Вегетарианец, дауншифтер, неформал - Сковорода
Признаюсь сразу: в школе учителям укрлита так и не удалось заинтересовать меня Сковородой, хоть они и заставили заучить наизусть его стихи о свободе; в университете преподаватели вообще сделали его образ скучным и архаичным; даже привлекательный портрет нашего философа с 500-гривневой купюры не заставил меня стать поклонником Григория Саввича. Впервые что-то вроде живого любопытства блеснуло три года назад, когда после пышной дегустации я прогуливался по улочкам венгерского Токая. Увидев на церкви мемориальную доску Сковороде (здесь он был певчим), я подумал: «А все-таки неглупый же был человек! Знал, где лучше философствовать. После литра токайского каждый невольно начинает думать трактатами».
Вегетарианец, вольнодумец и недоучившийся студент (ведь формальное образование так и не закончил!), экспериментатор в стихосложении, харизматичный преподаватель (которого за это с преподавательских должностей выгоняли), эмоциональный педагог, который мог ученика назвать «свинской головой», неформал, который так и не подстроился под «нормальную» рутинную жизнь, певец, годами распевавший оперные арии при царском дворе, русофоб, давинчианец, который спал четыре часа в сутки, пешеход, пастух и легенда, - так могла бы звучать биографическая справка о Сковороде в школьной хрестоматии. Пришло время второго моего признания: возможно, я еще до этого не дорос, но мне биографию Сковороды было интереснее прочитать, чем его произведения. А биография философа - авторства известного харьковского исследователя Леонида Ушкалова - действительно стоит внимания.
Книга, которая под названием «Ловитва невловного птаха: життя Григорія Сковороди» в этом году вышла в издательстве «Дух и литера», предлагает читателям интересное путешествие в малоизвестную для нас эпоху. Сковорода не просто самобытный мыслитель и писатель, но и ключик, открывающий двери во время, когда начинается масштабная российская экспансия в Украине, уничтожение Гетманщины, переток мозгов на север, в Петербург, эту - по словам Гребинки - колонию образованных украинцев. Книга написана доступно и интересно, без перегибов в сторону сенсационности или чрезмерной научности, богатым языком, обильно сдобрена цитатами и контекстными экскурсами. Немного лишним выглядит разве что вступление, напоминающее какую-то отдельную научную статью о Потебне, но всегда можно почитать прямо с первой главы, сразу погружаясь в жизнь Сковороды.
Григорий Сковорода так и не закончил студенческое обучение, но и не постригся в монахи, несмотря на свое увлечение Библией и ее эмблематичностью. Жил по-своему и мыслил по-своему. Аскет, но без фанатизма: «... идеал Христовой бедности не мешал Сковороде любить изысканные вина, курить армянский табак, пить утром чай с лимоном, лакомиться сыром пармезаном, иметь карманные лондонские часы, очень ценную флейтузу из слоновой кости». Сердцелюб, но не сердцеед: во всем творчестве Григория Саввича профессор Ушкалов насчитал аж 1146 употреблений слова «сердце» в различных формах!
Сковорода мог бы быть модным и любимым в наше время тоже: человек с западным образованием, «продвинутый» дауншифтер, верующий, но в свою собственную философскую систему (церковь часто не посещал, в монастыри заходил, чтобы там переночевать и подкрепиться), пылкий реформатор (образования, системы стихосложения, образа жизни), путешественник, левак. Основательно проработанная и мастерски написанная, биография Сковороды пера Леонида Ушкалова выполняет как раз такую функцию: приближает к нам фигуру художника, представляет его человеком в развитии, но не упрощает; дает «ключи» для понимания его философии, но скромно напоминает, что полностью постичь этого гения вряд возможно. Когда данных о Сковороде не хватает, автор прибегает к уместным отступлениям о современниках и друзьях философа, изображает эпоху, представляет Украину, интригует и объясняет. Это книга, после которой хочется еще раз - с новой, обогащенной оптикой - вернуться к книгам Сковороды. А еще ее приятно и интересно читать. Советую!
