За право на свободу и жизнь

На пути к своей независимости украинцы пережили не одно лихолетие и не один критический период истории, когда казалось, что еще вот-вот, еще немного — и наш народ, нация, культура навеки исчезнут во тьме небытия. Но преодолевая все невзгоды и беды, наш народ сумел пройти свой путь к мечте.

Голодомор 1932—1933 гг. был одним из самых тяжелых ударов судьбы. Подчас приходится слышать упреки: а почему мы, украинцы — вольнолюбивый народ — позволили такое совершить над собой? Почему не боролись, не оказывали сопротивление кровавым большевистским палачам?! Во многих публикациях украинские селяне предстают пассивными жертвами сталинского Молоха, ждущими смерти в своих домах, в лучшем случае, пытаясь куда-то, куда глаза глядят, бежать от жуткой реальности.

На самом деле сопротивление против большевиков никогда полностью не прекращалось, с тех пор как в январе 1918 года красные войска под руководством М. Муравйова ворвались в Киев.

• Переход к НЭПу, происшедший в начале 1920-х годов, несколько уменьшил напряжение этого противостояния государства и общества, но полностью, в течение 1920-х годов, оно не исчезло, периодически воплощаясь в те или иные формы сопротивления  большевистской диктатуре. Новый всплеск сопротивления был связан с принятым сталинским руководством курсом на свертывание НЭПа и введение форсированной, а со временем и «сплошной коллективизации». Селянина с хозяина на своей земле хотели превратить в коллективного работника сельськохозяйственного предприятия.

Большевики обосновывали необходимость такого преобразования ростом производства сельскохозяйственной продукции на 150%, но настоящая причина нововведения крылась в другом. Фактически целью было превращение всей рабочей силы села в рабочих государственных предприятий. Это позволяло установить полный экономический контроль власти над гражданами, распространить ее политическое господство на экономически самостоятельное до этого селянство, то есть на практике реализовать идею диктатуры власти над всей страной, где селяне составляли более 85% населения. По сути, колхозы были удобной формой, с помощью которой можно было легко выкачивать ресурсы в государственный бюджет.

• Большевистское руководство предусматривало, что реализация плана встретит определенное сопротивление, особенно со стороны селян, которых должны были лишить земли, однако партийное руководство принимало его как должное, мол, «не разбив яйца, не поджаришь яичницу».

Плановое осуществление коллективизации отдельных отраслей сельского хозяйства наметил 5-й Всеукраинский съезд советов (25 февраля — 4  марта 1921 года). До осени 1926 года основными формами коллективизации были сельскохозяйственные артели и сельскохозяйственные коммуны, а в последующие годы — общества совместной обработки земли (ОСОЗы). Переход же к форсированной коллективизации развернулся в период первой пятилетки (1928/29-1932/33 хозяйственные годы).

Но старательно продуманный план оказался под угрозой провала: селянин упорно отказывался идти в колхоз. Тогда решили перейти к проверенным методам. Одним из последних было провоцирование социального расслоения на селе: одну прослойку селян пытался противопоставить другой. Началась так называемая кампания ликвидации кулачества как класса, которая означала уничтожение, «ликвидацию» самых зажиточных хозяйств, которые режим обозвал кулацкими. Раскулачивание осуществлялось путем обложения высокими поборами, отбирания земли, открытых грабежей и завершалось депортациями. До 1931 г. в Украине ликвидировано более 352 тыс. «раскулаченных» хозяйств, что составляет около 1,5 млн. ограбленных коммунистами человек. Характерно, что под «раскулачивание» подпадали не только зажиточные хозяйства, но и те, которые просто не соглашались идти в колхозы. Их называли «подкулачниками». По сути, кампания «ликвидации кулачества как класса» была формой репрессий в отношении всего селянства, которую внедрили, чтобы запугать тех, кто не желал стать «колхозным рабом». Угроза «раскулачивания» висела над селянами и «стимулировала» их вступать в колхозы.

Параллельно с «раскулачиванием» с 1929 г. усиливается наступление государства на духовенство и религию через преследование церковного клира, закрытие культовых сооружений, изъятие церковных колоколов, издевательства над чувствами верующих. Антирелигиозная кампания рассматривалась компартийным руководством как составная часть мероприятий по ликвидации кулачества как класса и проведение сплошной коллективизации. С конца 1929 г. усилилась кампания по снятию церковных колоколов в фонд индустриализации. Она часто выливалась в грубое ограбление церквей,  сопровождавшееся откровенным кощунством. Своевольное закрытие церквей приобрело массовый характер в январе-феврале 1930 г.

• Насильственная коллективизация, раскулачивание и уничтожение духовных принципов, в частности, через давление на религию, встретили активное сопротивление украинских селян. Зимой-весной 1930 г. селянские протесты и восстания приобрели массовый характер, фактически вся Украина восстала против гнёта Кремля. Селяне выходили из колхозов, забирали назад своё имущество, освобождали арестованных односельчан. По данным ГПУ, с 20 февраля до 2 апреля 1930 года в Украине произошло 1716 массовых выступлений, из которых 15 квалифицировалось как «широкие вооруженные восстания против советской власти». Они объединяли до двух тысяч человек, и происходили под лозунгами: «Поверніть нам Петлюру!», «Дайте другу державу!», «Хай живе самостійна Украина!», «Геть СССР!», «Давайте завойовувати іншу свободу, геть комуну!». В те времена люди организовывались как могли, были даже конные отряды. Оружием были вилы, лопаты, сокиры. Толпы селян с пением «Ще не вмерла Україна» ликвидировали местные органы власти. Партийцы и комсомольцы убегали. Всего же в 1930 г. ГПУ зафиксировало в Украине 4098 массовых выступлений, то есть почти 30% общего количества селянских выступлений в СССР.

Понятно, что оставить этот вызов без ответа сталинское руководство не могло. На борьбу с пробуждённым украинским селом были задействованы лучшие кадровые ресурсы советской карательно-репрессивной системы. Упомянутые выступления топились в крови, их участники или уничтожались, или получали длительные сроки заключения. Используя всевозможного рода негодяев, карьеристов или просто сломанных страхом людей, безжалостная чекистская машина внедряла во все сферы общества свою агентуру, как для сбора необходимой информации, так и для подготовки разного рода провокаций и секретных чекистских операций. Последние, как правило, представляли собой репрессивные акции, осуществляемые на основе сфабрикованных обвинений в контрреволюционной деятельности.

Следовательно, пик вооружённого противостояния человеконенавистнического режима и доведенного им до отчаяния населения Украины приходится на 1930 г., то есть на преддверие Голодомора, и тогда же это отчаянное сопротивление было подавлено. Позже беспорядки ещё будут, но они не будут иметь такой массовости, организованности, не приобретут такой размах.

До марта 1930 г. около 3,2 млн. селянских хозяйств Украины отступило перед захватчиками своих сел и понуро вступало в колхозы, ожидая дальнейших ударов судьбы.

• В результате Великой депрессии цены на сельскохозяйственную продукцию на Западе стремительно упали. Советский Союз очутился на пороге экономического кризиса, ведь значительно уменьшался поток валютных поступлений. Чтобы заработать валюту, было решено увеличить объёмы продажи зерна, в результате чего хлебозаготовительные планы резко и немотивированно возрастали, из колхозов (а колхозники надеялись там спастись от крупных поборов) забирался почти весь урожай, что мотивировало селян отказываться от труда на земле, и порождало массовую неконтролируемую урбанизацию.  На фоне этого, продовольственное положение украинских сёл становилось всё тяжелее. В результате хлебозаготовок с урожая 1931 года, которые затянулись до весны 1932, в определённых сельских районах Украины начался голод, который забрал жизни около 150 тысяч селян. Он продолжался до той поры, пока не дозрел урожай 1932 года.

• Голод стал следствием массового изъятия хлеба у украинских крестьян. В критической ситуации, которая сложилась весной 1932 года, единственная возможность остановить массовую гибель людей заключалась в кардинальном пересмотре чрезмерных планов хлебозаготовок, объявлении голодающих районов зонами гуманитарной беды и предоставлении им помощи. Но коммунистический режим не желал этого, напротив, нормы хлебосдачи неоднократно завышаются и только в сторону увеличения. Указанные действия власти нельзя интерпретировать иначе как запугивание, террор непокорного населения голодом.

Террор голодом осуществлялся в рамках общесоюзной хлебозаготовительной кампании и имел целью не только изъять максимально возможное количество запасов, но и подготовить почву для обвинений украинцев в саботаже и контрреволюционности, чтобы вновь максимально раскрутить маховик репрессий. Учитывая такой ход событий, очень важным является различение действительных масштабов сопротивления селян власти, которая их истребляла, и фантому контрреволюционной угрозы, который фабриковался в засекреченных документах ОГПУ.

Исходя из действительной информации о том, что значительное количество хозяйств отказывается выполнять спущенные планы хлебозаготовок, в силу их нереальности, — о чём руководители этих хозяйств официально извещали высшее руководство,  — ОГПУ начинает фабриковать дело относительно наличия в Украине мощной контрреволюционной организации, целью деятельности которой является срыв хлебозаготовительной кампании 1932 года. Режим во второй половине ноября разрабатывает специальную тайную операцию по обезвреживанию всех, кто мог бы оказывать сопротивление полному изъятию хлеба. 18 ноября 1932 г. Политбюро ЦК КП(б)У издает тайную директиву относительно разработки специального плана ликвидации «кулацких и петлюровских гнёзд», а уже 22 ноября голова ГПУ С. Реденс просит С. Косиора утвердить план операции «по нанесению оперативного удара по классовому врагу», которая охватывала 243 района Украины.

Тогда же, 18 ноября 1932 года в Украине по решению ЦК КП(б)У, принятом по указанию В.Молотова, приобретает статус официальной репрессии режим «чёрных досок» и внедряются натуральные штрафы — изъятия продовольствия и скота в хозяйствах, которые «задолжали» по нереальным планам хлебозаготовок. Соответственно, был запущен механизм массового убийства украинских селян искусственно спланированным голодом.

• Оперативный бюллетень ГПУ УССР от 5 декабря 1932 г., подписанный Главой ГПУ УССР С. Реденсом, сообщает, что за время с начала проведения специальной тайной операции арестовано 8 881 человек. Отдельно указано количество арестованных бывших петлюровцев и махновцев — свыше 2 тыс. «Контрреволюционные» и повстанческие группировки ликвидированы в 110 районах. Зафиксированы такие формы и методы деятельности «контрреволюционных» и «кулацких» элементов: «антисоветская» агитация против хлебозаготовок, срыв собраний; подстрекательство к активному противодействию вывозу хлеба; организованное «разворовывание» хлеба; оттягивание сдачи хлеба; укрывательство в отходах зерна, закапывание в ямы, подпольные хранилища; преднамеренное запутывание учёта зерна.

Фабрикуя фиктивные дела, арестовывая и сажая тех, кого он считал потенциальной оппозицией, режим пытался нанести превентивный удар по всем несогласным, обеспечить беспрепятственность и безнаказанность в проведении мероприятий по истреблению голодом непокорного народа, говоря языком настоящего — «зачистить» тылы. Дело было поставлено так, чтобы свести на нет любые риски в проведении террора голодом.

Однако, несмотря ни на что, сопротивление украинских селян власти в 1932-1933 гг. продолжалось, обнаруживая себя в разных формах. Первая из них — массовый побег селян из колхозов в города, причем наиболее активной и работоспособной части сельского населения. Вторая форма сопротивления — это выходы из колхозов. Только за первое полугодие 1932 года количество коллективизированных хозяйств в Украине сократились на 41,2 тысячи. Так, в Винницкой области за июнь 1932 года было зарегистрировано 10079 заявлений, в Харьковской — 3792, в Киевской  — 3325. В июле эти тенденции усилились. За первую декаду июля (в соответствии с данными ОГПУ) было подано 13743 заявлений. Из них: в Винницкой области — 7720, Харьковской       — 3579, Киевской — 1377. Десятки колхозов вообще самовольно прекратили существование.

• Третья форма сопротивления — это открытое и такое же массовое нежелание собирать урожай в колхозах, что зафиксировано партийными документами высшего уровня. Четвертая форма — это открытые массовые выступления против власти. Так, только в первом квартале 1932 года было зафиксировано 257 таких выступлений, в которых принимали участие 23 тысячи 946 человек. И, наконец, пятая форма — это вооруженная борьба с советской властью.

И в 1932, и в 1933 годах в разных регионах Украины режим вынужден подавлять массовые выступления, «волынки», которые становились отчаянными попытками доведенных до предела голодом украинских селян не столько отстоять свои права, сколько просто выжить. Голодающие селяне препятствовали вывозу хлеба в счет заготовок, нападали на зернохранилища, магазины, амбары спиртзаводы или винокурни, где хранилось, часто просто под открытым небом, отобранное зерно. Продолжают распространяться листовки с призывами к борьбе с коммунистическим режимом. За первые 7 месяцев 1932 года органы ГПУ зафиксировали в УССР свыше 900 массовых протестных выступлений, что составляет более 56 % всех антивластных выступлений в СССР за это время.

Но основными все же становятся пассивные формы сопротивления — затягивание вывоза запасов, некачественный обмолот, с целью сохранения в отходах хлеба, в конечном итоге, сокрытие от конфискаций добытых тяжелым трудом крошек еды. Даже на уровне местного партийного и советского руководства было сопротивление. Летом — осенью 1932 года в Украине около 500 сел, колхозов отказывались принимать навязываемые им хлебозаготовительные планы. Несмотря на то, что высшее партийное руководство принуждало к принятию планов прямыми угрозами и террором.

• Председатели колхозов или сельсоветов в отдельных селах выходили из КП(б) В, сдавали партийные билеты, протестуя против обречения односельчан на голодную смерть. Непростым было положение местных руководителей: председателей колхозов, сельских советов, бригадиров, директоров предприятий и школ, ведь они особенно ясно осознавали опасность полного изъятия зерна у селян. Осознавая тот факт, что их хотят сделать соучастниками страшного преступления, многие из них делали все возможное для спасения односельчан: шли на прямые нарушения требований компартийного руководства, в частности, относительно выдачи натуральных авансов колхозникам, обмолота зерна и т. п. Известны не единичные случаи, когда руководители при получении планов непосильных хлебозаготовок отказывались их выполнять, советовали селянам скрывать собственные запасы. Распространенной формой уклонения местных руководителей и уполномоченных от участия в грабежах селян стали их побеги из сел и даже самоубийства.

• В мае 1933 года, протестуя против уничтожения Украины, совершил самоубийство выдающийся писатель Мыкола Хвылевый, который в 1920-е годы был убежденным коммунистом. За две недели до смерти в разговоре с друзьями он заметил: «Голод — явление сознательно организованное. Голод и разруха — хитрый маневр, чтобы одним заходом справиться с очень опасной украинской проблемой. Поймите меня, будьте на часочек «еретиками». Коллизия только начинается. Эта сталинская пятилетка — только третий акт нашей драмы. Два еще впереди. Но хватит ли на них даже нашего железного терпения? Кто-то наверняка найдется отважный, кто-то первый викрикнет: «Хватит! Занавес!».

Также известны неединичные факты попыток предания гласности правды о голоде, путем обращений к разнообразным международным организациям или к известным публичным лицам. Так, Яков Сапсай, работник Харьковского электромеханического завода, возмущенный ложью об успехах в статье М.Горького в газете «Правда», написал в июле 1933 г. последнему письмо, в котором раскрывал правдивую ситуацию в Украине. В 1935 г. за это письмо Я. Сапсай был осужден к расстрелу с заменой на 10-летнее заключение. В частности, в письме говорилось: «...Это ли не рост, это ли не достижение, что на Украине уничтожено без боя, без войны семь миллионов человеческих жизней, среди которых половина детей, о которых вы так счастливо расписываете. Но это только история фиксирует этот трагически безумный факт. Кто виноват в этом, подлый класс, некогда правивший, или славная сила Диктатуры пролетариата? Я не был за рубежом, но думаю, что там такого ужаса нет, как здесь, в этом социалистическом благополучии. Семь миллионов живых людей, среди тысячи будущих возможных творцов лучшей жизни человечества, без боя, без крови, умерли без хлеба...».

• Еще одной формой сопротивления, особенно актуальной, когда у вымирающего села уже не было физических сил на более активные действия, было устное народное творчество: рассказы, пословицы, поговорки, анекдоты, песни, частушки. Были среди них и заунывные и наполненные глубоким философско-жизненным смыслом, но были насмешливо-иронические и язвительно-саркастические, столь свойственные чисто украинской душе. Даже в то страшное, трагическое время наш украинский народ не утратил присущие ему юмор, иронию, сарказм: сквозь слезы от мук голода он смеялся над сталинскими мерзавцами, над их тщетными усилиями поработить свободную душу народа, над «дутыми» вождями — Лениным и Сталиным и их утопическими идеями. Этот народный смех сквозь кровавые слезы (как это часто случалось в его истории), был единственным оружием украинцев, потомков тех казаков, которые умели смеяться над своими врагами, даже будучи посаженными на кол или зацепленными крюком под ребро, как легендарный Байда.

Устное народное творчество всегда было неписанным учебником жизни, воспитывая поколение украинцев в пределах национальной культурной стихии, системы традиционных ценностей, сохраняла в закодированной форме исторический опыт. Но это не единственная функция народного фольклора. По мнению Т.Конончук «... в годы голодомора особенно характерной среди других была функция духовной защиты нации, когда устное народное слово оставалось чуть ли не единственным средством протеста против геноцида; эта функция вместе с функцией исторической памяти закладывали основу для возрождения нации в будущем». А по мнению В. Пахаренко, «уничтожаемый вершителями «великого перелома» сталинистами, народ все-таки сказал, точнее, прохрипел сквозь сведенные судорогой зубы свое слово, слово страшной, однако искренней правды, боли и непокоренности. Сколько поработали профессиональные фарисеи от науки и идеологии, чтобы не допустить это слово к нам, потомкам, чтобы уничтожить его в человеческой памяти, но это им не удалось».

• Для Украины 1933 год стал временем национальной катастрофы, последствия которой ощущаем и поныне. Следствием преступления геноцида, кроме физического убийства миллионов людей, стало разрушение традиционного украинского уклада жизни. Голод стал оружием массового биологического уничтожения украинцев, на долгие десятилетия нарушил наш естественный генетический фонд, привел к морально-психологическим изменениям в сознании нации. Но вместе с тем, следует отметить, что даже такое страшное оружие оказалось в итоге бессильным, чтобы победить наш вольнолюбивый, непокорный, бунтарский дух. И сопротивление во время геноцида еще одно тому подтверждение.