Комедия
Проходящий ныне в Киеве фестиваль документального кино DocuDays открылся 50-минутным фильмом «ДНР, или Удивительная история страны-самоделки». Режиссер — британец Энтони Баттс — уже снимал и в Украине, и в России. Его новая картина интересна тем, что представляет собой чуть ли не первую попытку кинематографического, нерепортерского взгляда на новообразованную «республику».
У многих зрителей вызвали недоумение и даже возмущение легкое настроение фильма, а также характеристики, даваемые режиссером «новороссийскому» движению: не террористы, а революционеры, причем в кадрах, когда сии «революционеры» тащат в свои пыточные людей, захваченных за проукраинские взгляды, Баттс упоминает о Тарантино.
Между тем, ирония — наиболее ценное, что есть в фильме. Режиссер отслеживает судьбы нескольких активистов первой волны донбасской «революции», истово веривших в то, что их действия ведут к установлению справедливости — социальной, политической, исторической — какой угодно. «Удивительная история страны-самоделки» в ненавязчивом, подчас даже игривом тоне показывает, как мечта этих в своем роде романтиков прямо на наших глазах превращается в пропитанный алчностью и злобой кровавый хаос.
Возможно, сам того не желая, Баттс предпринял беглое социологическое исследование. Сторонники Украины появляются в кадре в считанных эпизодах, и каждый раз контраст с «ДНРовцами» просто разительный. Совершенно иные лица, другая манера говорить, держаться, дискутировать. Не худшая часть донбасского социума, которую этот социум отверг. Попутный вывод — в Донецке победил не «Русский мир», а Советский Союз, и даже самые яркие и харизматичные «новороссы» — советские, невыносимо советские.
Почти все основные герои и кончают в совершенно советском духе. Конкурирующие банды вытесняют их из экономико-политического передела. Кто-то вынужден бежать с семьей в Крым, кого-то бросили в подвал за убийство российского журналиста, кто-то просто исчез. А кто-то, наконец, прекрасно себя чувствует, потому что пошел воевать и за боевые заслуги получил автомобиль, о котором мечтал. В этом финальном моменте сарказм режиссера достигает предельной концентрации; последнее слово в фильме (название марки обетованной машины) — «Лексус» — звучит просто уничижительно. Без всякого пафоса или напора, как итог всей самодельной республиканщины: за что боролись, за что захватывали здания, за что пытали, за что проливали свою и чужую кровь на фронте?
За «Лексус».
История движется не только драмами. Случаются в ней и комедии — черные, как антрацит с шахты Засядько. Собственно, совсем невыдающийся фильм Энтони Баттса напомнил: «Новороссия» — одна из таких комедий. УЖАСНО смешная.
