составляло около трех тысяч бойцов. Часть их командиров выпустила специальные воззвания к населению, в которых обосновывала необходимость соединения усилий с Русской армией в борьбе против «комиссародержавия». Следует отметить, что Врангель позволил полностью сохранить и внутреннюю структуру беломахновских частей, и их старые названия (большинство из них назывались полками имени «батька» Махно). Часть историков утверждает, что со стороны махновцев это был вполне фиктивный союз, за которым стояло желание Нестора Махно создать во врангелевской армии собственную «пятую колонну», способную в нужное время нанести мощный удар по врагу. Некоторые факты действительно якобы подтверждают такую версию, однако, по моему мнению, это — только часть правды. Достаточно вероятно и то, что тогда «махновцы-изменники» начали воспринимать генерала Врангеля не как врага, а как союзника, на что были свои причины. Во-первых, сам «черный барон», в отличие от « царя Антона» (так нередко называли Деникина коллеги по ратному делу) выдвинул явно позаимствованный у эсеров и, безусловно, популярный среди крестьянства лозунг: «Земля — крестьянам». Во- вторых, пропагандисты Вр ангеля энергично распространяли тогда неправдивые сведения о том, что Врангель и Махно уже официально заключили военный союз. Как доказательство этого, населению неоднократно демонстрировались боевые приказы «батька» Махно соответствующего содержания, и, надо сказать, фальшивки были изготовлены на довольно высоком уровне, производя нужное белым впечатление на население украинского Юга. Прибавим, что пропагандистской акции врангелевцев тогда фактически подыгрывала большевистская пресса, которая опубликовала немало материалов о якобы существующем союзе махновцев и белогвардейцев...

Нелегко выяснить, какой вклад в «белое дело» сделали махновские перебежчики, однако, судя по всему, их вклад в этом плане отнюдь не был большим. Известно, что врангелевские командиры совсем не доверяли вчерашним подчиненным «батька» Махно и вряд ли могли давать последним по-настоящему сложные и ответственные военные задания. И такое недоверие имели под собой серьезные основания. Союз «анархистов» и «монархистов» оказался шатким и довольно кратковременным. В сентябре—октябре 1920 года махновские отряды, которые находились в армии Врангеля, получили приказ из штаба Махно — начать вооруженную борьбу против армии «черного барона», которому большинство из них подчинилось. Свою роль в этом сыграли как большой авторитет Нестора Ивановича, так и ощущение того, что врангелевский режим обречен на поражение. «Блудные сыны» вернулись в махновскую армию и внесли свой вклад в ликвидацию «врангелевщины», а несколько махновских атаманов — убежденных сторонников союза белого и черного знамен — были расстреляны по приказу самого Махно.