Доброта и твердость духа

Улыбающаяся, приветливая, деликатная, эта женщина наделена действительно особым сочувствием «ко всем Божьим созданиям, не только к человеку». Без чувства эмпатии писатель не мыслится — Раиса Талалай утверждает это и в слове, и на деле.

«КОЕ-КТО ИЗ МОИХ РОДСТВЕННИКОВ ДО СИХ ПОР ЖИВЕТ В ГОРЛОВКЕ»

— Почему вы раньше печатались под фамилией Талалай, а теперь — Харитонова?

— Моя первая книжка «Триколірна Дуся» — прозаическая. Среди прозаиков нет никого с такой фамилией. Когда же написалась первая книжка стихотворений, я перешла на отцовскую, потому что считаю нечестным использовать имя известного украинского поэта Леонида Талалая.

— Вы родились в Горловке, в настоящий момент это неподконтрольная Украине территория. Какой сейчас видится малая родина?

— Обманутой, деморализованной и деградированной, но мы знаем, что виноваты в этом не только обитатели Донбасса. Кое-кто из моих родственников и сегодня живет в Горловке. Знаю, что там есть сознательные люди, патриоты, которые в силу разных обстоятельств должны были остаться. Но не смириться.

— Вы автор прозаических книжек и поэтических сборников. Если судить по последним публикациям, предпочтение в настоящее время отдаете поэзии. Почему?

— Поэзия мне психологически роднее. Проза же, если говорить откровенно, очень энергорасходная вещь. Писать роман может себе позволить либо мужчина, у которого есть если не капитал, то преданная жена, зарабатывающая «грубі гроші», или одинокая и зажиточная женщина. Эта работа требует круглосуточной самоотдачи. Когда пишу прозаическое произведение, то превращаюсь в галерника в прямом смысле и переносном. Но за этот изнурительный труд, за бессонные ночи с их последствиями для здоровья в Украине обычно не платят. По собственному опыту: я лауреат Премии имени В. Сосюры, но не имею даже документального подтверждения этого факта, не только материальной поддержки.

С сегодняшней финансовой и культурной политикой в Украине я не могу себе позволить такую роскошь — писать прозу. Кроме того, ее же придется еще и за собственные средства издавать. Я же вынуждена искать подработку, чтобы не только оплачивать коммуналку в размере двух моих пенсий, но и просто выживать. Хоть наши чиновники, вероятно, уверены, что литература — это хобби, а украинским писателям на жизнь хватает и святого духа.

«В ВЕРЛИБРЕ Я МОГУ СКАЗАТЬ НАМНОГО БОЛЬШЕ»

— Любимый способ стихосложения — верлибр? Как и почему произошел переход от классической строфики к верлибру?

— Я воспитана на классической поэзии и люблю ее. До недавнего времени верлибр считала чем-то искусственным, нудным, неинтересным — формой творчества, доступной для слабаков. До недавнего времени. Очевидно, до этого мне не случалось читать талантливых верлибристов.

Верлибры Николая Биденко чрезвычайно поразили меня. Я попробовала создать что-то подобное, и до его уровня мне еще расти и расти. С того времени мои рифмованные стихотворения кажутся мне проигрышными по сравнению с моими же верлибрами. Мне хочется быть точной и свободной, говорить именно о том, что в действительности побуждало к написанию произведения. Кроме того, в верлибре благодаря той же метафоре, реминисценции, аллюзии и тому подобное я могу намного больше и лаконичнее сказать о разных важных вещах.

— Учитывая недавние публикации, вы не удержались от «злобы дня». Искушение, прямо скажем, очень большое. Но при этом теряются, на мой взгляд, средства выразительности именно поэтического языка. Что на это скажете?

— Вопрос деликатный. На грани 80-90-х годов мы полностью оправданно убегали от вульгарной социализации литературы и пустого пафоса соцреализма. В последнее десятилетие наша литература в лучших своих образцах заметно тяготеет к высокому художественному канону. Но ориентация многих молодых и не только молодых писателей на «чистое естетство» часто приводит к суженному взгляду на мир, к мизерному, натуралистическому варварскому или графоманскому сюсюканью.

Во время, когда гремят выстрелы и льется кровь, опасение нарушений эстетских самоустановок, закрывание глаз на животрепещущие проблемы общественной жизни — снобизм. Не забывая «Крейслериану» Гофмана, Флобера, Леверкюна (героя «Доктора Фаустуса» Томаса Манна), не могу не писать о том, что тревожит каждого украинца. Да, я осознаю, что где-то не удалось избежать открытой публицистичности. Но считаю, что чисто эстетская позиция «над столкновением» в нынешней ситуации слишком сомнительна. Я солидарна с позицией известного поэта В. Базилевского: «Выйди и скажи!»

В наплыве эмоций голос может срываться. Но быть индифферентным, самовлюбленно поглядывать на за мир, находящийся в опасности, удобно умостившись в «башне из слоновой кости», настоящий мастер, по моему убеждению, не имеет права. А средства выразительности, думаю, — не наивысшая цель искусства. Цель — сама выразительность, художественная информативность текста. Сколько шедевров знает история мировой литературы, построенных без применения тропов, интертекстуальных приемов, на одной лишь автологии. Возьмем для примера хотя бы знаменитую «Свободу» Поля Элюара.

«СВОИМИ ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ СТАРАЮСЬ ПОСЕЯТЬ ДОБРОТУ»

— Вы автор мемуаров «Я вышла замуж за поэта». Опубликовали воспоминания не только о Леониде Талалае, но и о Николае Винграновском, Олеге Ораче. Какие отзывы были?

— За эту книжку я получила премию «Благовест» и премию от Фонда Украинского свободного университета (Литературно-научный конкурс фонда им. Воляников-Швабинских). О книжке — а это не только мемуары, но и рассказы — написал только Евгений Баран, но не в журнале — в интернете.

— Можете ли сказать, что ваши тексты — именно женские? Что вкладываете в это понятие?

— Не думала над этим. Своими произведениями стараюсь посеять в сердце читателя доброту и милосердие, таким способом сделать мир хотя бы немножечко светлее и безопаснее для всех Божьих созданий, не только для человека. А это материнское задание.

— Писатели почти всегда считают, что их не «отчитали» во всей полноте того, что они пытались донести. Трактовал ли кто-то из литературоведов ваше творчество «во всей полноте»?

— Во всей — еще нет: с каждой новой книжкой меняюсь, росту. Но много авансов (а это — огромный стимул для творчества) я получила после выхода моего поэтического сборника «Чорна перлина» от академика, доктора искусств и литературоведа Вадима Скуратовского. Его статья стала послесловием в моем втором поэтическом сборнике «Ще все можливо».

Владимир Базилевский благословил своим предисловием мой третий поэтический сборник «Життя без жодної підказки», на которую появилась рецензия И. Прокофьева, и в этом году за нее я получила премию имени В. Мисика. Сегодня рукопись новой книжки, где преобладают верлибры, готов увидеть мир, но... Всем благодарна и за критику, и за каждое хорошее слово, которое вдохновляет меня и помогает совершенствоваться.

СПРАВКА «Дня»

Раиса Талалай (Харитонова) родилась в Горловке. Автор книжек прозы «Триколірна Дуся» и «Я вийшла заміж за поета. Оповідання, повість-спогад, епістолярій». В активе — несколько сборников поэзии.