ЖЕРНОВА НЕПРИМИРИМОСТИ

Он всегда считал, что жизнь неминуемо ставит каждого человека перед безжалостной необходимостью выбора: с кем ты, с силами света (для Я.Галана это означало — с СССР, с коммунистами) или с воинством смерти и тьмы (в его глазах — с национализмом, а значит с фашизмом). Вот так сжато можно изложить «символ веры» Ярослава Галана (1902—1949), бесспорно, ярчайшей фигуры в западноукраинской коммунистической литературе и журналистике 30—40 годов ХХ ст. Третьего не дано, верил Галан, или-или. А заявления деятелей украинского националистического движения, что, они, дескать, ведут борьбу на оба фронта, и против Гитлера, и против Сталина — это, по его мнению, просто абсурдное и злонамеренное вранье.

Без непримиримой, фанатичной убежденности в том, что наш мир — это арена вечной борьбы добра и зла невозможно понять Галана. До 1991 года об этом человеке в СССР не писали иначе, чем в четко заданной тональности: «пламенный боец партии», «несгибаемый Галан» и т.п. (хотя мыслящий читатель мог, вероятно, и тогда догадаться, что не все так просто). В последние 10 лет о Галане практически не вспоминают; значительная часть общественности Западной Украины уже давно расценивает его деятельность как позорный пример национального ренегатства и слепого, ограниченного фанатизма. Мы попробуем показать, что реальный Галан был сложнее, трагичнее и противоречивее.

Сын бедного чиновника Александра Галана, человека с трудным характером, но честного и — что важно — убежденно пророссийских взглядов, Ярослав с детства привык воспринимать колоссальную империю на Востоке как «источник добра». Заключение отца в австрийский концлагерь Талергоф (1915 г.) за пророссийские настроения только укрепило его взгляды (итак, силы света найдены!) Пребывание в Ростове вместе с семьей (1915—1918 гг.) позволило молодому галичанину увидеть ужасную и противоречивую панораму русской революции; выбор Ярослава в конце концов был однозначен — он стал на сторону большевиков. А значит, усвоил на всю жизнь главный догмат их версии марксизма: все национальное (чувства, интересы) должно жестко подчиниться классовому. Этому императиву Галан остался верен и тогда, когда вернулся в Перемышль (1918 г.), и тем более тогда, когда, став членом подпольной Компартии Западной Украины (1924 г.), учился в вузах Вены (философский факультет) и Кракова.

Трагическая ошибка Галана заключалась в том, что он так и не понял: благородные лозунги интернационализма были только прикрытием, дымовой завесой, помогавшей создавать сталинскую великорусскую империю СССР («Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь!»). Хотя и он видел в родном Львове кричащие факты русификации. И — будем справедливы — не молчал. Вот весьма интересный документ: письмо Галана в Агитпроп ЦК КП(б)У от 11 сентября 1949 года (за полтора месяца до гибели). Писатель пишет: «приходится, к сожалению, констатировать, что во львовском университете преподаватели юридического, физико-математического и геологического факультетов читают свои лекции преимущественно на русском языке. Украинский язык исчез полностью с киноафиш, теперь он исчезает и из трамвайных вагонов...» На первый взгляд, может показаться, что это мелочи, однако мелочи красноречивые. Итак, хоть Галан и оставался жестко в рамках господствующей идеологии — оскорбленные национальные чувства периодически вспыхивали в нем (тоже самое можно сказать и о фигурах большего масштаба — П. Тычине, М. Рыльском, В. Сосюре, А. Довженко...)

Рисковал ли при этом Галан? Безусловно. Ведь при внешнем признании и формальном уважении со стороны власти (депутат Львовского горсовета, член правления Союза писателей Украины, львовский корреспондент органа ЦК КП(б)У газеты «Советская Украина»; но, добавим, в сентябре 1948 г. за попытки занять более независимую позицию писатель лишен работы в газете) Галан был мужем репрессированной в 1937 году «шпионки», «украинской фашистки» и «врага народа» Анны Галан. В любое время «органы» могли вспомнить характеристику писателя, которая имелась в документах НКВД, опубликованных только в начале 90-х: «Анна Галан — убежденная украинская националистка-фашистка... Муж ее — Галан Ярослав — является членом контрреволюционной фашистской организации «УВО-ОУН» и агентом польской дефензивы во Львове. О результатах своей контрреволюционной работы в Украине Анна Галан информировала мужа шпионскими письмами».

Настоящий дамоклов меч... Но Ярослав вскоре после «воссоединения» западно-украинских земель начал в 1940 году хлопотать об освобождении жены (не зная, что 25-летняя женщина, которая так мечтала жить в СССР, была уничтожена в застенках НКВД). Потом началась война, Галан целиком отдался работе в коммунистической украиноязычной радиостанции имени Шевченко, со временем — вступил в брак во второй раз.

Тем не менее и дальше конформизм отнюдь не стал основной, определяющей чертой его характера. 27 февраля 1947 года на совещании руководителей партийных и советских учреждений Львова Галан, приведя позорные факты пренебрежения элементарными потребностями людей (в аудиториях университета у студентов от холода замерзли чернила, хлеба в магазинах не хватает, да и тот ужасного качества), воскликнул, обращаясь к местным руководителям: «Позор вам!». А ведь это были годы, когда, как грустно шутили писатели, критика любого чиновника рангом выше начальника жека квалифицировалась как посягательство на основы общественного строя...

Сугубо человеческий образ Галана помогают представить себе воспоминания польского писателя Ежи Путрамента: «Коренастый, невысокий блондин, с ниспадающей всегда на глаза прядью волос, немного косоглазый, неудачник в жизни, большой бабник и очень симпатичный человек». Несмотря на коммунистические убеждения, ко многим деталям жизни в СССР не мог привыкнуть. «Я знаю, что вежливость требует обращаться к россиянам по имени-отчеству, — писал Галан в одном из писем 1948 г. — Но вот я живу в СССР почти 9 лет, а память все еще меня подводит». Те, кто считает Галана тупым фанатиком и «человеком из железа», будут, наверное, удивлены, прочитав отрывок из письма к нему брата, Ивана Галана (кстати, очень интересного человека, сочетавшего коммунистические взгляды с толстовством): «Смешно то, что ты пишешь в тридцать лет о старости. Как тебе не стыдно? Что, ты духовный калека или что?».

Итак, человек не однозначный, не «оловянный солдат» идеологического фронта... И все же он, конечно же, служил сатане сталинизма. Вот цитаты из его статей 40-х годов, то есть времени зверских депортаций, насильственной коллективизации, массового унижения национального достоинства украинцев: «В западноукраинских областях утвердилась свобода, по обе стороны Карпат восходят ясные звезды социализма». Или: «Вдохните полной грудью воздух, и вы почувствуете, что вам страстно, до боли хочется жить» (сравните у Тычины: «О прекрасний час! Неповторний час!»). Безусловно, эти писатели отдали свой талант тоталитаризму, но очень важно понять: что же именно заставило их служить Дракону?

Ужасают обстоятельства трагической гибели писателя (и, в то же время, какая-то ее таинственность). Вот общепризнанная версия советских времен. 24 октября 1949 г. два студента (а также подпольщики, члены ОУН) — Михаил Стахур («Стефко») и Иларий Лукашевич («Славко») пришли на квартиру Галана по ул. Гвардейской, 10 во Львове и, попросив писателя выслушать их жалобы на притеснения в вузе, отвлекли его внимание от работы над статьей «Величие свободного человека» (выразительное для 1949 года название!). В этой статье, кстати, были такие, очень характерные для Галана строки: «Москва — это, наверное, единственный город в мире, к которому никто не относится равнодушно. Человечество раскололось на два лагеря: на тех, кто любит Москву, и кто ее ненавидит. Нейтральных нет...» Став позади писателя, один из нападавших, Стахур, выхватил топор и начал наносить один за другим удары по голове Галана...

Кто убийцы — это всегда считалось ясным. В 1951 году Стахур, Лукашевич и еще несколько человек были казнены по приговору военного трибунала. Не подлежит сомнению, что ОУН ненавидела Галана — и прежде всего за его антиклерикальные памфлеты, такие, как «Плюю на папу!» Но такой ли простой сейчас это вопрос: а кто, собственно, стоял за спиной убийц? Наверное, только публикация прежде секретных документов из архивов СБУ (если таковые существуют) даст окончательный ответ на этот вопрос.

Галан всегда любил творчество И. Франко, в частности, его знаменитого «Каменяра». Но чувствовал ли он, что суровая преданность идеалам непримиримости и классовой борьбы неминуемо делает его самого «каменярем у кайданах», то есть объективно — рабом догм? Вот где крылись истоки трагедии этого незаурядного человека.