Дом, который построил Триер
Закончился 71-й Каннский кинофестиваль, и, надо сказать, — далеко не самый лучший по сравнению с предыдущими
Непонятно, почему так произошло: то ли действительно кинематограф начинает увядать, и гении прошлого устали, то ли отборочная команда не смогла найти ничего нового, то ли администрации не хватило элементарного вкуса и понимания социокультурной ситуации в целом...
Возможно, и то, и другое, и третье. К сожалению...
Скажем, тот же «Донбасс» (режиссер Сергей Лозница) — не слишком понятно, почему его не включили в основной конкурс: если, конечно, верить, что именно Канны всегда находятся на передовой и кинематографической мысли, и актуальности.
Это тонкий момент: одной актуальности недостаточно, как недостаточно быть женщиной, чтобы попасть в конкурс (это я намекаю на демарш Кейт Бланшетт и других вип-дам против засилья «мужской культуры», предпринятый во время фестиваля, и довольно смехотворный).
Но ведь «Донбасс» как раз отвечает всем этим критериям: это именно художественное произведение, а не агитка, как многим кажется. То, что многие принимают за гротеск и преувеличение, является, к сожалению, чуть ли не документальной правдой. Впрочем, почему это «чуть»? Это и есть правда: и фейковые новости ДНР, и расстрел участников этой комедии, нанятых за деньги изображать жертв украинского «произвола» (вспомните распятого мальчика), и свадьба условного Моторолы, и привязанный к столбу человек, отданный на растерзание толпе российских «патриотов».
Тем не менее даже знакомые с ситуацией российские критики сочли, что «это слишком». Мол, нужно было выслушать и другую сторону. Так Лозница и «выслушал», показав, на что способна другая сторона.
Все в порядке, все высказались.
Другой «актуальный» фильм — Ларса фон Триера, «Дом, который построил Джек» (а построил он его из трупов им убиенных, этот Джек — маньяк, серийный убийца) — тоже не попал в конкурс.
ПРИЗ ЗА «ЛУЧШУЮ МУЖСКУЮ РОЛЬ» НА КАННСКОМ ФЕСТИВАЛЕ ПОЛУЧИЛ МАРЧЕЛЛО ФОНТЕ ЗА ФИЛЬМ «ДОГМЕН»
Вы спросите, что такого актуального в фильме о маньяке, и я вам отвечу: Триер уж не в первый раз обращается к теме внутреннего фашизма, и в этом он, как ни странно, сходится с С.Лозницей. Хотя один говорит о российско-украинском конфликте, а другой — о наших внутренних бесах.
Один снимает в полудокументальной манере, другой — в стиле гиньоля, злой шутки, «троллинга», издевки на грани фола.
Но получается, что говорят они, в общем-то, об одном и том же — о нашем непобедимом внутреннем враге, о нашем внутреннем коллективном «Гитлере» (семь лет назад на пресс-конференции Триер высказался примерно в этом духе, но его поняли буквально и отлучили от Канн на долгие годы).
Тем временем в основном конкурсе были откровенно слабые картины — а порой, что еще хуже, слабые, но не откровенно: то есть такие фейки, подобия, или, как выражаются умные люди, симулякры.
Более того: эти самые симулякры были награждены — как, например, Спайк Ли за фильм «Черный клановец». Хотя фильм лишен какого-либо драйва и похож на обычную жанровую голливудскую картину.
А вот итальянка Аличе Рорвахер, представившая «Счастливого Лазарро», изумительно тонкую, прелестную и высококультурную картину, очень оригинальную, получила более чем скромную награду. Не удостоился приза и кореец Ли Чан Дон — абсолютный гений от кино, большой, если не великий режиссер: а ведь все думали, что именно он реальный претендент на золото.
НА КРАСНОЙ ДОРОЖКЕ У ДВОРЦА ФЕСТИВАЛЕЙ ДАТСКИЙ РЕЖИССЕР ЛАРС ФОН ТРИЕР ПОЯВИЛСЯ ПОСЛЕ СЕМИЛЕТНЕГО ПЕРЕРЫВА. НА ФОТО: РЕЖИСЕР И АКТРИСЫ СОФИ ГРОБЕЛЬ И СИОБХАН ФАЛЛОН-ХОГАН, СНЯВШИЕСЯ В ЕГО ЛЕНТЕ «ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ДЖЕК»
За ошибки основного жюри (чувствовалось, что там шла борьба не на жизнь, а на смерть — бедный Звягинцев, попавший как «кур в ощип» в женское жюри, где к тому же заседали аж две певицы, хорош выбор) отдувались критики: они-то и дали и Аличе, и Джафару Панахи, и виртуозно талантливой «Границе» Али Аббаси.
Единственно точные попадания — так это приз за лучшую женскую роль и мужскую. Лучшим актером стал итальянец Марчелло Фонте, а лучшей актрисой — СамалЕслямова, казашка по национальности, сыгравшая девушку Айку, киргизку-гастарбайтера, пытающуюся выжить в беспощадной Москве.
Я уж писала о том, что внутренняя тема фестиваля — Россия как империя зла. Это чувствуется и в лирическом «Лете» Серебренникова — о рокерах, вынужденных играть в подвалах, и, конечно, в «Донбассе», и в «Женщине на войне», снятой при участии Украины, и, разумеется, в «Айке».
Так же, как и Лозница, Сергей Дворцевой не пощадил никого: кстати, не только москвичей, русских преимущественно, показав их какое-то скорбное бесчувствие, полное равнодушие к кому бы то ни было. Но и иных киргизов, снюхавшихся с ментовской мафией и прессующих своих же соотечественников. Дворцевой в принципе показывает кромешный ад — анти-гламурную Москву, жуткое место, где по подвалам ютятся униженные и оскорбленные, безо всякой надежды выбраться из нищеты, унижений и даже прямых погромов. Все эти Айки, девочки, отданные в рабство, незамеченные аборигенами, тетками в шикарных шубах — недаром Айка бредет по этой самой Москве как невидимка, нечто несуществующее, призрак.
Играть здесь, казалось бы, нечего: она почти не говорит, только изредка и робко, прося о работе тихим голосом. Но это как раз самое трудное — воссоздать аутентичный, подлинный мир человека, находящегося на самом дне жизни. Это вам не актерское кривлянье, две-три краски — горе, счастье, удивление, восторг, — как это делается в коммерческом кино или в сериалах.
Кстати сказать, Канны ждали до последнего и «Донбасс», и «Айку» — фильмы были готовы прямо к фестивалю, а «Айка» только к 12 мая.
Это, может, единственное, что примиряет меня с 71-м Каннским.
Ибо, как уже было сказано, ожидала я большего.
И не только я.
Диляра ТАСБУЛАТОВА, Канны, фото Рейтер
