История как муза

Самобытного и оригинального тернопольского художника Дмитрия Стецько знаю около тридцати лет. Стройная худощавая фигура, длинные казацкие усы с затененной иронической улыбкой и внимательный, оценивающий взгляд. Почти неизменный на протяжении лет образ художника, овеянный запахом ароматно-крепкого кофе...  И его произведения, поразительно отличающиеся от принципов соцреализма 70-80-х, написанные собственным образно — пластичным языком, который изменял свои средства выражения на протяжении  лет нашего знакомства.

Дмитрий Стецько родился в многодетной крестьянской семье на Лемковщине в мрачные дни Второй мировой — 8 ноября 1943  года. Оказавшись на украинско-польском пограничье, село Полонное (население которого активно поддерживало УПА) «по условиям переселения украинцев из их этнических территорий» было депортировано польским коммунистическим режимом и до основания «сожжено 28 марта 1946 года». В товарных вагонах вместе со скотом лемковскую семью перевезли на хутор Драгомановку  (название села, как рассказывали старожилы, предложил Иван Франко в честь Михаила Драгоманова), вблизи городка Козевы на Тернопольщине.

С детства проявились у мальчика способности к пению и рисованию. Поэтому по окончании школы поступил в музыкальное училище, потом служба в армии. А в 1968 году Стецько поступает в Львовское училище прикладного и декоративного искусства им. И. Труша, где учился у таких известных художников-педагогов как Тарас Драган и Владимир Трофимлюк.

По окончании училища Дмитрий Стецько возвращается в Тернополь, с которым будут связаны последующие десятилетия его жизни и творчества.

Уже первая работа «Свято урожаю» (1973) — роспись темперой на стенах водолечебницы в Микулинцах — засвидетельствовала: недаром на частных занятиях за закрытыми дверями историк искусства Мыкола Батиг знакомил студентов с творчеством украинских монументалистов школы Михаила Бойчука.

Однако быстро понял, что попал на периферию. Как вспоминает жена художника, искусствовед Вера Стецько: «Дмитрия преследовали за его бунтарский нрав и непримиримость к принципам соц-арта, он организовал коллектив музыкантов, с которым ездил по свадьбам и зарабатывал на кисти и краски, чтобы спокойно рисовать на хуторе картины...»

n Художник и советская периферия 70-80-х годов прошлого века. Периферия с ее характером наезженной телегой колеи готовых штампов и образов, штиля творческих поисков — не высовывайся! Периферия, которая не воспринимает уровня, выше официально установленного стандарта. Внутренний мир Дмитрия Стецько, его широкая эрудиция, требовали своего  изобразительного языка, понятного, к сожалению, не каждому. И в те десятилетия, когда большинство художников увековечивало на полотнах портреты вождей, веселых трактористов и сталеваров, жизнерадостных доярок и свинарок с десятком откормленных поросят, пожиная за своих «сказочных героев» реально сказочные лавры, он, с детства познав истинную цену настоящего труда, напряженно творил в своей небольшой мастерской, свято оберегая ее покой, не впуская туда чужого, не всегда доброжелательного глаза...

В созданных на протяжении 70-х годов полотнах раскрывается чувственность его философских концепций — «Перейдене поле», «Скрипаль» (1975), «Портрет матері»,  «Черемха» (1976), «Гіркі яблука» (1977), «Повз минуле» (1978) — сюжетов, выхваченных из самой гущи жизни.

Историческому прошлому народу, тонкому пониманию его культуры и обычаев посвящена серия полотен, скульптур и пластических композиций «Віхи історії» (1981 — 1989). Опираясь на древние летописи, исторические песни и легенды, Д.Стецько, философски трансформируя образы, создал полотна «Байда», «Нас тут триста як скло...», «На герць», «Козацьке бароко», «Хрещені перелоги», «Холодний Яр»,  скульптуру «Один із сотні», пластические композиции «Саркофаг», «Жорна з-під Берестечка», «Собор I — II» и многие другие. И к тому же живопись художника  масляными красками благодаря собственной технологии приготовления производит впечатление древней темперы — как еще один нюанс психологического восприятия произведения.

В портретах Ивана Франко, Леси Украинки, Тараса Шевченко (1986) довольно удачно отображена монументальность обтекаемых форм фигур, точно переданы физиономические черты лиц и линеарность кистей рук. В последнем — фигура поэта своеобразно проявляется из абстрактных плоскостей, создавая ощущение переходности реального в ирреальное, что придает образу определенного космизма.

Новый масштабный художественный проект «Не в часі», в который вошло 115 произведений живописи и 14 скульптур, созданных на протяжении 2000 — 2010 годов и экспонируемый в Национальных художественных музеях Киева и Львова, должен был бы как бы подвести творческий итог к юбилею Дмитрия Стецько. В полотнах циклов «Часовий зріз», «Прадавні скрижалі», «Храм душі моєї» художник «ищет те медиативные связи, которые соединяют сегодняшнее время с древнеисторической ментальностью народа». Как писал доктор искусствоведения Александр Федорук: «рядки цифр, письмен, літер, що малюють просторовий розвиток, забезпечений космічною активністю невгамовно спричиняють порядок реальності, зроджуючи енергію інтелектуалізму».

И на протяжении многих лет приоритетной в творчестве Дмитрия Стецько остается национальная тематика, которая, трансформируясь через собственное философско-художественное осмысление, дает новую жизнь каждому историческому событию, каждому герою-романтику его полотен. Потому что, как писал луцкий художник-философ Орест Хмелевский: «Жизнь — это только путь. И важно идти им к своему Я».

Фоторепродукции картин предоставлены автором