Кто вернет нам печатное слово?

Системный взгляд на современную украинскую книжность может быть воспринят как наивность, если ориентироваться на тенденции, доминирующие в мире. Там действительно в последние годы заявило о себе много интересных для теории и практики явлений. Самосевно что-то пробивается и у нас, но тотальную эрозию рельефа издательской отрасли этим не остановить. Как целостной, полноценной системы ее в Украине нет. Похоже, с таким положением смирились, приспособившись подбирать выгоды на руинах. Надлежащей роли книжке в новейшем национальном смыслосозидании никто не отводит. Да и смыслосозиданием не занимается. Это неопровержимо иллюстрирует сдача национального смыслового поля экспансивным внешним и нахальным вассальным или коллаборационистским нарративам. То, что не происходит в культуре и информационной сфере, — последствия незнания и непонимания закономерности: после потери (захвата) виртуальных объектов вскоре аналогичное происходит и с объектами реальными. Таким объектом рано или поздно становится и страна.

Стратегия инновационного развития, похоже, в нашей стране еще не ко времени. А это — риск разминуться со временем. В информационную эпоху ведущим источником национальных богатств является не промышленно-аграрное ядро, а базирующийся на инновациях информационный сектор экономики, рычаг которого — знания как производительная сила. Инновационно активная страна, интегрируясь в мировые технологические процессы, самообречена развивать все составляющие части книжности как стратегический инструмент.

 «ЧТЕНИЕ VS. КВАЗИЧТЕНИЕ»

Книжный мир за последние десятилетия резко изменился, и еще непонятно, когда и каким он упрочится в расцвете информационной эпохи. Как и непонятно, какой будет она тогда. Сейчас ее универсальные тенденции медленно пробиваются и в Украине. Но за умением преодолевать разрывы между культурной, технологической и коммерческой составляющими частями деятельности украинское издательское дело далеко отстало от ведущих стран. Поэтому вынуждено теперь терпеть и то, что во многих странах уже забыли.

Центром культурной жизни индустриальной эпохи была печатная книга. Тогда начитанность считали одной из самых желаемых добродетелей. В народе нормой было отношение к писателям как к богоизбранным. Политические режимы действовали литературоцентрично или литературоненависнически: писателей кормили «из рук» или преследовали. Мир стремился читать и с каждым годом читал все больше. Качественная книга была дефицитом. Пик индустриальной эпохи символизировал расцвет логоцентризма, модернизма и издательского дела. Развитие остальных медиа книге не мешало.

Все начало круто меняться с наступлением информационной эпохи, с которой пришли постмодернизм и культ множественности. Телевидение, новые медиа и индустрия развлечений вытесняют книгу и чтение из центра культурной жизни. Частично в этом виновата и издательская индустрия, безоглядно погрузившись в массовизацию (беллетризацию), став причиной вырождения интенционного чтения. А в стихии игры и развлекательности книга слабее конкурирующих с ней медиа.

Еще сильнее ударил по издательскому делу взрыв интернет-активности. На пути к читателю тексту уже не обязательно становиться книгой, достаточно оказаться в открытом доступе. Другим стал читатель. Для самовыражения ему уже интереснее побывать в роли автора, а возможностей для этого много. Квазитворчество и квазичтение имеют большую притягательную силу. Индустриализированный выход книжного контента в Интернет, появление мощных глобальных, региональных и национальных игроков, развитие интерактивных и мультимедийных практик — реалии с непостижимым потенциалом будущего. В итоге — чтение стало и проникновением в миры слова, и путешествием по виртуальным просторам, и увлекательной игрой, в которой персонажи могут получать иные, чем по версии автора, биографии и во всем действовать иначе. Компьютерные программы способны трансформировать роман в оперу, фильм в спектакль, а футбольный матч — в триллер или комикс.

Нынешний молодой человек, оказавшись среди многообразия медиа, охотнее отдает преимущество более динамичным и мобильным по сравнению с книгой, которые, сильно действуя на эмоциональную систему, завораживают и формируют новые стереотипы поведения. Он уже не будет, как родители, собирать домашнюю библиотеку, потому что имеет доступ к Интернету и цифровым устройствам для чтения, если это ему интересно. Вместо того, чтобы скучать над томом о Дон Кихоте, отправится с ним в виртуальные поиски волшебной Дульсинеи. Так в этой стихии вызрел «читатель-слушатель-зритель-имитатор» — композитная фигура культурных практик. И это — объективность медийного мира.

 «ИЗДАТЕЛЬСКАЯ СТАТИСТИКА — САМООБМАН»

История мировой культуры знает много интересных сюжетов, связанных с приобщением к книге. В свое время Александра Македонского приобщил к ней Аристотель. Телевизор, доступ к Интернету, планшет и не снились ему, а томик «Илиады» давал утешение в походах и выделял его среди неграмотного люда. Амбициозное окружение, стремясь к лояльности императора, упрямо изучало буквы. Даже совершенно неграмотные вельможи искали книги. Знаменитая Александрийская библиотека — результат стараний его наследника Птолемея, который прислушивался к совету ученого и писателя Д. Фалерского.

В ХVIII в., например, какой-то российский ловкач нажил состояния, продавая в роскошных оправах чистые блоки бумаги: настолько респектабельно было иметь библиотеку. Еще в конце прошлого века главы государств, уходя с постов, считали честью основать библиотеку. Богаты ли на такое наши реалии?

Сегодня книга перестала быть центром медиамира и статусным артефактом. Она — одна из медиа, а ее ключевые преимущества не все уже способны увидеть. И это — вызов издательскому делу. В таких условиях оно должно прирасти необходимыми силами и поработать ради книги, по-новому актуализируя ее значимость.

Современная украинская книжность переживает драмы своего туманного «островного времени». Она развалена структурно и институционно, на ее территории не действуют ни стимуляторы развития, ни предохранители упадка. Рычаги влияния на процессы находятся уже за ее пределами, а это — «безвременье». Полноценно конкурентоспособных идей и практик, которые сигнализировали бы о приближении ее «осевого времени», критически мало. Все, что рождается, — симпатичные проекты одиночек. Без инвестиций, инфраструктуры и эффективных маркетинговых программ они рискуют так и остаться симпатичными.

Отрасль критически заморожена. Почти двадцать лет подряд количество изданных книг и брошюр на душу населения не далеко уходит от единицы. Больше трети изданного — старания одной компании, которая талантливо привила испытанные в мире маркетинговые технологии. Есть еще несколько достойных внимания практик. Львиная доля книжного массива — далекие от рыночных процессов внутрисистемные (отраслевые, корпоративные) издания, а также продукция административно склепанных монополий, добивающих захирелый рынок. Остальные издательства мучаются, то льнут к административному плечу, то заглядывают в глаза грантодателям, ведь на самодостаточную работу пространства остается все меньше, и сил для этого хватает единицам.

В Украине в последние годы не было ответственного анализа статистических данных, а комментарии к ним — один обман. Иначе речь шла бы, по крайней мере, о структурной разбалансированности катастрофически мелкого книжного потока, уничтожении конкурентной среды в отрасли и аннексии национального книжного пространства. Была бы заинтересованность и в том, насколько активно страна читает, какие тенденции доминируют в этой сфере и как работает система национальных нарративов. Анализ заставил бы заняться поиском радикальных способов влияния на процессы.

 «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА — В АВАНГАРДЕ»

Сегодня относительно оптимистичные сигналы подает сегмент книжки для детей. Он растет количественно и развивается качественно. В основе этого — демографические силы и динамика вкусов. Не теряют значения сюжеты и герои. И современные дети чувствительны к красоте и сказочности. Вместе с тем их очень привлекают эффекты соучастия. Ведущие операторы рынка это знают, поэтому они креативны, технологически гибки и маркетингово мобильны. Амбиции побуждают их контролировать тонус инновационности, чтобы успевать за трендами. Сейчас — это аудиокомпоненты и игровые мобильные приложения к печатным версиям. Все удачные решения издательств — шаг навстречу детской заинтересованности. Они затратные, но и прибыльные, если приобретают масштаб.

С беллетристикой сложнее, поскольку возможности создания издательством книги как уникального продукта в этом сегменте ограничены, а «цифра» безжалостно «отгрызает» свое. Много здесь зависит от популярности автора, сюжета, персонажей и профессионализма издательств. Мощных авторских предложений в Украине мало. Одна из причин этого — низкая капитализация текстосоздания, проблематичность писательства как профессии. Сильные тексты положительно заряжают отрасль: Дж. Роулинг своим романом «Гарри Потер» побудила даже «цифровое поколение» читать затяжные печатные тексты, динамизировала издательское дело во всем мире.

Резко ухудшилась до недавнего времени относительно приличная ситуация в сегменте интеллектуальной книги. Большинство из того, что происходит с изданиями для средней школы, — борьба за доступ к деньгам, а не за качественный учебный продукт. Согласно неумолимым законам выходит из дела поколение авторов, для которых создание учебного издания для студентов равноценно взятию жизненной вершины. Новые генерации к напряженному труду ради этого не мотивированы и часто не готовы по основным критериям. Малоосмысленное компилирование из выхваченных в Интернете текстов того, что потом подается как «собственное издание» — повальная тенденция. Агрессивно наступают «книги в авторской редакции», хотя в действительности это — полиграфически воспроизведенные тексты. Причины — в упадке самотребовательности авторов и издательств, в сомнительной позиции тех, кто легитимизирует в образовательном процессе брак. С развитием цифровых сервисов заостряется проблема использования объектов права интеллектуальной собственности. Министерство образования и науки Украины, похоже, относится к этому слишком экстравагантно.

 «КНИЖНЫЕ МАГАЗИНЫ: ПОБЕДА КОЛИЧЕСТВОМ ИЛИ КАЧЕСТВОМ?»

Наиболее подавляет отрасль разрушенность системы книгораспространения: исчезновение книжных магазинов; недостаточные для их эффективной работы площади; несформированность информационно-логистических служб; низкая квалификация кадров. Лет двадцать пять назад шесть сетей (почти две тысячи книжных магазинов) продавали за год до 500 млн книг. Теперь Украина издает около 50 млн книг и брошюр. Где-то 200—300 млн попадает на прилавки импортированной книги. Если верить данным Государственного комитета по телевидению и радиовещанию, в Украине есть больше семи тысяч субъектов книгораспространения. Все они обеспечивают годовой оборот, который не превышает сумму, эквивалентную 600 млн долларов США. В Германии, где наиболее развита инфраструктура книжного рынка, около пяти тысяч книжных магазинов оперируют совокупным оборотом в девять — десять млрд евро. Приблизительно на таком уровне взаимозависимость между количеством торговых объектов и объемами продаж во многих странах. Даже если не придираться, понятно, что у нас непорядок со статистикой и организацией работы книжных магазинов.

Во многих странах книжные магазины начинают функционировать как мультиформатные центры, где клиентам предлагают профильные и сопутствующие блага. Содержание их работы трансформируется в соответствии с потребностями и жизненными стилями людей. В московском «Библиоглобусе», например, кроме традиционных способов стимулирования лояльности, создают и театральную сцену.

Книга находится под опекой во многих государствах. Чаще всего применяют для ее поддержания налоговый инструмент. Но этим интерес к ней не ограничивается. Оригинально, например, проблему материальной базы книгораспространения решили во Франции, где владельцем помещения книжного магазина может стать любой, но в нем разрешено продавать только книги. Сверхстойкая инфраструктура издательского дела функционирует в Германии. Сильно защищают традиционную книжность как один из важнейших плацдармов культуры Канада и Франция. Очень интересный опыт развивает Англия: сегмент научной книги растет здесь быстрее, чем ВВП. Не теряет динамизм классическая книжность в одной из наиболее инновационных стран — Японии. Убедительное лидерство в медийных, в т. ч. издательских, полях удерживают США. Несмотря на разнообразные внутренние перепады, аргументированную деловую агрессивность демонстрирует Россия. У нас, похоже, растаскивание объектов книжной системы — один из самых результативных национальных «проектов» последних десятилетий.

Организация в Украине на основе национального капитала мультиформатной, равноудаленной от издательств и самодостаточной книгораспространительной сети — точка отсчета в реанимации издательской отрасли и преодолении дискриминации украинской книги там, где ей органично должно принадлежать первенство. В недрах отрасли ресурсов для такого проекта не найти. Необходимая для старта материальная база давно уже прихвачена. Остается надеяться, что это могло бы стать культурной миссией национального бизнеса. Сейчас он к книжному делу равнодушен, а на основе большей выгоды — по закону переливания капитала — средства сюда не придут. Для эффективной работы такой сети нужны более мощный поток книг, ограничения практики прямых продаж — в Германии около 90 % продукции проходит через книжные магазины.

Многие государства стали заботиться о создании сцентрированной на книге и чтении культурной среды. Среди непосредственных участников реализации таких программ — первые лица и знаковые фигуры, что придает делу общественный авторитет и способствует его ресурсному обеспечению. Дальше срабатывает механизм ориентации на центры влияния. Муниципалитеты городов создают специальные службы, бюджетируют резонансные проекты. Один из них — онлайн-доступ к цифровому контенту в метро, вмонтированный в возможность последующего взаимодействия с библиотеками. В такой среде легче получают поддержку инициативы субъектов отрасли. Какие-то из этих инициатив полезно было бы и у нас попробовать — создать, например, в Киеве и областных центрах парки книжной культуры. В этом деле мир креативит буйно — перенимать есть что, а там, глядишь, и сами до чего-то додумаемся.

 «БИБЛИОТЕКА КАК МУЛЬТИФОРМАТНАЯ ПЛОЩАДКА»

Издательское содружество имеет много оснований пересмотреть свое отношение к библиотекам. До недавнего времени обязательная там тишина теперь тревожит не только библиотечных работников. Встречи с авторами, дискуссии, разнообразные импрезы — далеко не все из перечня актуальных форм совместной деятельности. Дрейф в мультиформатность для библиотек является реальностью. Ничего крамольного и в распространительных функциях: «печать по требованию», агрегация и дистрибуция цифрового контента, единые каталоги книг и единые читательские билеты. В США можно взять книжку в одной библиотеке, а отдать в другой. Не надо считать недопустимым явлением и книжный магазин в библиотеке.

Благодаря новым идеям и практикам библиотеки сумеют сохранить то, что накапливали веками, и убедительно опровергнуть футурологическую говорильню о них только как о музеях книг. В странах, живущих будущим, сооружают новые библиотечные комплексы и модернизируют имеющиеся. Здания даже крупнейших в Украине библиотек к такому функционированию непригодны.

Отрасль нуждается в осовременивании концептуальной платформы и структурных изменениях. Проникновение в книжность «цифры» порождает необходимость принять и внедрить нормативно правовые решения, стандартизировать важные процессы, гармонизировать бизнес-интересы с медиареальностью. Важно и понимание того, что у постмодерного человека на первом месте другие компоненты культуры, нежели у человека модерна. Это изменение системы ценностей проявилось его поведением в медиамире, о чем свидетельствует отношение к книге, чтению и объектам интеллектуальной собственности. Платить просто за информацию, которая — не дефицит, не многие будут. Печать, очевидно, станет одним из форматов «цифры». Сузится ареал сросшихся с ней практик, потому что массовость будет вытесняться уникальностью. Усилится спрос на особые умения и специалистов по микромаркетингу. Издательства будут трансформироваться в медиакомпании, которые будут работать с мультиформатным контентом.

Драматургия нынешних дел убеждает в необходимости реформ, сбалансированных во всех подсистемах отрасли. Без новых взглядов, пониманий и управленческих стараний они невозможны. Ведь кризисные явления переплелись здесь с банальной неготовностью к внедрению изменений. К этому добавился паралич экстремального времени. Прежде всего надо пересмотреть роль бюджетных программ (так тратить средства — грех), сконцентрировать силы на прорывных делах. Возможности для качественного перехода есть всегда, если не игнорировать неизбежность изменений. Его энергетическим источником и катализатором могла бы стать стратегия модернизации национального книжного дела как платформа его полноценного вхождения в глобальный книжный мир. Запрос на него и контроль за его внедрением — прямая обязанность государства.