Реставратор украинской нации

В тоталитарном государстве, по своей сути нетерпимом к любым формам духовного неповиновения, невозможно быть «просто историком». Ведь беспощадные жрецы «единственно правильной» идеологии рассматривают даже наименьшие попытки искать Вечную Истину (которая не зависит ни от царей, генсеков, фараонов, ни тех же корыстных жрецов, ни от продажных публицистов или научных работников), а не истово доказывать несравненные прелести власти Великого Брата, как сознательную измену. Эта измена станет в десять раз непростительнее (и карается тем более жестоко), если историк сознательно желает служить родному народу (а не фантомной идеологеме вроде «нового» исторического сообщества людей — советского народа), и, к тому же, именно преданность народу, сыном которого он является, определил себе главным критерием для оценки героев своих произведений. А Украина, похоже, чуть ли не единственная страна в мире, где официально восхваляют тех деятелей национальной истории, которые упорно служили не собственному, а другому государству (Московии, империи Романовых, СССР); а тех, кто защищал независимость родной земли, — проклинают. Что может быть страшнее и абсурднее этого? Нации фактически выкололи глаза и сломали позвоночник.

Это прекрасно понимали лучшие украинские историки ХХ века. И когда перечитываешь труды Михаила Юлиановича Брайчевского (06.09.1924—23.10.2001), а он, бесспорно, принадлежит к их числу, когда общаешься с людьми, которые его знали, знакомишься с воспоминаниями его друзей, то ясно осознаешь: вес сделанного Михаилом Юлиановичем, значение того, что он оставил нам, потомкам, выходит далеко за границы «чистой науки». Потому что Брайчевский, автор всемирно известных трудов «Происхождение Руси» (1968), «Когда и как возник Киев» (1963), «У истоков славянской государственности» (1964), «Присоединение или воссоединение?» (1966), «Утверждение христианства на Руси» (1988), а также совсем недавно опубликованных фундаментальных монографий «Общественно-политические движения в Киевской Руси», «Историческая мысль в Киевской Руси», «Русь и Хазария», «Аскольд — царь Киевский», был не только великим историком, но и воистину глубоким мыслителем и талантливым государственником, и его пророческие мысли и сегодня не потеряли своего значения. В определенном смысле можно сказать, что Брайчевский, блестящий археолог, один из лучших в Украине, выполнял одну из высоких миссий, присущих этой дисциплине, — быть реставратором. Реставратором прошлого украинского народа (очищенного от догм, мифов, ярлыков, оскорбительных проявлений второсортности) — и, следовательно, конструктором его будущего. При этом он всегда оставался символом порядочности, объективности и неподкупной честности в исторической науке, образцом гражданина и патриота Украины, потому что не желал (да и более того — просто не умел!) замысловато «выстраивать карьеру», идя ради этого на уступки по принципиальным вопросам.

Как знать, может, это было генетически заложено в Михаиле Юлиановиче, потомке древнего украинского благородного рода (когда-то ополяченного, а в ХХ веке осознавшем свою национальную принадлежность, — недаром отец историка, Юлиан Карлович, отдал сына именно в украинскую школу № 83 на ул. Лютеранской в Киеве, правда, на волне русификаторской борьбы с «национализмом» переведенную в разряд русской; наш герой запомнил это на всю жизнь). А, возможно, эта редкая теперь способность — не гнуть спину ни перед научным «начальством», ни перед другими высокими сановниками — была произведена в нем самой жизнью.

Закончив с отличием исторический факультет Киевского университета им. Тараса Шевченко (1948 год; кстати, именно Брайчевский учредил в этом учебном заведении Научное студенческое общество — НСТ — и выступил на заседании студенческой научной конференции с докладом на тему, исследованию которой он отдаст чуть ли не всю жизнь, — «Происхождение украинского народа»), молодой научный сотрудник идет работать в Институт археологии АН УССР, где изучает славянские древности и проблемы взаимосвязи древних славян с провинциями Римской империи. Однако исследовательские интересы Брайчевского достаточно быстро вывели его на «взрывоопасные» (в политико-идеологическом смысле слова) поля. Так, уже в начале и в середине 50-х годов ХХ века Брайчевский обосновал весьма крамольную на то время (да и позже) мысль о тождественности памятников черняховской культуры (возникла на просторах восточноевропейской Лесостепи, начиная приблизительно со ІІ в. н. э.), с одной стороны, и межплеменного объединения восточных славян, которых византийская хроника называла антами, а древнерусские летописи — полянами, с другой. Что это значило? Фактически молодой талантливый археолог Михаил Брайчевский поддержал тем самым «буржуазно-националистическую» теорию М. Грушевского, согласно которой именно анты (Грушевский четко подчеркивал: прямые предки украинцев!) положили начало процессу создания государства у восточных славян и оказали определяющее влияние на становление древнерусского государства с центром в Киеве.

В 1955 году Брайчевский завершает работу над кандидатской диссертацией на тему «Римская монета на территории Украины». Но уже докторская диссертация, которую историк подал на защиту через пять лет (на то время он был автором крупных разделов в коллективных монографиях «Очерки древней истории Украинской ССР» и «История Киева»), встретила мощное сопротивление еще на стадии обсуждения в Институте археологии АН УССР и была отклонена, причем вовсе не по научным, а по идеологическим соображениям. В том же 1960 году Михаил Юлианович Брайчевский переходит на работу в Институт истории АН УССР, сразу став (вместе с Еленой Апанович, Еленой Компан, Ярославом Дзирой) одной из самых ярких звезд «шестидесятницкого» направления в нашей исторической науке и культуре. Именно в тот период (1963—1968 гг.) были созданы фундаментальные монографии ученого: «Когда и как возник Киев», «У истоков славянской государственности», «Происхождение Руси», а также знаменитая статья «Присоединение или воссоединение?». Эти произведения сделали имя Михаила Юлиановича Брайчевского известным далеко за пределами Украины; они были вскоре изданы в странах Западной Европы и США.

Каждый из упомянутых трудов выдающегося историка можно сравнить с плодотворным зерном (зернышком), которое было брошено в почву (в землю) украинского национального сознания, которое только начало размораживаться, возвращаться к жизни после длинных десятилетий сталинской тирании, — и это в конечном итоге стало приносить достойные плоды. Собственно говоря, этих «зернышек» было несколько. Сжато рассмотрим их.

«КОГДА И КАК ВОЗНИК КИЕВ». Тщательно сопоставив и проанализировав документальные свидетельства византийской хроники, древнерусских летописей, скандинавские переводы и армянский эпос, Брайчевский пришел к выводу, что полулегендарный Кий древнейших летописей был абсолютно реальным историческим лицом, главой могучего славянского государственного объединения, полянским князем; а относительно знаменитого Аскольда, властелина Древнекиевского государства в 60—80-х годах ІХ века, то он был правителем полянской династии Киевичей, но никоим образом не варягом! И именно Аскольд, а не воспетый Пушкиным князь Олег (его убийца) осуществил известные летописные походы на Византию.

«ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУСИ». Именно эта знаменитая монография содержит, скорее всего, самое фундаментальное, самое обстоятельное опровержение «священной» в советские времена, политико-идеологически, а не научно санкционированной теории об «общей колыбели» (единство происхождения) русского, украинского и белорусского народов, «общности» (именно так — даже не близость) их истории и культуры, чем, собственно, и доказывалась историческая «закономерность» слияния (исчезновения!) наций, в частности, украинской нации, — конечно, в «исторической перспективе». Брайчевский подверг серьезной, научно выверенной, документально подтвержденной критике такой подход. Он доказал, что лингвистические, археологические и антропологические источники, равно как и письменные свидетельства, бесспорно демонстрируют: то государственное объединение славянских племен, которое в ІХ веке стало именоваться «Русь», возникло в восточноевропейской (украинской) Лесостепи, имело четкое первичное «ядро» — среднюю Надднепрянщину с Киевом, Черниговом, Переяславом. Что же касается территорий, расположенных севернее и на северо-востоке от этого первичного ядра, то они были включены в процесс славянизации значительно позже, так как были на то время населены другими этносами. Итак, Брайчевский утверждал: пращурами каждого из трех восточнославянских народов было население тех земель, которое позже стало их этническими территориями. Научный (да и политический) вес этого положения действительно трудно переоценить.

Монография «У ИСТОКОВ СЛАВЯНСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ», поданная Брайчевским на защиту как докторская диссертация и не принятая «инстанциями», развивала и уточняла взгляды историка на ареал черняховской культуры Лесостепи по сравнению с ареалом расселения полян — государственно-созидательного народа восточных славян того периода. Корень славянской государственности следует искать не где-то (у норманов, в Новгороде, Ладоге, у хазар, в суздальских лесах и тому подобное), а в нашей земле, в Среднем Поднепровье — вот это простое суждение Михаила Юлиановича вызывало жесткое сопротивление имперских догматиков.

И, наконец, знаменитая статья «ПРИСОЕДИНЕНИЕ ИЛИ ВОССОЕДИНЕНИЕ?». Дирекция Института истории АН УССР в 1966 году поручила Брайчевскому осветить на страницах «Украинского исторического журнала» «вечную» для Украины и украинцев проблему: как нужно трактовать известную Переяславскую Раду и ее решение — как «воссоединение» навеки двух народов-братьев (именно это безапелляционно утверждалось в печально известных Тезисах ЦК КПСС к 300-летию Переяславского акта) или как «присоединение» (читай — поглощение) казацкой Украины Хмельницкого к другому государству — Московскому царству, со всеми, мягко говоря, неоднозначными последствиями, которые отсюда вытекали? Очевидно, руководство Института истории того времени, замечательно зная взгляды «националиста» Брайчевского, стремилось «направить» его труд в русло официальной советской историографии. Но результат оказался прямо противоположным!

Активно привлекая к тексту цитаты из трудов Маркса, Энгельса, Ленина (что было практически неизбежным, учитывая реалии эпохи), Михаил Юлианович Брайчевский убеждал читателей (и так, что возразить ему было невозможно!): так называемое воссоединение в действительности было грубым актом захвата нашей Родины, и это отбросило Украину к самым примитивным формам феодализма, повлекло явный, трудно преодолимый регресс в политической, культурной и экономической жизни, нанесло сокрушительный удар национальным государственно-созидательным процессам.

Очень интересно, что свою «еретическую», «страшную» статью Михаил Брайчевский подал никоим образом не в «самиздат», а в редакцию официального журнала Института истории АН УССР, причем второй экземпляр машинописи, не прячась, оставил у себя в отделе — да еще и знакомил с ним всех желающих! Однако «там, наверху» «органы» никоим образом не были растроганы такой наивностью выдающегося историка. Ему припомнили все — и содержание «крамольных» монографий, и то, что их автор категорически отказался «искренне каяться», отстаивая научную зрелость своих трудов (признавая только, что переводы на Западе, которые начали уже появляться, вышли без ведома и согласия Михаила Юлиановича), и активное участие в собраниях Клуба творческой молодежи (а это — Стус, Горская, Симоненко, Чорновил, Драч, Павлычко, Танюк и еще десятки славных имен) в 1962—1965 годах, где Брайчевский выступал с блестящими лекциями по истории Киевской Руси и Древнего Киева. Конечно, «простить» это было невозможно.

В 1968 году Брайчевский (вместе с Ярославом Дзирой, Еленой Компан, Еленой Апанович) был уволен из Института истории АН УССР «по сокращению штата» (! — И.С.). Но и месяцы вынужденной безработицы не угасили творческой энергии ученого; кстати, именно в это время этот удивительный, универсально одаренный человек (он был не только историком — замечательно рисовал, писал литературные рецензии, даже художественные произведения, например, создал детективное расследование «Убийство князей Бориса и Глеба») проявляет силу и умение общественного деятеля — он спас от перепланировки архитектурный комплекс нынешней Киево-Могилянской академии (руководство морского училища, которое тогда занимало эту площадь, хотело построить там большой спорткомплекс с бассейном!), не дал снести древние сооружения Подола и построить там «микрорайон».

В 1972 году новая, на этот раз значительно более мощная, волна репрессий опять ударила по выдающемуся ученому. Его увольняют за «серьезные теоретические ошибки и методологические недостатки» из Института археологии АН УССР, где он тогда работал, — «увольняют», как казалось тогда, вообще из науки, навсегда, с «волчьим билетом»; все труды всемирно известного ученого были изъяты из библиотек; запрещались даже книги, где просто упоминалась его фамилия, пусть и в критическом контексте; были все основания ожидать ареста; когда Брайчевский тяжело болел и перенес три тяжелых операции подряд, то в больничной палате под видом «пациента» разместился агент КГБ...

И все же он победил — вернулся к активной жизни и в науку. Официально доктором наук выдающийся украинский ученый стал лишь в возрасте 65 лет (! — И.С.), в 1989-м. Тогда же, в сентябре, Брайчевский (об этом не все в настоящий момент помнят) выступил с одним из главных содокладов на Учредительном съезде Народного Руха Украины на тему «Истоки, развитие и перспективы украинской государственности» (желающие могут прочитать текст доклада в «Літературній Україні» от 12.10.1989 и убедиться, насколько далеко вперед смотрел ученый). Еще один показательный факт: когда в 1988 году тогдашнее советское руководство решило отметить тысячелетие Крещения Руси, то, по свидетельству Е. Сверстюка, из всей общественности специалистов-историков, религиоведов лишь Брайчевский смог профессионально осветить эту тему. И написал книгу «Утверждение христианства на Руси», которая привлекла пристальное внимание Папы Римского Иоанна Павла ІІ.

Последние годы жизни Михаил Юлианович Брайчевский преподавал в Киево-Могилянской академии, создал историософский курс для студентов — «Вступление в историческую науку», боролся за укрепление украинской государственности, государственного статуса нашего языка. До самой смерти он не получил ни одной государственной награды Украины. Но это не должно нас удивлять. Разве может достойно награждать государство, которого реально нет? Такие события — не правило, а редкое исключение...