Кто-то рассказывает истории
Расскажу-ка я две поучительные истории, из которых - может так случиться - сделаем в конце полезные выводы
Обе истории связаны с незаурядными женскими личностями в культуре - с античной поэтессой Сапфо, первой из известных нам поэтесс, и с Гильдегардой Бингенской, влиятельной писательницей-визионеркой XII в. И обе истории являются ретроспективными диагнозами (в широком смысле), когда на мизерном количестве материалов об этих женщинах пытаются вырастить их биографию и пытаются говорить об их личностях. Представьте, какие отчаянные! Тут попробуй понять, что творится в голове человека, живущего с тобой рядом, а они берутся понять ход мыслей и чувств давно умерших. Ошибок в таких реконструкциях, ясно, не избежать. Порой именно ошибки и то, из чего они появились, интересны в таких историях.
К делу.
Сапфо. О ней знаем мало. Она не родилась на Лесбосе, с которым связана ее история, а переехала в полис где-то девятилетней. Кем был ее отец - вариантов семь на выбор. Мать носила имя Клеида, этим же именем Сапфо назвала свою дочь. У поэтессы было трое братьев. У нее были подруги и коллеги, вместе они образовывали некую женскую общину, гетерию. Она сложила девять книг лирической поэзии. Это, пожалуй, и все.
Первую легенду о Сапфо запустил еще Овидий, когда придумал поэтессу, которая покончила с собой из-за неразделенной любви к мужчине. Да, о той самой поэтессе, которая посвящала свою любовную лирику женщине.
Второй миф был более изобретательным. Сапфо сделали главой не просто женского культа, а такой себе наставницей женской школы типа викторианских лицеев. Если школа была у Сократа и Гесиода, она должна была быть и в Сапфо. И автоматически Сапфо, которая была замужем (возможно) и имела дочь (точно имела), стали воспринимать как пожилую матрону, старую деву, которая растворяется в строгой любви к своим девушкам-подопечным. Никаких оснований для этого нет: ни в каком произведении Сапфо никого ничему не учит, ни в каком из ее стихотворений нет ссылки, что она старше тех женщин, к которым обращается. Даже в тех стихах, где она говорит, что волосы поседели и кожа покрылась морщинами, она вспомнит о седине и своих «девушек». Но надо было ее сделать пожилой наставницей. Почему?
Ведь именно так мы представляем себе взаимодействие в коллективе единомышленников: мудрый старец и вокруг него благодарные ученики, обязательная иерархия и обязательное подчинение. Предположить, что в группе женщин могло быть не так? Но это надо уметь предполагать, что женские коллективы не строятся по модели мужских, и автор больших стихов не обязательно должен быть властной матроной и мудрой старухой, и вообще влиятельным человеком. А, ну конечно, еще один момент: о той якобы школе Сапфо, где, говорят, девушки осваивали науку любви. Кто бы сомневался, что престарелой Сапфо дадут в сопровождение сонм любовниц-в-пубертате по аналогии с тем же Сократом. (Здесь я останавливаюсь и даю желающим ссылки на основательную разведку по этой теме Голд Н. Паркер).
Чтобы понять первую поэтессу, мы должны вписать ее в контекст взаимодействия в мужском коллективе. И вписали. И сильно нам это помогло?
Гильдегарда Бингенская канонизирована как Учитель Церкви, она была монахиней-визионеркой. Ее называют первым известным европейским композитором и единственным средневековым композитором. Ее часто вспоминают, когда речь заходит о начале гигиены и диетологии, потому что она действительно много для этого направления медицины сделала. О ней непременно заходит речь, когда пишут историю крипто-лингвистики, потому что она придумала искусственный язык, которым записала несколько фрагментов. Те, кто пишут об истории театра, охотно расскажут о ней как об актрисе и режиссере, и будут искать отзвуки ее работы в становлении оперы в Европе.
До ее «Ordo Virtutum» оригинальных драм с женским авторством у нас просто не было. (Здесь уточню: самым первым драматургом в Европе была тоже женщина, ее звали Хросвита Гайдерсгеймская, но ее пьесы были написаны по уже известным сюжетам). Но даже если статус первой женщины-драматурга Гильдегарде не присудили, то есть еще «Scivias» - щедро иллюстрированный сборник двадцати шести видений. Между прочим, «Scivias» сложно перевести, это слово придумала сама Гильдегарда, предполагают, что оно составлено из Scito vias Domini, Познай Пути Господа, возможно это ошибочно, потому что тот язык инкогнито, которым время от времени пользовалась писательница, еще не расшифровали.
Ей было сорок два, когда Глас небесный повелел ей записывать свои видения. В начале ХХ в. видения Гильдегарды внимательно прочитали нейрофизиологи и принялись создавать ей ретроспективный диагноз. Предположили, что женщина страдала тяжелой формой мигрени, и все ее видения - следствие болезни. Двадцать шесть видений Гильдегарды начинаются с описания того, как меняется свет вокруг нее - вспыхивают звезды, переливается зарницы, пульсирует луч. В этом усмотрели описание глазной мигрени, «мерцательной стокомы», у которой есть симптомы временного нарушения зрения. Медицинские представления о мигрени изменились, но диагноз Гильдегарды давно живет собственной жизнью и кочует из книги в книгу популярной нейрофизиологии, включая хиты Оливера Сакса. Такой же клинической «побочкой» стали и ее произведения, автоматически признанные отклонением, симптомом болезни. (В продолжение разговора направляю к соответствующим исследованиям Кэтрин Фоксхолл).
Женщина, которая решилась на писательство, была клинически больной. Еще есть вопрос? Мы не знаем, что делать с создательницей-мистиком во времена, когда таких и не было вовсе, поэтому впишем ее в нашу «медицинскую правду» и пожалеем больное тело, вместо того, чтобы увидеть просветленную душу. Нам так будет спокойнее. Будет ли?
Когда люди берутся искать первопричины, то проблема не в причинах, а в поиске. Всегда должна идти речь о мотивах искателей, потому что начинается уже их история, которая впоследствии станет нашей. Хорошо известна процедура: когда мы говорим, что имеем дело с моментом, когда началось что-то важное, когда мы на макро- или на микроуровне фиксируем некий «момент сотворения», мы делаем громкое политическое заявление. Мы делаем именно тот момент самым важным, самым главным, определяющим последующие события и ситуации. Мы строим систему, и она всегда будет иерархической. Мы ищем ответ на несформулированный еще вопрос. Любые размышления «от яйца» так или иначе убивают «курицу». В этом смысле невинные исследования историй людей или идей становятся мощным инструментом, чтобы описать мир, в котором мы живем сейчас, а, возможно, и изменить этот мир (и не факт, что к лучшему).
Очевидные же все вещи, правда?
Но какие привлекательные истории пишут те, чьи мотивы мы к рассмотрению не берем, поверив им на слово! И хоть на миг можем сделать вид, что понимаем все о жизни тех людей, которых просто не можем понять. И благодарим за интересные истории.
Это и будет пока нашим выводом: не забывайте поблагодарить сказочников, они ужасно стараются.
