Шевченко в планетарном контексте

Без творческих достижений Ивана Михайловича Дзюбы просто невозможно представить современного шевченковеда. Его фундаментальная 700-страничная монография о жизни и художественном наследии нашего гения, названная лаконично и строго «Тарас Шевченко» (выпущена двумя изданиями в 2005 и 2008 годах), есть и остается, по мнению многих авторитетных специалистов, самым ярким явлением в «океане» книг о Шевченко и его эпохе за последние несколько десятилетий. Поневоле вспоминаются здесь основополагающие для шевченковеда ХІХ—ХХ веков труды Александра Кониского, Сергея Ефремова, Павла Зайцева, Александра Билецкого — и здесь нет никакого преувеличения, ведь книга академика Дзюбы творчески развивает (а в чем-то и критически анализирует) идеи упомянутых выше знаменитых корифеев. Добавим еще и целый ряд блестящих научных и публицистических исследований Ивана Михайловича о важных аспектах творчества Поэта (на автора этих строк, в частности, в свое время произвела огромное впечатление статья «Застукали сердешну волю...» об антиимперских мотивах шевченковской поэмы «Кавказ»). Известно было, что ученый продолжает неутомимо работать, углубляясь в творчество гениального художника.

И вот новые плоды трудов Ивана Михайловича: в издательстве «Либідь» только что вышла в свет книга «Тарас Шевченко среди поэтов мира», которая, органично развивая идеи предыдущих шевченковедческих исследований автора (это — с одной стороны), рассматривает мир Шевченковских произведений и его мысли в новом, до сих пор совсем мало изученном контексте (это — с другой стороны): в контексте мировой и европейской литературы, в сопоставлении с вершинными мировыми и европейскими достижениями художественного слова и философской, общественно-политической мысли (последнее — очень важно и убедительно доказывает, что Шевченко как великий поэт и глубокий мыслитель принадлежит не только своему времени, но и нашему настоящему и — бесспорно — будущему).

Принципиально важной для Ивана Дзюбы, как оказывается, является та мысль, которой он начинает свою беседу о Шевченко: «Большие национальные поэты являются не только голосом своих наций — они являются и голосом человечества в своих нациях, и голосом нации к человечеству, поскольку нация — органичная часть человечества, один из его признанных или непризнанных субъектов. Этот голос может быть не воспринят из-за каких-то атмосферных препятствий исторического порядка или заглушен какими-то идеологическими шумами, но рано или поздно его услышат, и большой национальный поэт становится мировым поэтом». Именно таким, национальным и мировым поэтом, является Тарас Шевченко. И полностью закономерно, что весомая часть новой монографии Ивана Михайловича посвящена сравнительным (компаративным) исследованиям творческого мира Шевченко и духовного пространства наибольших поэтов Европы того времени. Шевченко и Шиллер, Шевченко и Петефи, Шевченко и Гюго, Шевченко и Словацкий, наконец, в стороне стоит отдельный большой раздел «Шевченко и Хомяков» (здесь уже речь идет не о знаменитом писателе, а об одном из самых известных мыслителей — славянофилов России середины ХІХ в., его сопоставления с Шевченко, вообще вся линия «Шевченко — славянофилы» является вещью действительно новаторской и интересной, ведь автор рассматривает здесь такие более чем актуальные проблемы, как «католицизм и православие; запад и славянство, Россия», «Украина и славянство», «только ли русское в русском славянофильстве?» и десятки других). Следует отметить, что сравнительный анализ духовного пути Шевченко и великих европейских классиков, названных здесь (Гюго, Шиллер, Петефи, Словацкий), ставит перед исследователем, который берется за это дело, достаточно жесткое требование: в совершенстве знать как творчество нашего Поэта (здесь Иван Михайлович демонстрирует, кажется, абсолютное, идеальное владение материалом), так и творчество тех корифеев мировой литературы, о которых идет речь (автор блестяще справился и с этим заданием).

Но это еще не все. Лично для меня не менее (а может быть, и более интересным) оказался тот раздел книги (это — свыше 100 страниц, то есть четверть ее общего объема), где говорится об универсальных мотивах в Шевченковской поэзии. Речь идет о «Славе», «Слове», «Воле», «Думе», «Добре», «Изгнании, чужбине, ссылке», «Фатуме одиночества», «Боге, религии, церкви», в конечном итоге, о «Шевченковской Nota Bene». Без действительно глубокого понимания содержания, сути и эволюции этих универсальных мотивов творчества нашего гения невозможно, и это убедительно демонстрирует Иван Михайлович, понять творческий мир Шевченко, его представления об Украине, о добре и зле, о смысле жизни каждого человека. Но автор не только обстоятельно анализирует эти универсальные мотивы поэзии (и не только поэзии) Тараса Григорьевича. Он делает это в контексте представлений великих художников слова, философов и пророков разных времен (от античности до современного Шевченковского периода, а часто — и до ХХ ст.) о той же «Славе», «Воле», «Добре», «Думе», «Боге», «Одиночестве» — делает так, что, читая эти страницы, получаешь истинное интеллектуальное наслаждение. Как, например, представляли себе «Славу» Сократ, Платон (последний считал, что «добрая слава среди людей — одна из пяти предпосылок счастья», наряду с «умными желаниями», «здоровыми чувствами и невредимым телом», «удачей в делах» и «достатком в деньгах и других жизненных средствах»), Аристотель, философы Древнего Китая, Эразм Роттердамский, христианские мыслители, Лабрюйер, Спиноза, Гегель?.. И что нового внес в понимание «Славы» Шевченко? Разве это не интересно?

Есть авторы (будем честными перед собой), которые и в настоящий момент, сознательно или подсознательно, стремятся сделать Шевченко «равновеликим» себе — в «масштабе» своей личности. Демонстрируя этим размеры своих амбиций и полное непонимание гения. Зато академик Дзюба убежден в том, что говорят: «Шевченка треба деполітизувати. А я скажу: деполітизувати себе, своє ставлення до Шевченка. А сам Шевченко ані політизується, ані деполітизується, ані ународовлюється, ані віднародовлюється, ані міфологізується, ані деміфілогізується... І т. д. І т. п. Він цілісний. Такий, як є. І яким буде». Сказано автором с предельной четкостью! И, возможно, именно благодаря такой концепции, последовательно выдержанной в книге, можно утверждать: прочитав этот труд (написанный для широкого круга читателей), вы совсем иными глазами взглянете на Шевченко. И абсолютно по-другому перечитаете «Кобзарь».