Во всей Малороссии — один такой город...

ЖДАЛИ МЕССИЮ — ДОЖДАЛИСЬ ХМЕЛЬНИЦКОГО

На 1648 год еврейская каббалистическая книга Зогар предсказывала пришествие Мессии. Ну не то чтобы пророчество не сбылось совсем...

Разделавшись с евреями, Богдан Хмельницкий продолжил великие деяния, для коих ему нужны были в большом количестве казаки. Дошло до того, что в ином малоросском городке не осталось ни одного мещанина — все живые оказачились. Торговать стало некому. Тут-то государственный взор Хмельницкого и обратился на православных греков. «Абы в сторону нашу зъ розными товарами прыежъджаючи выгодою людемъ были...», — наказал гетман.

Торговали греки — не извольте сомневаться — с выгодой не только «людемъ»: товар, взятый в кредит у московских купцов, переправлялся за границу и там перепродавался в 1,5—2 раза дороже. Иной коммерсант, оставлявший — за неимением других богатств — в первый раз в залог собственных родителей, через полгода уже ворочал солидными капиталами. Видя такое процветание (никак, учтите, не связанное с производством материальных ценностей!), местное население чувствовало себя обворованным. Под убыточный для москалей и малороссов промысел местные власти постоянно норовили подбить клинья. Но государственная позиция оставалась неизменной, и в течение ста лет привилегии, дарованные грекам Богданом Хмельницким, подтверждались (в ответ на очередную их жалобу о притеснении) 11 раз.

Нежин возник на торговых путях греков в качестве перевалочного пункта. «Во всей Малой России один такой город, который торговым называться может», — стали писать о Нежине.

ГРЕЧЕСКИЙ ОТТЕНОК

«Улица братьев Зосим», — значилось на стене дома. Эге! — обрадовалась я, — да не иначе как я в Нежине!

«Греки... и нежинские греки», — писали когда-то в официальных документах, словно речь шла об отдельной народности. По преданию, именно греки вырастили на нежинской земле прославивший ее сорт огурцов, и уж точно — первыми открыли здесь школу. Нежинские Зосимы — богатейшие братья-купцы — учреждали училища, издавали книги, строили церкви и больницы. Львиная доля греческих миллионов предназначалась их страдающей под гнетом турков родине, а на украинскую землю падали лишь крохи — превратившие Нежин в один из красивейших и многолюднейших городов России.

Но с переменой границы, по присоединении к России Крыма и Новороссийского края, греки стали уезжать в новые города-порты — Одессу, Таганрог, Мариуполь. «Свежо предание, а верится с трудом! — иронически замечал турист, проезжавший в 1853 году Черниговской губернией. В «Российской географии» Зябловского сказано: «Нежин, нарочито знаменитый город, населен греками, ведет обширную торговлю...» Ни того, ни другого давно уже нет. В греческой церкви, где отправляют богослужение на славянском языке, только и уцелели еще два старых дьячка, которые слабыми голосами на «ектению» отвечают «кирие елейсон». Есть даже несколько жителей с некоторыми оттенками греческой физиономии и греческими фамилиями, но греков уже нет в Нежине...

ЕЩЕ БОЛЬШЕ ГОГОЛЯ

«Решено! Буду сегодня же говорить с ней...», — бодрил себя Павел Яковлевич Королев, шагая по Гоголевской... (Ярослав Голованов, «Королев»).

Походил Павел Яковлевич Гоголевской да и женился на уроженке Нежина, вследствие чего появился на свет Сергей Павлович Королев. Здесь, в Нежине, в 1913 году пленился он гастрольным полетом великого Уточкина и... дальше пути гениального ученого и Нежина расходятся. Но многие великие люди топтали мостовую Гоголевской, это точно.

Считается, что именно эту мостовую (Гоголевская — бывшая Мостовая) Гоголь обессмертил в шестой главе «Мертвых душ»: «Эти бревна...» (и дальше по тексту). Спешу обрадовать весь просвещенный-непросвещенный мир сенсационной «новостью»: Нежин — город юности Гоголя! А вы не знали?! (Знали? Тогда отойдите в сторонку...). Он там семь лет проучился в Гимназии высших наук, блистал в качестве актера и постановщика самодеятельных гимназических спектаклей. «Я видел «Недоросля» в Москве и Петербурге, — вспоминал однокашник, ставший дипломатом, — но ни одной актрисе роль Простаковой не удавалась так, как ее сыграл 16-летний Гоголь...»

Справедливости ради стоит заметить, что если иногородние невежды не дают себе труда помнить о роли Нежина в жизни великого писателя, то сам Нежин не дает об этом забыть: идешь по улице Гоголя, приходишь в пединститут имени Гоголя, читаешь надпись над входом: «Здесь учился Гоголь» и, с благоговением поднимаясь по мраморным ступенькам, по которым много лет назад ступала нога Гоголя, оказываешься перед гигантским — во всю стену — барельефным портретом Гоголя... (И это еще далеко не весь Гоголь, которым богат Нежин).

LABORE ET ZELO

Лет десять назад в печати проскочила заметка: ходим, как обычно, по сокровищам... Вот, например, на задворках Музея русского искусства который год валяется мраморный бюст Ильи Безбородко и... (там много еще чего валялось, но речь не о том). Прочитав эту заметку, два нежинских краеведа немедля отправились в Киев и, действительно, обнаружили в указанном месте портрет учредителя славного Лицея, изрядно потрепанный годами пребывания на задворках, но вполне годный к употреблению... Краеведы покинули Киев, прихватив мраморного графа. Вскоре — отреставрированный, возведенный на постамент, подписанный золотом — он возник в сквере пединститута.

Чаще, однако, бывало наоборот. Приходящий в упадок городок грабили все, кому не лень. В 1934 году был нанесен сокрушительный удар по библиотеке пединститута — из нее в пользу Киевской ЦНБ была по-хозяйски изъята коллекция рукописей, а также значительное число редких книг. Нежин сопротивлялся, как мог.

— Ректор пединститута срочно ушел в отпуск, а зав- библиотекой на все отвечал: «Без ректора не имею права...», — рассказывает заведующий Музеем (уцелевших — Авт.) редких книг при библиотеке Нежинского пединститута Иван Петрович Костенко. — Прятали книги, прятали карточки... И многое, знаете, удалось спасти!

Мои домашние, слушая рассказ о нежинском музее, хмурились:

— Собираешься об этом писать? Хочешь, чтобы у них последнее забрали?!

Хотя забрали бы не враги какие-нибудь и не охочие до наших национальных достопримечательностей иноземцы, а свои, киевские, такие же, собственно, радетели книжного дела. Но ведь ни для какого другого города, а для родного Нежина щедрый Кушелев-Безбородко (внук учредителя), будучи во Франции, приобрел на свои кровные первые 2500 томов этой библиотеки, это своей второй родине — Нежину — Зосимы дарили собрания греческих книг!.. Это во славу Нежина и его гимназии (лицея, института и т.д.) радели многочисленные продолжатели дела Безбородко, в чьем гербе был девиз, доставшийся по наследству учебному заведению: «Labore et Zelo» — «Трудом и старанием».

— ... Немцы были недавно у нас на экскурсии, так говорят: «Мы такие книги в витрине, под стеклом держим», — Иван Петрович показывает мне первое издание библии Лютера. — Хотите полистать?

— Хочу!

Я, конечно, понимаю, что если эти книги давать полистать каждой приезжей тетке, то слишком скоро придется пожалеть, что их кто-нибудь не спас от этой участи. И все же стоило ей-богу, побывать в Нежине, чтобы с библией Лютера в руках ощутить себя частью всего человечества.

...А железная дорога здесь была уже в XIX веке, когда Чернигов мог похвастаться только узкоколейкой! А из семян, завезенных в Нежин из голландского города Амерсфорта, здесь с давних пор выращивали знаменитый на всю Россию «амафортский табак» (махорку по-простому). А по случаю Пасхи в Нежин и сегодня приходят поздравления из далекой Греции. Профессор университета в Фессалониках пишет голове Нежинской рады: «Христос Воскрес! Желаю всем жителям Нежина здоровья и радости! Христос Ласкаридис». И городок, в судьбе которого был звездный час, чувствует себя частью большого мира, и каждый его житель — частью всего человечества...