ЮРИЙ, СЫН БОГДАНА

ВЫБОР ПЕРВЫЙ — ЕВРАЗИЙСКИЙ (МОСКОВИЯ)

«Щоб була тая слава, що Хмельницький гетьманом» — вот под такие одобрительные возгласы казацкая старшина поддержала намерения гетмана Богдана передать булаву единокровному наследнику — Юрию. Бесспорно, гетман понимал, что старший сын Тимош и характером, и умом, и силой куда лучше подошел бы на эту роль. Но (речь идет о весне и лете 1657 года) Тимоша Хмельниченко уже более четырех лет не было в живых: он умер от ран во время осады Сучавской крепости в Молдове. А Богдан непременно хотел сделать свою власть именно наследственной!..

Еще Вячеслав Липинский обратил внимание на то, что в своих универсалах Хмельницкий нередко говорил о «себе и потомках своих». Но ведь нужно было иметь гениальный талант и несокрушимый характер Богдана, который, как писал его сподвижник, полковник Павел Тетеря, «володів усім один, що розкаже, то всім військом роблять». Иначе говоря, «тільки геніяльний «самодержець» міг не випустити зі своїх сильних рук проводу над своїми різноманітними за попередніми звичаями, мовою та культурою помічниками» (В. Липинский).

Упорно стремясь отдать после смерти булаву Юрию, гетман Богдан прибегал и к репрессиям. Так, по преданиям (частично документально подтвержденным), он приказал казнить миргородского полковника Григория Лисницкого, потому что узнал, что тот — сторонник передачи власти не Юрию, а генеральному писарю Ивану Выговскому; самого Выговского велел заковать и положить лицом на землю чуть ли не на целый день. И такая огромная ответственность должна была лечь на плечи 16- летнего юноши, о котором российский боярин Борис Шереметев метко сказал так: «Тому гетманишке прилично бы гусей пасти, а не гетманствовать...»

Но события развивались неумолимо: 27 июля 1657 года умирает гетман Богдан Хмельницкий. В условиях неустойчивых отношений с царской Москвой, почти неминуемой новой войны с Польшей и напряженности на южном «крымском направлении» старшина решила не рисковать и настойчиво «посоветовала» Юрию заявить о своем нежелании и неподготовленности к гетманству и о том, что он вместо этого намерен продолжить обучение в киевских школах. В августе 1657 года гетманом стал все-таки Иван Выговский.

Время Юрия наступило в году 1659. Страну уже уничтожал смертельный огонь Руины. Большая часть левобережного казачества, поддавшись демагогии Москвы, напуганная, быстро теряла всякие национальные ориентиры (зажиточная же старшина, как и раньше, заботилась прежде всего о власти и имуществе). И как раз тогда вспомнили о «Юрасе-гетманиче», потому что именно он казался пророссийски настроенным полковникам (таким, как Василий Золотаренко, Яким Сомко, Тимош Цюцюра) наиболее удобным орудием в их руках.

На казацкой раде в Гетмановке на Киевщине (осень 1659 года) произошел, по сути, тщательно подготовленный переворот. Гетман Иван Выговский был низложен (преимущественно голосами левобережного казачества: тревожный сигнал будущего раскола страны!), вместо него Богданов сын Юрий был провозглашен гетманом. Политический выбор 18 летнему «правителю» предстояло делать в исключительно жестких условиях: рядом стояло многочисленное российское войско воеводы Трубецкого.

Несмотря на свое упрямство (и, как увидим, поразительную жестокость), стремясь утвердить власть, Юрий — а подобное часто случается с людьми такого рода — пошел по пути наименьшего сопротивления. Новый гетман тут же начал переговоры с россиянами как с превосходящей силой, и в конце октября 1659 года прибыл в Переяслав на встречу с Трубецким. Царский воевода же оказался человеком властным, жестким и ловким, полностью использовав преимущество своего положения. Поскольку Юрий прибыл практически без войска, Трубецкой сумел, по сути, изолировать его и продиктовал позорные, весьма невыгодные для Украины условия мирного договора (так называемый Переяслав-II; дело в том, что представители царя утверждали, что эти статьи договора и есть те самые настоящие Переяславские условия Рады 1654 года, на которых присягали гетман Богдан и казаки!). В действительности же произошла умышленная фальсификация документов того, первого Переяслава. Как отмечал Михаил Грушевский, это привело к фатальным последствиям для будущей истории Украины...

Характеризуя позорную роль тогдашней национальной элиты, Грушевский писал: «Москва помішала всіх їх рахунки і вони покорилися, присягли — і затаїли гнів і злість, що Москва так їх обдурила. Але не глянули в справу глубше, не поміркували, в чім причини їх слабости, а московської побіди — в їх відчуженню від народу, в тім, що свою політику вони будували... не на свідомій помочі і участі свого народу». Вот в таких условиях Юрий Хмельницкий, который без всякого стыда признавался: «Я дві неділі був у Москви в’язнем; що хотіли, те й робили зі мною, не мав я до кого вдатися», делал свой первый, пророссийский выбор.

ВЫБОР ВТОРОЙ — ЕВРОПЕЙСКИЙ (ПОЛЬША)

В следующем 1660 году Хмельницкий-младший, как послушный вассал, пошел с 30-тысячным войском на соединение с российской армией Василия Шереметева — снова началась война с Польшей. Но и тут он остался верен своему «принципу» — присоединяться к победителю, к сильнейшему! После окружения и российских, и гетманских частей польским войском Шереметев капитулировал (известный «разгром под Чудновом»), а Юрий тут же (разумеется, вместе со старшиной) заключает так называемый «Слободищенский трактат» (кабальный, ухудшенный вариант Гадячского трактата 1658 года; им Украина лишалась всякой реальной автономии и, по сути, опять становилась частью Речи Посполитой).

Юрась держался новых союзников довольно упорно. Начались репрессии против казаков, несогласных с пропольским курсом. Запорожские казаки (в рассказе Дмитрия Яворницкого) именовали Юрия не «ясновельможным», а «явнобезбожным» гетманом и писали ему: «Ми теперь получили достовірное и несомненное известіе о твоем неизлічимом бешенстві; проливши множество крови человіческой уже в теченіе сего літа, ты готовишься на новое пролитіе крови; ты насильно влечешь себя и нашу братію в лядскую душевредную лигу...»

В итоге, слыша со всех украинских земель проклятия в свой адрес, чувствуя себя «больным и к жизни неспособным», Юрий в январе 1663 года постригся в монахи и принял имя Гедеон. Правобережным гетманом стал Павел Тетеря. Впереди были самые страшные годы Руины...

ВЫБОР ТРЕТИЙ — АЗИАТСКИЙ (ТУРЦИЯ)

Казалось бы, о сыне Богдана навсегда забыли. Мы и сейчас мало знаем, как он жил в годы 1663 — 1677. Известно только, что Юрий стал архимандритом, впоследствии какое-то время находился в тюрьме в Мальборке (Прусия), потом во время своего похода на Польшу (1672 год) его захватили в плен турки...

Но в году 1677 султан вспомнил об обладателе знаменитой фамилии Хмельницких. Бывшего гетмана освобождают из Эдичкульской крепости. На него «одели золотой жупан, дали коней из конюшни султана и объявили гетманом Украины» (Д. Яворницкий), точнее — «князем Сарматским и вождем войска Запорожского».

Несомненно, это — наиболее позорная страница в не очень долгой жизни «Юрася». Ради славного имени многие люди стали возвращаться к нему (но только на короткое время!). Юрий принимал активное участие в двух походах турок и татар на славный казацкий Чигирин (1677 и 1678 годы); после второго похода знаменитая отцовская столица была фактически стерта с лица земли... Своей «столицей» несчастный гетман избрал город Немиров на Подолье. Его люди нещадно грабили своих же братьев-украинцев, а что уж говорить о турках («от детей, которые сегодня родились, от правой руки и от левой ноги, от каждого пальца пошлину берут» — так писал современник). «Во всей красе» расцвела и патологическая жестокость Юрия. Как вспоминал Дмитрий Дорошенко, «он велел замордовать Астаматия, своего же наказного гетмана, потом ряд других старшин. Наконец его бесчеловечные поступки возмутили самих турок и они казнили «князя Украины» в Каменце осенью 1681 года».

Жизнь Юрия Хмельницкого, человека, о котором знавшие его писали: «від природи євнух, Юрась небіжчик, злий за натурою, обмежений розумом, слабкий тілом» — горький и суровый урок, демонстрирующий, к чему может привести беспринципность и слепота в стране, где господствует «ярмарка тщеславия», и где, по словам хрониста XVII столетия, «правители — драконы, пожирающие сами себя».