Турецкий протекторат

Год 1648-й памятен для мировой истории началом украинской национальной революции под руководством гетмана Богдана Хмельницкого, которая, как известно, завершилась фактическим созданием Украинского государства. Конечно, та дорога украинцев к своей национальной независимости была достаточно сложной, ее судьба решалась не только на полях сражений. Чтобы достичь желаемого, Богдан Хмельницкий и его ближайшие соратники должны были, помимо всего прочего, правильно построить и сыграть свою дипломатическую партию, направленную, с одной стороны, на приобретение максимального числа союзников, а с другой — на международную изоляцию Речи Посполитой. Наряду с другими государствами казацкая администрация в Чигирине поддерживала достаточно тесные отношения с Турецкой империей, или, как ее тогда называли, Оттоманской Портой...

АНТИТУРЕЦКАЯ КОАЛИЦИЯ: ЗА И ПРОТИВ

В истории не раз случалось, что правители разных европейских государств, совершенно справедливо видя в Турции крайне опасное из-за своей агрессивности государство, пытались образовывать военные коалиции, направленные на превентивный разгром Оттоманской Порты. В 40-е годы XVIII века убежденным сторонником организации военного похода против Турции выступил король Речи Посполитой Владислав IV. На первых порах план короля казался вполне осуществимым. Антитурецкий замысел польского монарха горячо поддержали, в частности, правительство Венецианской республики (тогда Венеция уже находилась в состоянии войны с турками) и такой влиятельный политик, как Папа Римский. Однако прошло немного времени, и в деле организации похода против Порты король Владислав столкнулся со значительными трудностями. Папа Римский и близкие к нему круги быстро охладели к этой акции. Более того, довольно скоро выяснилось, что даже в Речи Посполитой идею войны с турками поддерживают далеко не все. Часть видных польских политиков выступила решительно против королевской инициативы, считая главным врагом Польши не Турцию, а ханский Крым, другие, формально поддержав идею похода, сразу же обставили его трудновыполнимыми условиями (в частности, они утверждали, что армия Речи Посполитой пойдет войной на Турцию лишь в том случае, если финансирование этого похода полностью возьмет на себя какое-нибудь другое государство, и прежде всего — Венецианская республика). Не удалось Владиславу сделать своей союзницей и Россию: война с Портой тогда не входила в планы царского правительства. Выход из создавшегося непростого положения польский король увидел в привлечении к антитурецкому походу запорожских казаков — старых врагов Турецкой империи. Пообещав запорожской «вольнице» ряд политических уступок, Владислав получил от нее твердое обещание выступить в скором времени в поход против «бусурманов».

Руководителем похода король назначил казацкого военачальника Якова Барабаша, но столь ответственная миссия оказалась ему явно не по плечу. Вскоре, однако, Владислав подобрал бравым запорожцам нового командира. Им стал сотник Богдан Зиновий Хмельницкий...

Король Владислав вручил Хмельницкому гетманскую булаву и весьма крупную денежную сумму. В свою очередь гетман взял на себя обязательство полностью подготовить к походу на турок 12-тысячную казацкую армию. Одним из важнейших направлений этой подготовки должно было стать строительство 300 новых казацких кораблей — «чаек».

Глава польского государства ни на йоту не сомневался в правильности своего выбора. Да и какие сомнения могли, казалось бы, возникнуть у него в отношении этого уже весьма опытного и авторитетного военачальника, который, к тому же, уже участвовал в борьбе против турецкой агрессии, попал к «бусурманам» в плен в битве при Цецоре в 1620 году и провел в плену несколько лет? Вместе с тем польский король явно не учел некоторые другие обстоятельства из «личного дела» Хмельницкого, которые ставили правильность монаршего выбора под большое сомнение. Накануне своего нового назначения Богдан испытал большую личную драму, лишившись из-за коварных происков польских магнатов своего фамильного владения — хутора Субботова и не имея возможности возвратить его себе. Кстати, в поисках справедливости Хмельницкий обращался и к королю Владиславу, однако король, у которого уже сложились весьма непростые отношения с могущественными магнатами, не решился помочь несправедливо пострадавшему. Кроме того, с каждым годом бывший турецкий пленник все острее чувствовал экономический, национальный и религиозный гнет, которому подвергалась Украина после того, как она стала составной частью Речи Посполитой...

Вполне вероятно, что если бы не эти обстоятельства, то Богдан Хмельницкий вполне мог вы выступить со своей 12-тысячной казацкой армией на турецкие владения и даже одержать над подданными султана не одну победу. К слову сказать, сам будущий батько Хмель, как и король Владислав, тоже считал Оттоманскую Порту агрессивным государством, представлявшим большую опасность как для Украины, так и для Европы в целом. Однако обстоятельства, о которых мы уже упомянули, властно указали Богдану Михайловичу совершенно другое направление борьбы. Можно сказать, что ненависть Хмельницкого к польским поработителям оказалась несравненно сильнее, чем его чувства к турецким агрессорам. В начале 1648 года, используя материальную базу готовившегося похода против Порты, Богдан Хмельницкий и его близкие соратники подняли в Запорожской Сечи восстание против Речи Посполитой...

ВОПРЕКИ ТРАДИЦИИ

Начало военных действий против Польши существенно изменило взгляды гетмана Войска Запорожского на роль Турции в украинских делах. Богдан Хмельницкий прекрасно понимал: война против Польши требует решительного отказа от враждебных акций запорожцев по отношению к Турецкой империи. О войне с нею тогда уже не могло быть и речи (война на два фронта — и против Речи Посполитой, и против Оттоманской Порты — привела бы Войско Запорожское к быстрому и неизбежному поражению), более того, руководителям широкого крестьянско-казацкого движения следовало серьезно подумать над тем, как быстро превратить «бусурманское государство» из заклятого врага в доброго соседа и даже в надежного союзника. Вполне понятно, что, ставя вопрос так, несостоявшийся руководитель похода против турок быстро и решительно отошел от ярко выраженной антитурецкой политики, проводимой его предшественниками, державшими в руках гетманскую булаву. К тому же, вскоре стало ясно, что к такому повороту в отношениях готовы не только Хмельницкий и Войско Запорожское. К нему, со своей стороны, была готова и Турция.

Вполне понятно, что в процессе своего сближения обе стороны преследовали вполне конкретные и прагматические цели. Устанавливая дружеские отношения с Османской империей, Хмельницкий стремился не допустить ее превращения в союзника Речи Посполитой (а такой вариант был отнюдь не исключен), задействовать силы турецкой армии в борьбе против «ляхов» и, кроме того, использовать сильное влияние турецкого султана на своего вассала — крымского хана в деле заключения военного союза Украины и Крыма против Польши. Достаточно серьезные цели преследовала и высшая турецкая администрация. Во-первых, поддерживая Хмельницкого — решительного и последовательного борца против «лядской неволи», султан и его ближайшее окружение вполне резонно рассчитывали на то, что масштабная украинско-польская война изначально предотвратит любую антитурецкую акцию как со стороны Польши, так и со стороны Украины. Во-вторых, в ходе сближения с Украиной правительство Порты надеялось на постепенное усиление своего экономического, военного и культурного присутствия на ее территории с последующим ее превращением в зависимое от Турции государство, как это уже было с Крымом, Молдавией и некоторыми другими странами. В-третьих, правители Османской империи также стремились не допустить вхождения Украины в орбиту Москвы, которую они считали своим серьезным потенциальным противником.

ТУРЕЦКИЙ ПРОТЕКТОРАТ В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ

Трудно с достоверностью сказать, когда Богдан Хмельницкий наладил дипломатические отношения с Оттоманской Портой. Польский мемуарист Голинский считал, что украинский гетман еще до начала освободительной войны «вышел» на турецкого султана Ибрагима и попросил у него военную помощь в войне против Польши, обещая ему в обмен на это большие территориальные и другие уступки. Правитель Турции, однако, резко отказал казацкому военачальнику, не восприняв его как серьезную политическую фигуру. В ответ на это, по Голинскому, Хмельницкий организовал в турецкой столице государственный переворот, в результате которого «несговорчивый» султан Ибрагим был свергнут и власть перешла к малолетнему султану Мухаммеду IV. А со всесильным регентом султана Бектеш-агой гетман сумел быстро и положительно решить вопрос о вступлении крымских татар в войну на стороне украинских казаков.

Некоторые историки считают, что приведенные польским мемуаристом данные не соответствуют исторической действительности. Те, кто разделяет мнение об организации Хмельницким свержения султана Ибрагима, фактически проводят мысль о большом влиянии гетмана на внутренние дела Порты, которого он, судя по всему, не имел. Правда, известно, что в момент переворота в турецкой столице находились посланные Богданом Михайловичем дипломаты, однако сам по себе этот факт еще не является доказательством активного участия Хмельницкого в заговоре против свергнутого султана. Вероятнее всего, переворот был подготовлен не гетманом, а влиятельными силами турецкой оппозиции. Вместе с тем верной представляется мысль польского автора, что после переговоров с посланцами Хмельницкого правительство Порты разрешило войскам ханского Крыма прийти на помощь украинским казакам. Приведем следующий показательный факт. Вскоре после первых побед казацких и татарских сил над польской армией дипломаты Речи Посполитой поставили турецкое правительство в известность о том, что на стороне казаков воюют татары. Королевская дипломатия явно рассчитывала на то, что грозный окрик правителя Порты быстро вернет татарские отряды в Крым. Однако сам султан Мухаммед и члены его правительства, по сути, никак не отреагировали на эту ноту, косвенно дав понять, что данная ситуация их вполне устраивает. И это стало важной победой молодой украинской дипломатии.

Серьезная активизация украинско-турецких отношений началась позднее, в первой половине 1650 года. Именно тогда в казацкую столицу — Чигирин — прибыл турецкий дипломат Осман-ага, пообещавший Хмельницкому военную помощь своей страны. Позднее, летом 1650 года, с ответным визитом в Константинополь приехала казацкая делегация во главе с полковником Ждановичем и братом украинского гетмана Яхненко-Хмельницким. Иностранные дипломаты, наблюдавшие за этой встречей, не могли не отметить прекрасный прием, оказанный турецким правительством посланцам Хмельницкого. Их встретили с большими почестями и буквально осыпали подарками. У кое-кого из них тогда даже сложилось мнение, что Богдан Хмельницкий стал вассалом и «сторожевым» псом Оттоманской Порты. На самом же деле переговоры, состоявшиеся позднее, были делом абсолютно равных сторон. Есть данные, что правительство Турецкой империи пообещало отправить на помощь армии Хмельницкого как свои войска, так и отряды своих вассалов. Кроме того, казацкая администрация получила предложение иметь при султанском дворе своего постоянного дипломатического представителя.

В октябре 1650 года Богдан Хмельницкий и его старшинское окружение снова встречало турецкую миссию во главе с Османом-агой. Дипломаты Порты находились здесь довольно долго — более месяца — и обсудили с гетманом широкий круг вопросов, которые, как бы выразились сейчас, представляли взаимный интерес: о военной помощи Турции Украине, о черноморских походах запорожцев, о молдавских делах и т. д. Вместе с тем Осман-ага перед прибытием в Чигирин получил от своего правительства несравненно более важное задание. Посланец «турецкого царя» предложил высшим руководителям Войска Запорожского принять турецкий протекторат.

Не приходится сомневаться, что, делая столь важный дипломатический шаг, рассчитанный на установление гораздо более тесных отношений между Украиной и Турцией, правительство султана Мухаммеда хорошо учитывало ту непростую ситуацию, в которой пребывало тогда совсем молодое Украинское государство. С одной стороны, Украине реально угрожали разные опасности — как внешняя (Речь Посполитая готовила тогда мощное наступление на нее), так и внутренняя (бунты казаков и крестьян, вызванные некоторыми компромиссными статьями Зборовского договора). С другой стороны, возможно и то, что через своих секретных агентов высшая администрация Порты знала: дипломатам Хмельницкого пока еще не удается заключить военно-политический союз с Россией, хотя они и прилагают к этому все усилия. Султан и его министры искренне верили, что подобные реалии заставят руководителей Войска Запорожского быстро принять предложение о протекторате, за которым, несомненно, стояла обширная программа турецкой экспансии в Украину. Однако, как выяснилось немного позднее, расчеты турецких правителей и дипломатов оказались не совсем верными. Для самого украинского гетмана военная и другая помощь со стороны Турции была весьма актуальной, однако, хорошо понимая агрессивно-экспансионистскую суть «турков-бусурман», Хмельницкий отнесся к предложению султана весьма осторожно, не желая, чтобы эта помощь была получена за счет существенного усиления позиций Порты в Украине. По мнению известного историка И. Крипьякевича, батько Хмель предложил султану составить договор о дружбе между двумя государствами на, по сути, равноправных условиях. В апреле 1651 года неутомимый Осман-ага вновь привез в Чигирин предложение турецкого правительства о протекторате, наполненное на этот раз конкретным содержанием. Султан был готов признать Богдана Хмельницкого князем, принимать его послов по высшему разряду, в обмен на что казацкое правительство должно было в случае вовлечения Порты в какую-либо войну помогать ей войсками и отказаться от своих походов по Черному морю.

Такой вариант протектората давал Украине самую широкую автономию в составе Турции. Несмотря на это, предложение Османа-аги гетман, по сути, отверг. Причины, которые заставили Хмельницкого поступить так, были разноплановыми. Тогда гетман рассчитывал, что в скором времени его родина получит другой протекторат — московский, к тому же, он не мог не считаться с тем, что переход под руку «султана-бусурмана» был крайне непопулярен среди большинства его казаков.

Понятно, что, отвергая покровительство Оттоманской Порты в момент, когда протекторат Москвы над Украиной был еще далеко не решенным вопросом, Богдан Хмельницкий сильно рисковал. Летом 1651 года брошенная на произвол судьбы союзниками-татарами казацкая армия осталась один на один с огромным, к тому же усиленным иностранными наемниками, польским войском и потерпела поражение. К слову сказать, свое обещание предоставить Украине военную помощь турки выполнили далеко не полностью. В период украинской национально-освободительной войны к армии Б. Хмельницкого присоединилось около 6 тыс. турецких янычар. Однако в то время, когда по разные «стороны баррикад» находились десятки, а то и сотни тысяч солдат, такая помощь имела не более чем символический характер. На мой взгляд, это было, с одной стороны, своеобразное наказание Хмельницкого со стороны султанского правительства за то, что украинский гетман не стал полноценным слугой Турции, а с другой — вариант политического давления на него, чтобы он стал более сговорчивым в деле принятия главного предложения Порты.

О разных трудностях, которые испытывала Украина, в турецкой столице хорошо знали. И не без основания надеялись, что они рано или поздно заставят Хмельницкого и его казаков стать подданными турецкого султана. Летом 1653 года в Чигирин прибыл турецкий дипломат Магомет-ага, который не только в очередной раз предложил Войску Запорожскому принять протекторат Порты, но и привез для Хмельницкого готовые атрибуты вассала турецкого султана — в частности, булаву, кафтан и саблю.

В ответ на дипломатическую инициативу Порты Богдан вынес вопрос о принятии Войском Запорожским султанского протектората на обсуждение старшинской Рады. В некоторых исторических сочинениях можно прочесть, что по своей международной ориентации члены Рады разделились на три группы — сторонников Польши, Москвы и Турции. Саму турецкую «фракцию» историки характеризуют по-разному — и как очень малочисленную, и как довольно многочисленную, а чье мнение является исторически достоверным, сказать непросто. Однако в любом случае те козацкие военачальники, на которых мог вполне рассчитывать Магомет-ага, желаемого решения так и не добились. Противником турецкого протектората оказался сам Богдан Хмельницкий, заявивший (на примере Греции), что на вассальных территориях турки вовсю притесняют христиан...

Несмотря на то, что предложение о турецком протекторате было в очередной раз отвергнуто, тогда Хмельницкий не дал посланцу Порты определенного ответа. Ему было предложено уехать в Умань, где он пробыл довольно долгое время, имея возможность только лишь гадать о причине такой задержки. Однако она, эта причина, была, естественно, известна самому Хмельницкому. То, какой ответ получит султанский дипломат, по большому счету, зависело не от решения старшинской Рады, а от конкретной готовности московского царя принять Войско Запорожское под свою высокую руку. Богдан Михайлович с нетерпением ждал известий от своего дипломата Мужиловского, который наконец сообщил гетману о том, что царь Алексей Михайлович Романов готовится к разрыву дипломатических отношений с Речью Посполитой и к приему Украины под свой протекторат...

Отнюдь не исключено, что, не получи Богдан Михайлович таких оптимистических новостей, то он перевел бы свою державу под покровительство турецкого султана. Однако позиция царского правительства, благоприятная по отношению к Украине, дала возможность Хмельницкому уже не считаться с интересами своего турецкого союзника. Магомет-ага отбыл на родину, так и не получив прощальной аудиенции у гетмана. Это было равносильно разрыву дипломатических отношений между Украиной и Портой. В январе 1654 года Украина приняла протекторат царской России. Кстати, в речи, произнесенной на Переяславской Раде, у Богдана Хмельницкого нашлись злые слова о турецком султане — притеснителе христиан, которые уже вполне соответствовали новой для Украины исторической обстановке.

ПРОТЕКТОРАТ ТУРЕЦКИЙ И ПРОТЕКТОРАТ РОССИЙСКИЙ

...О том, что Украина приняла московский протекторат, турецкое правительство узнало с явным запозданием — в феврале 1654 года. Вначале высшие администраторы Порты просто отказались этому верить, что было вполне естественно: вхождение Украины в орбиту царской России, по сути, означало сильный удар по интересам султанской Турции. Однако в марте 1654 года польские дипломаты, явно стремясь сделать Турецкую империю своей союзницей, предоставили султану неопровержимые доказательства этого весьма печального для него известия. Реакция на него со стороны турецкой администрации была весьма резкой, она даже собиралась оказать давление на ханский Крым, чтобы татарские отряды повернули свое оружие против гетманской армии. Правда, несколько успокоившись и подойдя к этому вопросу более дальновидно, турецкие государственные мужи осознали, что любая враждебная политика в отношении Украины чревата немалыми неприятностями для самой Порты. Султан решил продолжать политику добрососедских отношений с Войском Запорожским и даже снова побороться за принятие им турецкого протектората, хотя, разумеется, достижение этой цели в новых исторических условиях было делом намного более сложным. В начале 1655 года в казацкую столицу прибыл турецкий дипломат Шагин-ага, уже в который раз предложивший украинскому гетману принять покровительство султана, а несколько позднее Богдан Михайлович получил и текст присяги на верность султану.

Вскоре Хмельницкий заявил Шагин-аге, что он и его казацкое войско в принципе не против принять протекторат Турции. Нет, однако, сомнения, что на этот раз гетман явно лукавил. Он отнюдь не собирался идти в подданство к султану, а заверил в этом султанского дипломата для того, чтобы, во-первых, предотвратить переход Порты на сторону Речи Посполитой, а во-вторых, чтобы турецкое правительство оказало нужное ему давление на крымских правителей (дело в том, что на момент этих переговоров крымские татары уже воевали на стороне поляков, а для Хмельницкого было весьма желательно, чтобы Крым прекратил вооруженную поддержку Речи Посполитой). Стремясь снискать расположение Хмельницкого, Порта выслала летом 1655 года в Крым своих дипломатов, которые и должны были выполнить пожелание гетмана. Однако присягу правителю Турции Хмельницкий и казаки так и не приняли: очередная попытка Мухаммеда взять Украину под свою протекцию оказалась тщетной.

В 1655 году Речь Посполитая, попавшая под одновременные удары трех держав (Украины, России и Швеции), быстро оказалась на грани краха. В те дни Хмельницкий уже серьезно думал о войне запорожцев против Турции и, не теряя времени, подыскивал себе союзников. В октябре 1655 года гетман отправил письмо шведскому королю Густаву Адольфу с предложением стать членом антитурецкой коалиции. Иначе говоря, тогда Хмельницкий серьезно собирался сделать то, что обещал сделать польскому королю Владиславу и чего не сделал восемь лет назад. Однако история хранила тогда «бусурман» от казацкого похода. Дело в том, что в следующем 1656 году расстановка противоборствующих сил в Европе существенно изменилась. Царская армия открыла фронт против шведских войск, фактически прекратив военные действия против Речи Посполитой и оставив Украину, по сути, один на один со старым противником. К тому же, сам гетман не скрывал своего разочарования Москвой как союзницей. Именно эти обстоятельства не только предотвратили поворот гетмана к враждебной политике в отношении Порты, но и привели к заметному оживлению отношений между Войском Запорожским и Оттоманской Портой. В апреле 1657 года в турецкую столицу прибыло от Хмельницкого казацкое посольство во главе с Л. Капустой, которое заверило султана в нерушимости дружбы между двумя странами и на основании явно агентурных данных сообщило ему об антитурецких планах разных европейских государств. Ответом султана стало его письмо Б. Хмельницкому, в котором правитель Османской империи объявил себя протектором Войска Запорожского.

Проживи Богдан Хмельницкий немного дольше, и история украинско-турецких отношений могла бы принять любопытный оборот, при котором старая идея турецких правящих кругов об их протекторате над Украиной вполне могла стать реальностью. Однако тогда дни жизни великого гетмана были уже сочтены.