Чужой среди чужих
На фестивале «Киевская неделя критики» показали драму «Раскрашенная птица» (Чехия-Словакия-Украина, по роману Ежи Косински, режиссер — Вацлав Маргоул). Слава опередила фильм: говорили, что он патологически жестокий, что в Венеции публика убегала во время просмотра. Конечно, слухи только усиливали интерес.
Время — Вторая мировая. Родители-евреи отправляют своего 11-летнего сына (Петр Котлар) в село в Восточной Европе, пытаясь спасти от преследований. Тетя, опекавшая его там, неожиданно умирает, и так начинаются мытарства героя в совершенно враждебном мире. То, что взрослые делают с ребенком и друг с другом, вполне соответствует озверению, присущему войнам на уничтожение, каковой Вторая мировая и была; поэтому все аффекты уместны. Персонаж Котлара путешествует по условной восточноевропейской стране: деревянные хаты, убогий быт, домотканые одежды, дикарские предрассудки, иногда чистое Средневековье. Мальчика воспринимают как чужого, потому что еврей, потому что имеет черные глаза (наведет порчу) и подозрительно длинные клыки (вампир), потому что несовершеннолетний (значит, может украсть). Кроме местных, действуют еще и немцы, красные партизаны (ничем не лучше), казаки-нацисты (законченные головорезы), советская армия. Злодейство распределено по всем слоям и группам большими или меньшими порциями, но уравновешенно неожиданными проявлениями человечности. Так, у Стеллана Скарсгарда, известного и по голливудским проектам, и по работам с Ларсом фон Триером, короткая, но трогательная роль немецкого солдата, отпустившего мальчика вместо того, чтобы расстрелять. Вторая звезда, кстати, с черновицкими корнями — Харви Кейтель — перевоплотилась в католического священника, пытающегося помочь маленькому бродяге. А вот Удо Кир сыграл патологически ревнивого мельника, который бьет жену смертным боем и калечит своего помощника. Маргоулу удалось идеально сладить актерский ансамбль, составленный исполнителями из совершенно разных школ.
Что касается режиссуры, то многие пишут о параллелях с «Иди и смотри» Элема Климова, не замечая важного сущностного отличия. В «Раскрашенной птице» обличение нацизма — только один из мотивов. В первую очередь это глубокий и трагический роман взросления, а также тонкое переосмысление/отзеркаливание притчи о блудном сыне. Минималистичная черно-белая палитра придает всему происходящему графическую, местами беспощадную точность, поскольку сам этот мир именно таков — черно-белый, ветхозаветный, с очень четким выбором в каждое мгновение.
И хотя театральное слово «катарсис» сложно применять именно к кино, для финала фильма оно уместно. Простить отца, вспомнить откуда ты родом, вспомнить свое имя, себя — пожалуй, единственное, что можно противопоставить общему безумию.
Даже если ты крашеный птенец, которого стая готова заклевать насмерть за другой оттенок перьев.
