Мир незримых духовных значений

В феноменологию украинского духа он вписался как яркая, титаническая личность, художник, талантливо выразивший в художественных образах свой потрясающий диалог с жизнью, преисполненный драматичного пафоса, горечи и в то же время — страстной влюбленности в земную, чувственную красоту мира. В отечественном искусстве первой половины ХХ века он фактически представляет довольно редкий, воспитанный эпохой излома веков тип художника-визионера, творца масштабных в своей сущности символистских полотен. Эта черта творчества О. Новакивского особенно ценна и интересна нам сегодня, в эпоху агрессивного наступления безликой глобализации, когда искусство становится не единственным ли полем национально-культурного самоутверждения народа.

Название львовской выставки художника-юбиляра не случайно. Образ женщины действительно занимает важное место в творчестве О. Новакивского, воспитанника Краковской академии искусств (1891—1900), сформированного в атмосфере эстетических идеалов модерна, символизма и неоромантизма, что господствовали тогда в Кракове в литературно-художественных кругах «Молодой Польши». Для Новакивского, как и для многих художников той эпохи, образ женщины был любимым средством поэтического иносказания, своего рода инструментом персонификации наиболее сложных философских, мировоззренческих значений той эпохи. В этом смысле женские образы Новакивского можно поставить в один ряд с произведениями таких выдающихся его европейских современников, как норвежец Эдвард Мунк, немец Франц фон Штук, австриец Фердинанд Кнопф. В то же время Новакивский внес в трактовку образа женщины совершенно новые, окрашенные ярким национальным своеобразием интонации, придал своим образам более масштабного, героико-патриотического звучания, актуального в сложных условиях общественно-политической, а затем и вооруженной борьбы галицких украинцев за свою национальную идентичность и независимую государственность. Во многих его произведениях женщина олицетворяет сборный образ Украины как национальной идеи, как символа этнокультурной и духовной общности народа. Так, в монументальных аллегорических панно, выполненных для Музыкального института им. Н. Лысенко во Львове, Новакивский показывает Украину в образе мудрой матери-воспитательницы, которая побуждает своих детей к образованию. В серии его больших программных полотен на тему «Пробуждение» центральная фигура женщины персонифицирует Украину, которая воскресает из векового порабощения и духовного сна («Пробуждение на фоне Распятия»), возвышаясь над драмой исторических поражений («Пробуждение на фоне революции») и над мраком рабского повиновения («Пробуждение на подземелье») к высоким общечеловеческим идеалам («Пробуждение на фоне алтаря»). Подобно как в поэзии Шевченко, Украина в произведениях Новакивского нередко выступает в образе обездоленной, многострадальной матери, оплакивающей своих сыновей-героев, которые полегли в боях за независимое украинское государство («Переживание Мировой войны», «Украинская Mater dolorosa»). В других произведениях художника она изображена как мать-защитница, оберегающая в своих объятиях детей, защищая их перед угрозой грядущего мирового катаклизма, который с пророческой дальновидностью художник предугадывал уже в тридцатых годах прошлого века («Наводнение»).

В ряде экспонируемых произведений («Утраченные надежды. Освобождение», «Пробуждение на фоне образов», «Леда», «Дзвинка») Новакивский выражает себя как художник-мыслитель, который стремится воплотить на своих полотнах огромный мир незримых духовных значений, поднимая в своих символико-аллегорических композициях совершенно новую тогда на Галичине философскую, экзистенциональную проблематику. Так, например, в композиции «Утраченные надежды. Освобождение», изображая себя и жену Анну-Марию в момент отчаяния над гробом ребенка, художник возводит эту личную историю до великого символа, утверждает духовную силу творческой личности, ее победу над трагическими ударами судьбы и извечной драмой человеческого существования. Философский подтекст прочитывается также в композиции «Дзвинка». Эта героиня из гуцульской легенды, возлюбленная народного мстителя Олексы Довбуша и виновница его трагической гибели — женщина с нерешительной улыбкой Моны Лизы — изображается в интерпретации художника олицетворением обольстительной и в то же время изменчивой прелести жизни. В таких произведениях, как «Две бабы размышляют о смерти», «Русалка», Новакивский будто стремится заглянуть в таинственную глубину женской души, показать ее скрытые экзистенциональные страхи. Чтобы выразить в художественных образах эту незримую духовную сущность, он пользуется в одних случаях напряженной экспрессией форм и чрезмерным изобилием многокрасочных мазков, а в других — средствами аллегорического иносказания.

Очень характерно для образного мышления Новакивского решение композиции «Леда», выполненной по мотивам античного мифа о любовной связи женщины Леды с богом Зевсом, который сошел к ней в образе лебедя. В серии произведений на эту тему опосредствованно проявились едва ли не наиболее глубокие философские интонации творчества О. Новакивского, созвучные идеям Артура Шопенгауэра и Фридриха Ницше, любимых философов артистической богемы времен его молодости. Эротический мотив в этом произведении художник трактует как сконцентрированное выражение могучей, иррациональной власти жизни, как вспышку в извечной цепи великой мистерии природы («Леда классическая»). Зато в другой версии этого произведения — «Леда модерна» (экспрессионистическая) — художник создает образ, в котором страстно сплелись роскошь и предчувствие драмы. Этот образ приобретает терпкое, трагедийное звучание, символизируя извечный драматизм человеческого предназначения.

На выставке представлены также многочисленные женские портреты, которые Новакивский охотно рисовал на протяжении своей жизни. Портретировал, преимущественно, женщин из ближайшего окружения либо же просто ценительниц его таланта, представительниц галицкой интеллигенции. В них хорошо прослеживаются особенности индивидуального почерка художника на разных этапах его творчества. Самым ранним его портретам начала 1900-х годов («Портрет графини Квилецкой», «Лещинская у фортепиано») свойственна строгая реалистичная пластика форм, сдержанность колорита и утонченность психологической характеристики. В то же время в натурных набросках («Портрет Л. Гогульской», «Женщина в саду») заметна заинтересованность художника импрессионистической чистотой цвета и эффектами света. Эти произведения очаровывают свежестью спонтанного восприятия модели. Зато поздним портретам художника (1930-е годы) свойственна усиленная экспрессия форм и мощная стихия цветных мазков, которые становятся словно символической записью авторской идеи произведения («Портрет М. Ковальчук», «Молочница», другие картины).

С особенной любовью художник рисовал многочисленные портреты своей жены Анны-Марии. Она была его любимой моделью и персонажем многих композиций («Коляда», «У задумі» и др.). Везде ее образ художник поднимает на высокий пьедестал идеала женщины — как воплощения душевной красоты, нравственной чистоты и нежности чувств. В ее образе художник воспевает красоту материнства, изображает ее как свою музу, преданную жену и мать своих детей («Музыка», рисунки «Ангел жизни над страной смерти», «Автопортрет с женой и сыном»). В целом произведения, посвященные образу Анны-Марии, — это одна из самых очаровательных страниц в художественной наработке Новакивского.

В отдельном зале выставки представлены большие художественные полотна и рисунки О. Новакивского на религиозную тематику, созданные под влиянием личности митрополита Андрея Шептицкого — духовного наставника художника и его щедрого мецената. Это, прежде всего, многочисленные «Мадонны», в которых женщина выступает в образе Богородицы, окруженной атмосферой святости и возвеличивания как божественная покровительница украинского народа («Мадонна системы»), как его защитница во времена невзгод и исторических испытаний («Мадонна Червоної Калини» («Стрілецька»). В произведениях художника она величественно восседает на престоле с младенцем Иисусом на руках, ее окружают босоногие крестьянские детишки, и эти полотна напоминают Мадонн итальянского Ренессанса, но в них явственно звучит сугубо украинский идеал.

Последним величественным аккордом творчества О. Новакивского стала его работа над монументальным образом «Мать Милосердия» для собора св. Юра во Львове. На выставке показаны предварительные художественные варианты этой композиции и последний огромных размеров (300 х 197 см) подготовительный рисунок к этому образу, оставшийся незавершенным из-за внезапной смерти художника в августе 1935 года.

Будущим поколениям он оставил в наследие свое последнее послание — величественную композицию, где Богородица воплощена в образе босоногой крестьянки, которая стремительно взлетает ввысь над украинской землей, протягивая людям в дар своего маленького сына — Иисуса, будущего Спасителя мира. В своеобразной интерпретации Новакивского этот образ выходит за рамки сугубо религиозного содержания, становится символическим воплощением возвышенной духовно-национальной идеи.

«Неоконченная, выполненная углем «Свято-Юрская Мадонна», — писала в 1935 году современница художника Л. Федорович-Малицкая, — это не «скорбная мать» большинства известных нам художников, не этеричное существо, как Богородицы Ботичелли. Нет. Это сверхчеловеческого роста, сильная, гордая, воинственная Богоматерь. От нее веет благородным достоинством римской матроны, воспитывавшей своих сыновей стоическими гражданами Римской империи, веет силой и величием».