Нетуристические Карпаты: память гор

В косовском издательстве «Писаний камінь» вышла в свет новая книга писательницы Марии Влад «Кедрове Божелісся». Как недвусмысленно «анонсирует» обложка, «Божелісся» посвящено нашим самым высоким горам — Карпатам.

Книга состоит из двух подборок рассказов: «Стрітеннє» и «Кедрове Божелісся». Первая с более эссеистическим духом, вторая выразительнее сюжетно. Но обе сосредоточены на том, чтобы воспроизвести на бумаге культуру Гуцульщины, традиции, духовность, быт и историю. Так, в начале Мария Влад (сама уроженка горного села Розтоки) пересказывает мифологические представления гуцулов о сотворении мира и человека, древнейших временах. В этих преданиях языческая архаика причудливо и интересно переплетается с христианскими сюжетами, два типа духовности вроде бы мирно интегрируются и взаимодополняются. А еще, разумеется, обретают особенный, сугубо горный, привкус — где особую роль играет то, что происходит непосредственно под землей, и где грозы с градами никогда не прекращали быть в центре человеческого внимания как практического, так и, сказать бы, мифопоэтического

Приводит Мария Влад и более локальные предания — например, о вражде «лесной» (видимо, более известной общеукраинскому читателю как нявка) с «лесным мужчиной». Последнего автор ставит в интересную параллель с легендарными «снежными людьми», о которых рассказывают едва ли не во всех горных регионах планеты. Конечно, у всех этих потусторонних существ возникают сложные отношения с людьми, горцами, и об этом в «Кедровому Божеліссі» также написано немало. Можно здесь познакомиться и с гуцульским календарно-обрядовым циклом — как называли те или иные праздники, как отмечали, что делали. Знаете ли вы, что в старину в Карпатах июнь назывался «гнилень», потому что если срубить в это время дерево, оно может сгнить, а август был «копнем» — потому что именно тогда делали копны?

   Кроме сакрального измерения, в «Кедровому Божеліссі» присутствует и измерение историческое. Художественно-эссеистическим способом Мария Влад делает небольшой экскурс в историю украинских Карпат, их гуцульской части. Рассказывает о заселении этих краев, о первых попытках исследования древности, об общественных порядках консервативной Гуцульщины, об изменениях в них. Разумеется, в разговоре о Карпатах, их духе и истории не может не быть речи об Олексе Довбуше — герое одновременно историческом и мифологическом. Писательница приводит немало легенд о нем, щедро цитирует народные песни (а они особенны — недаром существует даже поговорка: «Длинное, как песня о Довбуше»): и о пылкой и тяжелой любви опришка, и о его невероятной силе, о становлении и гибели, о Довбушевых сокровищах

Предсказуемо много в книге написано о ХХ веке — времени самых резких перемен в горной жизни. Индустриальная и научно-техническая революция, урбанизация. Первая мировая война и первый приход россиян, а вместе с ними — и украинцев из Подолья, Приднепровья и других краев, с которыми гуцулы, пусть и меньше, но контактировали и раньше (достаточно вспомнить, например, взаимное пополнение отрядов казаков и опришков), — наконец, идея целостности Украины в разнообразии ее регионов — одна из ведущих в «Кедровому Божеліссі». Появление железной дороги. Распространение грамотности. Страшная Вторая мировая война. Интеграция в Советский Союз, введение колхозов. И, разумеется, партизанская борьба Украинской повстанческой армии. Она дала немало драматичных сюжетов «Кедровому Божеліссю»

Обращает внимание Мария Влад и на персональную историю, историю рода. Мотивы поиска корней присутствуют на очень многих страницах (да и вообще этот мотив сегодня, кажется, сквозной в украинской литературе, во всем ее стилистическом сюжетном и «идеологическом» многообразии). Более того, род для Марии Влад однозначно относится к самым основополагающим ценностям. Уважение, деликатность и внимание к старшим, прислушивание к их историям и морали — то, к чему она призывает своего читателя. Духовность, нравственность — важная часть «Кедрового Божелісся». А ее историко-культурные поиски, очевидно, имеют не столько исследовательско-туристический характер (хотя и не без него), а скорее, являются стремлением найти мировоззренческую, этическую точку опоры. Где-то автор прямо призывает читателя к определенным нравственным ориентирам, а где-то с симпатией изображает обычаи и порядки, в том числе и далеко не однозначные, с точки зрения современного человека

Особая изюминка книги Марии Влад — ее язык. Каждый, кто прочитает «Кедрове Божелісся», гарантированно существенно расширит свои знания о диалектных богатствах украинского языка. Причем гуцульские слова здесь не вкраплены в текст в качестве экзотичных украшений, напротив, диалект образует саму ткань рассказа, а наименее понятные слова автор объясняет или уточняет синонимами. И, как по мне, этот языковой колорит — далеко на последний повод для прочтения этой книги.