Антигона в столярном цехе
Помните Софоклову трагедию «Антигона»? Там по сюжету умирает отец — царь Эдип, после чего двое его сыновей начинают борьбу за власть. Сойдясь в поединке под стенами родного города, оба погибают. Новый властитель Креонт одного из братьев называет героем, патриотом и защитником родного города, за что приказывает похоронить его с почестями. Другого же брата, Полиника, правитель запрещает хоронить и оплакивать как предателя, его тело должно остаться на съедение хищным зверям и птицам. Антигона, сестра обоих братьев, решает поступить по-человечески: несмотря на запрет, предать тело Полиника земле. За такую дерзость Креонт обрекает на смерть и девушку, приказав похоронить ее заживо. Ее своим пророчеством спасает прорицатель, но маховик смерти запущен — и очень скоро почти все окружение Креонта погибает.
Антигона — олицетворение человечности, сострадания и отваги. Но борьба за власть братьев Полиника и Этеокла — классический пример братоубийственной (читай — гражданской) войны, а действия Креонта — манипуляции общественным мнением для удержания власти. Оба брата были наследниками престола, так почему же один из них после смерти объявляется героем и патриотом, а второй — предателем и врагом? Мораль также понятна: ненаказанное зло порождает новое зло, и смерть (для которой нет разницы — врагом или патриотом была ее жертва) навлекает новые смерти.
А теперь попробуйте представить постановку «Антигоны» в Сараево. Сначала, прочитав о том, что спектакль состоится в столярном цехе театра, я удивился. Помещение, в котором изготавливают декорации для спектаклей и которое расположено не в самом удобном с точки зрения транспортной логистики месте, интриговало. Объяснение не заставило себя ждать: спектакль начался, внутрь забежали какие-то мужчины в военной форме, натянули по периметру ленту, которая запрещает доступ, после этого появились люди в белых халатах и в резиновых перчатках, а потом неожиданно приехал экскаватор и начал рыть землю посреди цеха. Среди зрителей послышался сдавленный плач, а в зале повеяло холодом смертельного ужаса.
Я знал, о чем шла речь — о Сребренице. Именно за дюжину дней до спектакля я побывал там, и видел, что напротив бесконечного белого кладбища виднеются заброшенные цеха какой фабрики. Расположенный на востоке Боснии и Герцеговины городок Сребреница — место крупнейшего акта геноцида в Европе после окончания Второй мировой войны, именно здесь, между городом и деревней Поточары, летом 1995 года войска Республики Сербской во главе с Ратко Младичем расстреляли все мужское мусульманское население города и окрестностей — всего более 8 тысяч человек. Их свозили из окружающих населенных пунктов и перед расстрелом еще некоторое время держали в длинных цехах заброшенной фабрики. А после убийства тела невинных засыпали землей, пытаясь скрыть следы преступления.
Никогда раньше я не был на спектакле, где рыдало бы сразу столько людей. Воспоминания о боснийской войне еще живы и болезненны, каждая семья понесла тогда невосполнимые потери и пережила тяжелые страдания. Массовые захоронения, десятки тысяч якобы пропавших без вести, а на самом деле убитых во время войны, герои и предатели — все это и по сей день актуально в Боснии. Как и запись на сдачу ДНК-материала, благодаря которому во время эксгумации врачи могут найти тело пропавшего родственника заявителя. Поэтому древнегреческая «Антигона», которая начинается с эксгумации, с поисков могил людей, которым было отказано в праве не только жить, но и быть похороненными с достоинством, по-человечески, была для сараевских зрителей ножом в сердце. Гениальным, но от этого не менее болезненным.
