Разговор с ветераном

Есть на Трухановом острове скромный, но очень выразительный памятник. Памятник Солдату, который только что вернулся с войны и стоит, сняв шапку, на руинах своего села, перед продырявленной лодкой. Старая шинелька, разбитые сапоги, за плечами полупустой рюкзак, перед ним — пустота. Вот и все, что осталось от прошлой жизни Солдата. Как отличается этот трагический и правдивый образ от большинства плакатно-парадных киевских монументов!

На скамейке напротив упомянутого памятника сидел, задумавшись, мужчина. Уже очень немолодой, интеллигентного вида, может, ученый или учитель; его пиджак украшали два знака отличия — медаль «За храбрость» и покоробленный, с облупленной эмалью орден «Боевого Красного знамени» (как потом выяснилось, орден когда-то спас этого человека от осколка. Другие свои награды ветеран не носит даже в праздник Победы: «Уже спина не держит, столько металла навесили после войны!»).

Мы разговорились. Получилось что-то вроде маленького интервью или диалога.

— Много времени прошло, много изменений в мире. Как сегодня относится бывший солдат к бывшему противнику — к немцам?

— Наш народ незлопамятный. Несмотря даже на то, что во время войны антинемецкая пропаганда была оголтелая. Помните, у Симонова: «Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей!»? Но я и тогда воспринимал войну не как месть или «око за око», а, скорее, как самозащиту. Тем более, что на фронте многое происходит, так сказать, не персонально — обстрел, бомбардировка. Бывали, конечно, кровавые моменты, которые лучше не вспоминать. Сегодня и сам не верю, что я принимал во всем этом участие, и никогда не рассказываю детям и внукам. О войне, как и о преступлении, лучше всего молчать. Выжил — и хорошо, и радуйся.

Злоба и горечь пришли позднее, спустя много лет — когда к сознанию советских участников войны начали доходить слухи о том, как хорошо живут побежденные немцы по сравнению с нами, победителями.

Действительно, странной была та победа. Обычно страна, победив в большой войне, заметно богатеет — за счет репараций-контрибуций, награбленных сокровищ, завоеванных земель. Советский Союз тоже разбогател и землями и сокровищами (солдаты видели, в частности, те бесконечные груженые эшелоны, которые шли из Германии на Восток). Но люди-победители не получили из этого всего ни копейки; все завоеванное пошло на другое — на подчинение мира, на подготовку к следующей войне. Солдаты еще десять лет донашивали свои шинели и гимнастерки и жили чуть ли не в землянках. Хуже, чем до войны.

Однако фронтовики об этом не любят вспоминать — дадут нам очередную медаль на грудь, мы и довольны. По Евангелию: «Не хлебом единым!». Со временем, правда, снашивается и честь — люди вокруг уже мало что помнят.

— Подрастают послевоенные поколения (уже едва ли не четвертое), в которых не успели прикоснуться к войне даже деды. Можно ли ожидать от них того же почтительного отношения к Дню Победы, как от тех, кто помнит? Скажем, россияне давно уже не считают всенародным праздником окончание войны 1812 года.

К тому, изменилась историческая мизансцена — уже нет ни Третьего Рейха, ни Советского Союза; многие из украинцев считают, что война 1941—1945 годов и победа были вообще не наши.

Еще одно обстоятельство. Как праздновать военную победу, не вспоминая «добрым словом» врага? Между тем бывший противник в войне — Германия и немецкий народ — являются сегодня нашим важным дружественным партнером во многих делах.

Как долго, по вашему мнению, день Победы должен оставаться «всенародным праздником»? Не пора ли перевести его в разряд «исторических дат»? А для чествования ветеранов войны найти какую-то другую формулу.

— Я отвечу вопросом: «Разве не было тогда, в начале сороковых, вторжения на наши земли завоевателя? И мы воевали, добровольно или принудительно, чтобы избавиться от врага, завоевать независимость и себе и всем будущим поколениям. Правда, чего стоит независимость без свободы и благосостояния? Ведь, для себя мы ничего не навоевали. Зато Союзу принесли большие и разнообразные дивиденды, как духовные, так и материальные. Поэтому жестоко отбирать у нашего поколения веру в нашу тогдашнюю миссию. Что же касается перевода в «анналы истории», то пусть уже общество соблаговолит немного подождать, пока уйдет из этого мира последний солдат-фронтовик. Недолго осталось. Уверен также, что чем выше образованность и интеллигентность молодого человека (хоть кого), тем лучше он это понимает и тем более почтительно относится к старым воинам.

И еще одно — думаю, что 9 мая не отмечалось бы так помпезно, если бы государство (как бывшее, так и теперешнее) должным образом выполняло свои обязанности в отношении ветеранов.

— За последнее десятилетие вышло много книг, которые разоблачают немало постыдных фактов, преступных ошибок и лжи, связанных с войной. Как читать все это ветеранам, людям, которые проливали кровь на той войне?

— Ну, не нужно смешивать праведное с грешным. Что бы в верхах не творилось, солдаты сознательно выполняли свой долг. И верили. А вера, знаете, всегда является самой большой реальностью этого мира. Иначе жить было бы невозможно.