Взгляд «всеукраинской народной учительницы»

Что мы знаем о Запорожье? Каждый украинец, отвечая на этот вопрос, вспомнит опыт многовековой истории и назовет регион центром украинского сечевого казачества. Говоря об этом городе, мы часто заглядываем в глубину веков. А как относительно настоящего? Соцопросы показывают, что по настроениям и взглядам граждан сейчас Запорожье является одной из самых уязвимых точек на карте Украины в плане противодействия российскому идеологическому и информационному влиянию.

О роли Запорожья в истории Украины, о ментальности запорожцев и о причинах русификации мы пообщались с жительницей города, которую главный редактор «Дня» Лариса Ившина называет «всеукраинской домашней учительницей по истории» Анной Черкасской. Ее исторический блог http://uahistory.com/topics/author/hanna с «живыми» подробностями об интересных личностях читают десятки тысяч подписчиков. Хотя пани Анна свыше 30 лет проработала учительницей украинского языка и литературы, а также журналисткой и радиоведущей, увлечение историей Украины давало стимул для непрерывного познания. Исследовательница много лет вела программу «Исторический календарь» на областном радио исключительно об украинских событиях, встречалась с потомками выдающихся родов, а также много путешествовала по странам прежнего Советского Союза и посетила все музеи, связанные из украинством.

Анна Черкасская убеждена: каждый народ стоит на книге. Не бывает народа без истории. А тем более это касается украинцев, которым пытались навязать свои исторические нарративы чужестранцы.

«У НАС БЫЛО ОЧЕНЬ ДРУЖЕСТВЕННОЕ НАСЕЛЕНИЕ»

— Пани Анна, как в целом изменяется ментальность обитателей Запорожья? Согласно соцопросам, взгляды запорожцев достаточно близки к взглядам населения Донбасса. Как у вас на протяжении тридцати лет изменяются настроения?

— Если говорить о ментальности Запорожья, важно начать с географического положения. Город называется Запорожье, но территория исторически называлась Запорожжя. Это все поприща, на которых существовали казацкие сечи. Это было пограничье, здесь не было ни одного города, лишь зимовники. И условий для развития образования, конечно, тоже не было. Однако была единственная культура — украинская, было много толмачей и драгоманов (военных переводчиков. — Ред.), люди уважали язык и веру. Важно, что было почитание человека в себе. У нас каждый человек — это личность. У нас не было даже стационарных церквей, чтобы ходить в храм и бить поклоны, — у наших казаков были лишь походные церкви. Тем не менее, каждый человек носил Бога в себе. Вот такое не показное, а глубоко внутреннее.

У нас было очень дружественное население. Ниже  Запорожья, где протекает река Григорьевка, начиналась территория ногайских татар. И когда была засуха и неурожай, запорожцы давали ногайцам возможность выпасать свои табуны на нашей территории. К реке ходили все вместе. Знали, как зовут ногайских хозяев, здоровались с ними и разговаривали.

Когда же пришли россияне, то проявили пренебрежительное отношение ко всем колониальным языкам. Кого они подчиняли, к тем и доныне относятся с презрением. Почему россияне у нас в Запорожье и в настоящее время не изучают украинский язык? — Они брезговали, им гадко. Эту полную ментальную разницу, эти абсолютные отличия отмечали еще Дмитрий Чижевский и Николай Костомаров.

Когда к нам пришли россияне, то первый приказ Потемкина был: «прислать всякой сволочи да поболее», чтобы заселить их на нашей территории. Тогда и началось большое строительство городов. Что интересно, украинцам было разрешено селиться только по ту сторону реки Московки — там, где уже не было города. В 1913 году проводилась перепись населения, которая указывает, что на то время в нашей местности было 95,5% крестьян. Украинских дворян у нас было мало, и совсем не было помещиков и городов вплоть до прихода россиян. Урбанизацию осуществляли россияне, более того, украинцам было запрещено поселяться в городах. Следовательно, не существовало ни одной украинской школы и ни одной украинской церкви. Хочешь, чтобы твой ребенок пошел в свет? Делай из него россиянина. По сути, такая полиэтничность и нарушила наше равновесие.

Достаточно лишь взглянуть, кем заселяли наши земли (начиная с XVIII в. — Ред.). Например, немцами-меннонитами, которым религия запрещала брать в руки оружие. Следовательно, они априори враждебно относились к украинцам-казакам, для которых оружие было просто необходимостью. У нас были и арнауты, и мусульмане, и болгарские села из македонских мусульман, которые терпеть не могли православных украинцев. Также поляки и чехи, которые были католиками. Причем, российское правительство дало этим переселенцам огромные льготы, их переселяли к нам целыми селами, которые царица потом раздавала своим помещикам. Она и из России привозила села: отсюда у нас четыре села раскольников-старообрядцев, 16 сел — тамбовские сектанты. А также — духоборы, иконоборцы, молокане. Были и из мордовских сел — абсолютно не украинцы. Поэтому говорить о наших традициях при этих условиях, к сожалению, не приходится.

«ВОТ КОГО ОНИ УНИЧТОЖАЛИ ПРЕЖДЕ ВСЕГО — ОБРАЗОВАННЫХ ЛЮДЕЙ!»

— В XX веке количество россиян в Запорожье только увеличилось?

— Конечно! Если перед революцией 1917 года у нас было 53 тысячи жителей, то когда началось строительство Днепрогэса и сотен заводов, к нам прислали «зеков» со всего Союза. То есть, во-первых, не украинцев, во-вторых, без образования. Вот кого они уничтожали прежде всего — образованных людей! И когда в Запорожье начали строить заводы, то оказалось, что проектировать их некому. Поэтому шестой выселок в центре города, в котором и я живу, проектировали и построили специально для американских специалистов, которые здесь строили заводы. Это же, как нужно было уничтожАть своих!

И вот уже перед Второй мировой войной в Запорожье было 350 тысяч жителей. Лишь представьте себе: из 50 тысяч — 350, причем по большей части это были россияне. А после войны — повторение тех же процессов по кругу. «Зеки» работали на очень опасных заводах. Например, у нас был завод стекловолокна — у рабочих в легких  оседали частицы стекла. Рабочие таких заводов больше 10-15 лет не выживали. Они отрабатывали свой срок, а дальше ехать им было некуда, поэтому им давали жилье, и они оставались в Запорожье. А в город прибывала следующая партия... Поэтому можно говорить, что наш город был запрограммирован на преступный элемент и на злодейскую ментальность. Мне от этого очень больно! Я здесь родилась и всю жизнь здесь живу. Но, к сожалению, так оно есть.

«СОСТОЯЛОСЬ ПОЛНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ МЕНТАЛЬНОСТИ»

— Какую роль сыграло Запорожье в истории Украины и насколько сегодня эта роль влиятельна, с вашей точки зрения?

— Сохранилось много хорошего. У нас было много дружбы среди людей — крепкой и настоящей. Например, когда Михаил Кричевский погиб за своего кума Богдана Хмельницкого. Или, скажем, Максим Кривонос, как допускают по одной из версий, — шотландец, и, казалось бы, какой из него украинец? Но человек оставался украинцем до конца! Также должна отметить огромное почитание своего рода. Например, есть у нас такая интересная семья князей Ружинских, чья династия насчитывает больше 500 лет. Отец-гетман и трое сыновей-гетманов прислужились Украине настолько, что Богдан Ружинский у польского короля добился признания земель Казацкой республики. Потом по этим документам в средних школах Франции даже изучали историю Казацкой республики. Кстати, есть такое глупое высказывание: «Там, где два украинца, там три гетмана». Нет у нас такого, это навязывают нам специально. Но именно Ружинские — отец, брат его отца и трое сыновей — это действительно пять гетманов из одной семьи. Или, скажем, семья Забилы дала нам двадцать казацких полковников. И в настоящее время это продолжается!

Первым, кто образовал Украинский Хельсинский союз, был генерал Петр Григоренко из запорожского края. Первый в Запорожье УХС создал Владимир Шовкун, который был выдающимся историком.

То есть ментальность сохранилась — люди остались монолитными. Как уважали веру, традиции и культуру, так и в настоящее время уважают. Но, к сожалению, эта способность постоянно размывалась инородным влиянием. Не должно было быть такого большого Днепрогэса. В царские времена проектировались три небольших станции, которые бы не повредили наш рельеф и не изменили бы нашу экологию. Но Сталин хотел уничтожить здесь все, что напоминало казачество и нашу историю. Представьте себе: они подняли воду настолько, что у нас весь Большой Луг (историческое название местности, которое принадлежало Запорожской Сечи. — Ред.) был затоплен. А Большой Луг — это наши могилы.

Вспомните, как Дарий I со скифами воевал. Скифы всегда отходили, даже иногда оставляли еду персидскому царю. А Дарий им говорил: «Вы трусы, вы боитесь принять бой!» На что скифы отвечали: «Найди наши могилы и посмотри, боимся ли мы». То есть единственное, что было у кочевого народа, — это родные могилы. И все те могилы, все наше наследие, все церкви — это все пошло под воду.

Историки, которые это откапывали в быстром авральном порядке, старались что-то сохранить. Этим процессом руководил Дмитрий Яворницкий. Но мало что удалось сохранить. Это был расстрелянный Музей Днепростроя. После войны ничего с того наследия  нам не вернулось. Все вывезли, и все погибло по пути. Нас уничтожали, покорили все пороги.

Также я встретила в краеведческом музее такой приказ: высадить на Хортице разные растения. В том перечне нет того, что росло здесь испокон веков! Наши местные дубы вырубили, а вместо них посадили привозной каштан, которому здесь очень плохо, он не выносит нашего климата. Здесь появились катальпы и ели, которых никогда не было в наших степях. Произошло полное изменение ментальности, даже на биологически-ботаническом уровне.

Все, как у Леси Украинки: «І вже не говорило: чужина». Но здесь все становилось чужим. От Большого Луга осталось только название. Здесь все уничтожено. И мне очень больно! Правда, у нас была единственная англо-украинская школа и дети, которые в знак протеста общались на украинском. Это люди, которые нашли в себе украинство. Ведь наши люди долго ищут путь. Степняки долго в поисках. Но потом до последнего преданны своим убеждениям.

— Какие еще исторические фигуры сегодня являются такими, что презентуют украинское Запорожье? Как Стус для Донбасса или как Хвылевой для Харькова.

— Не было условий для их развития. Японцы говорят: «Интеллигент — это тот, за кем стоят три диплома». То есть диплом прадеда, деда и отца. И только при таких условиях ты можешь считаться интеллигентом. Поэтому гениев у нас, к сожалению, не было. Но были чрезвычайно талантливые люди.

Скажем, дворянин Марко Безручко из казацкого городка Токмака. Он помог спасти государственность Польши и того же Юзефа Пилсудского. В Бердянске родился Афанасий Сластион, который был украинским художником и архитектором. Он всю жизнь рисовал наших кобзарей-бандуристов, потому что считал, что они — наши историки и что благодаря ним сохранилась история Украины. (Афанасий Сластион также известен школами Лохвицкого земства. — Ред.)

Чрезвычайно интересный историк Яков Новицкий, который создал наш исторический музей. Сам из Запорожья, он был старше Дмитрия Яворницкого, который считал его своим побратимом и учителем и часто приезжал к нему в гости.

Была интересная личность Николай Корф — барон, которому принадлежало село под Запорожьем. Он был педагог от Бога особенного характера. Создал у нас народные школы, а первый съезд учителей России состоялся именно в его имении. Был у нас и такой уникальный поэт как Вася Диденко, автор стихотворения, что стало песней «На долину туман упав» — имел уникальный талант! Был у нас и Александр Поль, потомок двух гетманов, который на свои деньги создал исторический музей Екатеринослава (сейчас — город Днепр. — Ред.). Он также оплачивал и исследования Яворницкого. Поль собрал не только экспонаты, а даже послал Яворницкого в Каир сделать чертеж Каирского музея. По тем чертежам и поныне в Днепре стоит казацкий музей.

Также отсюда родом и муж Лины Костенко, директор киностудии им. Довженко и друг Довженко — Василий Цвиркунов. И Лина Костенко часто приезжала со своим мужем именно сюда.

«УКРАИНЦАМ СНАЧАЛА НУЖНО СТАТЬ УКРАИНЦАМИ»

— Как так получилось, что вы в 80-х годах заинтересовались историей? Что вас к этому побуждало? Ведь вы свыше 30 лет работали в школе учительницей языка и литературы...

— Началось все с того, что объявили, вроде бы создана Украина. А на украинском языке на радио некому было ни передачи писать, ни программы вести. И потому я этим занялась. Я работала на «Большом Луге» и на областном телевидении. Ежедневно вела в прямом эфире программу «Исторический календарь» исключительно об украинских событиях. Я их тщательным образом выбирала, листала энциклопедию Владимира Кубийовича, старые диаспорные издания календарей и выписывала каждый день из них по предложению.

И в настоящее время я практически ежедневно выкладываю заметки в «Фейсбук», но я не успеваю их публиковать. У меня очень много материалов! Я объездила весь прежний Советский Союз: во время каждых каникул выбирала место, в какой музей поехать и побывала во всех музеях, связанных с украинцами. Я своими руками касалась автографов Тараса Шевченко и Лины Костенко в Музее литературы. Также часто встречалась с потомками родов. Как-то так случилось, что это меня интересовало и интересно об этом рассказывать другим.

— Почему, с вашей точки зрения, понимание истории сегодня является важным для украинцев? Ахтем Сеитаблаев недавно на Украинском радио сказал, что всем крымским татарам придется быть немного историками, чтобы аргументировано доказывать свое право на Крым. Украинцам тоже нужно быть историками?

— Украинцам сначала нужно стать украинцами. Почувствовать: я — украинец. А всякая история начинается с книги. Всякий народ стоит на книге. Не может быть народа без истории! Тем более что историю нам всегда писали оккупанты — мы не писали свою историю.

У нас первая история, которую можно было читать, это книга Николая Аркаса «История Украины-Руси». Кстати, сын Аркаса эмигрировал в Канаду и там написал «Историю южной Украины» — это единственная история у нас, которую нужно прочитать нашим крымским татарам. Где, когда и какие народы там жили. У него был такой багаж огромный! Потому что отец этой семьи, адмирал, создал в Севастополе первую городскую библиотеку. Она и поныне существует, если ее москали не разграбили. Поэтому и семья имела огромные традиции! И этот Николай Аркас-младший читал лекции по истории Украины, представьте себе, алеутам и эскимосам!

Поэтому история — нужна. Но историю нужно писать украинцам.

— Есть поговорка, что история учит. Как вы думаете, учит ли история украинцев?

— Все зависит от человека. Если ты хочешь и поставишь себе цель — выучить историю своего родного края или историю Украины в мировом контексте — выучишь. Кстати, у нас почему-то часто вырывается кусок истории Украины из мирового контекста, вроде бы Украина одна-единственная на исторической карте. И, не дай Бог, я напишу что-то о том же Томаше Масарике или Юзефе Пилсудском, то начинаются обвинения: вы не украинка! Люди, из всего можно брать что-то полезное и учиться. Но для этого, конечно, нужно определиться, какую ты имеешь цель.

«У НАС НЕТ ГОСУДАРСТВА. У НАС ЕСТЬ ЗЕМЛЯ С МОГИЛАМИ РОДИТЕЛЕЙ»

— Опираясь на исторический опыт, куда, с вашей точки зрения, должна двигаться Украина?

— Украине нужно просто выстоять. Мы в настоящее время практически не государство. Поэтому говорить о каком-то движении сложно. То, что потерял Петлюра и Грушевский, это огромное преступление. Сейчас просто хочется, чтобы Украина выстояла...

Самое худшее, что может нас ожидать, — быть донором для России. Как у Стуса: рабы рабов. И, тем более, к сожалению, в Запорожье я не встречала людей, которые сомневаются в том, что это все принадлежит России. Они считают, что вплоть до Одессы — это Новороссия и «исконно русские земли». К сожалению, учителя украинского языка, выходя из класса после урока, разговаривают с учениками, между собой и с собственными детьми на русском. У нас нет государства. У нас есть земля с могилами родителей...