Величие и позор князя Ярослава

О неординарности его личности свидетельствует хотя бы то, что среди других князей тогдашней Руси-Украины именно о Ярославе говорится едва ли не с наибольшим уважением в «Слове о полку Игореве». Вот эти несколько строк: «Галицкий Осмомысл Ярослав! Высоко сидишь ты на своем золотокованом престоле, подперши Горы Венгерские (то есть Карпаты) своими железными полками, заступив королю дорогу, затворив ворота Дуная, взыскивая суды аж до Дуная! Гроза твоя по землям течет! Ты открываешь ворота киевские; стреляешь с родительского золотого стола салтанов по далеким землям!»

Может показаться, что это — блестящие поэтические сравнения, которые не имеют конкретного исторического содержания. Но мы попробуем показать, что это совсем не так. В первую очередь бросается в глаза какое-то странное и в то же время почтительное прозвище Ярослава: Осмомысл. Современные историки толкуют его так: у князя было восемь мыслей, то есть он имел много (8 здесь, по-видимому, число символическое) политических и военных забот; его огромного ума хватало бы на восьмерых обычных, немудрых людей и тому подобное. Кстати, вот как написано о Ярославе в известной Ипатиевской летописи (даем в древнерусском оригинале): «Бе же князь мудр и речен языком (то есть чудесный оратор), и богобоин (богобоязненный), и честен в землях, и славен полки (то есть своими походами)».

Кремль, резиденция князя в Галиче, был поставлен действительно на высоких кручах над Днестром. Здесь автор «Слова» высказывается точно, как географ, а не символический поэт. А эпитет княжьего престола «золотокованый» ярко и не менее точно воспроизводит богатство Галицкого княжества, которое Ярослав возглавлял.

Источник этого богатства — не столько экономический (хотя о прикарпатских источниках соли также не следует забывать), сколько политический. Галицкое княжество практически не страдало от половецких набегов (наоборот, отец Ярослава, князь Володимирко, ловко использовал степные племена в борьбе с волынскими, черниговскими и киевскими князьями, посягавшими на его престол; позже этот талантливый и бесстыжий князь частично разгромил половцев, частично расселил их в загодя отведенных районах), а это способствовало притоку на его земли трудолюбивой и образованной молодежи со всей Киевской Руси. Более сильная угроза надвигалась на эту землю с Запада, от королей венгерских и польских, но как раз здесь уместно будет вспомнить похвальный отзыв автора «Слова» о том, что Ярослав «подпер Горы Венгерские своими железными полками и заступил королю дорогу». Причем, как свидетельствуют современники, осторожный и умный Ярослав, унаследовав от отца крепкую дружину, посылал ее почти во все концы света, даже планировал предоставить свое войско будущему третьему Крестовому походу против Саладина (вот смысл слов «Слова»: «стреляешь с родительского золотого стола салтанов по далеким землям»), но сам, лично, никогда эти дружины не возглавлял и в поход не водил. Вместо этого он годами оттачивал свое блестящее дипломатическое мастерство: искал опоры в союзе с Византией против Польши (его тетя была замужем за византийским цесаревичем Андроником Комнином), установил крепкие связи с немецким императором Фридрихом Барбароссой и признал в 1165 году ленную зависимость от него (в известной степени, номинальную), опирался на помощь знаменитого основателя Москвы Юрия Долгорукого, на дочери которого Ольге, был женат (запомним это!).

Одним словом, Галичина под защитой утонченной дипломатии князя Ярослава Осмомысла получила прекрасную возможность жить зажиточно и спокойно. Но этот процесс привел к на удивление быстрому формированию могущественного и сплоченного боярства, чьи политические амбиции росли с каждым годом. Бояре, практически каждый из которых имел собственные замки (резиденции) и собственные, хорошо вооруженные дружины, были заинтересованы как можно в большем ослаблении княжьей власти и, следовательно, государства в целом (не кажется ли вам, читатель, несколько похожее многократно случалось и случается в Украине через столетия?). И никакие политико-дипломатические и экономические достижения Осмомысла (его государство раскинулось вплоть до Черного моря, в стольном Галиче можно было встретить купцов из многих государств Западной Европы и Востока, там в 1172 г. была заложена своя епископская кафедра, Ярослав стал самым влиятельным среди украинских князей, фактически решал политическую судьбу самого Киева) не могли спасти его от интриг властолюбивой боярской оппозиции.

Ярослав не был наивным ребенком, следовал примеру своего отца, первого могущественного Галицкого князя Володимирка, который, когда его обвинили в нарушении клятвы на Кресте, молниеносно ответил: «Что может сделать этот маленький крестик?» Следовательно, Осмомысл видел ту боярскую опасность, поджидавшую его на каждом шагу. Но и это не спасло его от страшной трагедии, достойной пера Шекспира.

Мы уже вспоминали, что (по сугубо политическим соображениям, дабы скрепить союз между княжествами) Ярослав вступил в брак с Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Никакого чувства между супругами никогда не было. Родился Владимир Ярославович, официальный наследник. Но тут князь встречает какую-то Анастасию из неродовитого семейства Чагровицев (возможно, даже половчанку), влюбляется в нее, оставляет жену, которая вынуждена убежать с сыном в Польшу. У Анастасии рождается другой княжеский наследник, Олег. Но бояре, разгневанные тем, что Анастасия и ее родственники получили слишком большую власть при княжьем дворе, осуществили переворот. Большая группа вооруженных бояр захватила Анастасию, окружила князя, который не мог рассчитывать на помощь, и, объявив девушку колдуньей, стали требовать от князя согласия на ее сожжение на костре. Крупный дипломат и мудрец, храбрый Осмомысл капитулировал. Его любимую сожгли. Произошло это в 1170 году. Уничтожена была и вся семья Чагровицев...

От Ярослава потребовали жить и далее с нелюбимой женой. Он вынужден был покориться, но ощущал уже к Ольге лютую ненависть, и спустя несколько лет она оставила его и вернулась на родную Суздальскую землю, где и постриглась в монахини. Ее сын, Владимир, опять был провозглашен наследником князя, но Ярослав настолько не терпел его, что перед смертью в 1187 году взял с бояр слово, что они отдадут преимущество сыну Олегу. Владимир же некоторое время до этого вынужден был спасаться в Путивле, у родной сестры, Ярославны (да, это та самая жена Игоря из «Слова»...). Бояре не сдержали, конечно, слова и возвели на престол Владимира, но это был достаточно слабый правитель, из-за которого государство было втянуто в многочисленные военные конфликты с Польшей и Венгрией. Но это уже тема для другого разговора. Государство было расшатано, а до смертоносного татаро-монгольского нашествия оставалось всего 50 лет...