В поисках «кода» Шекспира

Усилиями тысяч литературоведов, критиков и писателей Уильям Шекспир обеспечил себе центральное место в западноевропейском литературном каноне. Один из самых известных писателей современной норвежской литературы Эрленд Лу решил превзойти роман «Код да Винчи» Дэна Брауна, и в этом ему помог самый загадочный и самый «влиятельный» Шекспир, который сегодня превратился в товар, бренд, за которым, по мнению тысяч, скрыты таинственные сигнатуры. Все это делает роман, написанный о «квесте вокруг Шекспира», выигрышным.

«Органист»  — это не роман в традиционном понимании, а, скорее, квест, научно-исследовательское приключение, скрытое за мнимой формой романа-диалога. Либо же это настоящий литературоведческий детектив, в конце концов, жанр детектива хорошо разработан в скандинавских литературах, прежде всего в норвежской.

По сути, «Органист» очерчивает новую жанровую разновидность в литературе после-постмодерна. Перед нами текст, сами же авторы которого стремятся обосновать его не-художественность, а достоверность, хотя способ обоснования не всегда кажется таким, который может быть верифицирован и перепроверен. Собеседник известного норвежского писателя Эрленда Лу  — органист и предприниматель Петтер Амундсен  — разгадывает тайну «шекспировского вопроса», показывая, что стихотворный пролог к первому фолио 1623 г.  — «To the Reader»  — образцовый пример криптографии самого сложного характера, в котором зашифрованы ключевые символы для понимания того, кем является Уильям Шекспир и какой предстает его, шекспировская эпоха.

Аргументы П. Амундсена полностью разбивают взгляды стретфордианцев и окончательно доказывают, что «процентщик» и «актер-любитель» никак не мог быть создателем «Бури», исторической хроники, одним словом, всего того, что считается наследием У. Шекспира. Теории, на которые опирается Амундсен (в частности о «бэконовском шифре» в произведениях Шекспира) не новы, однако, кажется, они впервые озвучены перед непрофессиональным читателем произведений классика. Ранее эти дискуссии имели место только в профессиональном кругу шекспироведов, и работа «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса» Ильи Гилилова может считаться первой попыткой на постсоветском пространстве приобщить массы к «загадке Шекспира».

«Органист» содержит многочисленные иллюстрации, в которых сложные геометрические теории налагаются на литературный материал. Настоящий «Код да Винчи», то есть, в исполнении Лу-Амундсена, «Код Шекспира-Бэкона». Все ниточки распутываются в плоскости франкмасонства и розенкрейцеров, чьим выразителем появляется Master Френсис Бэкон. Окончательно «загадку» Шекспира так и не удается раскрыть в этом «псевдоромане»: ее финал ждет исследователей на Оук-Айленде, где, возможно, спрятаны несметные сокровища или даже оригиналы шекспировских произведений, которые до сих пор не смогли найти профессиональные шекспороведы.

Пробираться через квазироман-исследование непросто. Хотя в общем следует отдать должное писателю-шекспироведу: Э. Лу выстраивает «исследование» довольно грамотно. От великого барда не осталось рукописей, поэтому стоит исследовать первые печатные издания. И тогда, на основе анализа первопечатных изданий, на месте драматурга вырисовываются совсем другие фигуры: сэр Бэкон и члены ордена розенкрейцеров, которые зашифровали в стихотворениях место расположения загадочного сокровища. Жизнь  — это игра, но шекспироведение  — это тоже игра, убеждают авторы «Органиста».

Однако «Органист»  — не имитация исследования, не заигрывание с массовым читателем, а хорошее исследование по шекспироведению, в котором представлен терминологический аппарат, список использованных источников, сложные модели убеждения читателя в правомерности приведенных суждений. Эта книга содержит систему логических аргументов, основанных на сложных теориях, однако читателю предлагается ключ к пониманию этих криптограмм. С самого начала романа-исследования «Амундсен вынимает страницу, скопированную из книги о кодах, и показывает мне систему шифра Бэкона (рисунок «Шифровальная система Ф. Бэкона»). Он объясняет, что речь идет о пятибитной системе с двумя переменными. «Пятибитная» значит, что каждый символ  — в этом случае это буквы  — состоит из пяти единиц. Здесь используются буквы А и В».

«Я решил разобраться в кодах, которыми пользовался Бекон, и стал собирать новую информацию. Я натолкнулся на книгу Игнатия Доннелли, которая называется «Шифр в пьесах и на надгробии». Издана она в 1899 году. Доннелли создал целую систему кодов вокруг Шекспира и Бэкона, но она кажется малоубедительной. Я не хочу идти путем Доннелли. На мой взгляд, он все напутал и выступает с недокументированными утверждениями. Но важно для меня то, что он открывает свою книгу такими стихотворениями...» (рисунок «Эпитафия на надгробии У. Шекспира»).

Например, «чтобы зашифровать имя Erlend, нужен текст, который содержит не менее тридцати букв. Имя состоит из шести букв, каждая из которых требует пяти знаков, состоящих из букв типа а и b. Пять на шесть равняется тридцяти. Шифровальщик должен взять набор знаков двух типов».

Этот интеллектуально-литературоведческий «детектив» увлекает, уносит с собой в странствия по ренессансной Англии, а потом и по всей Европе, где были представлены масонские ложи, координированные из Англии. Как шекспировед могу сказать, что в книге имеются действительно обстоятельные доказательства, расшатывающие «канонические» стретфордианские теории. Эти доказательства известны профессиональным ученым, однако еще никогда они не были использованы в литературном произведении. Можно вспомнить тот известный факт, о котором знают шекспироведы и который не любят представители стретфордианской теории: королеве Елизавете не понравилась сцена в «Ричарде ІІ», когда Ричард ІІ отказывается от власти в интересах Генриха IV. Королева приказала узнать, кто написал пьесу, хотя и было указано, что автор текста  — Shakespeare. Королева Елизавета была первой, насколько это известно ученым сегодня, кто поставил под сомнение авторство одной из шекспировских пьес. Можно вспомнить и мнение многих британских шекспироведов о том, что Шекспир  — также и автор Псалтыря, по крайней мере, он должен был быть приобщен к работе над переводом Библии короля Якова. Иначе как объяснить тот факт, что, отсчитав 46 слов от начала псалма, наталкиваешься на слово Shake, а отсчитав 46 слов от его конца, наталкиваешься на слово Speare. Можно ли это считать случайностью?

Петтер Амундсен имеет огромный арсенал таких находок, а главное — он имеет основательную теорию. В 1909 г. Марк Твен в книге Is Shakespeare Dead? сравнил Шекспира с бронтозавром: «люди нашли в земле девять костей и потом, потратив шестьсот бочек гипса, слепили целый скелет, как они его себе представляли». Шекспир и в самом деле напоминает бронтозавра, однако «Органист» — блестящий материал, который показывает, что сегодня мы наконец можем подойти довольно близко к тайне «великого феникса». Такова она, литература после-постмодерна: вооруженная сложными научными математическими теориями и стремлением раскрыть наибольшие литературные загадки мира.