Мы: кентавры, химеры и другие чудовища Франкенштейна
В Германии есть необычная, но весьма престижная книжная награда - Премия имени Шамиссо. Эту премию получает автор, написавший хорошую книгу на немецком языке, хотя немецкий для него не является родным. Повторю, премия престижная. Знаю четырех человек, которые получили эту награду, и каждый из них предпочитает забыть, что стал лауреатом Премии Шамиссо. Говорят о ней неохотно, публичных упоминаний не приветствуют. Не понимала, почему так, пока один из них (сириец) не взорвался: «Это лицемерное поощрение для пришельцев! Мне дополнительно указали, что я чужак! Не Германии-де интересоваться и запоминать мое этническое происхождение. Вы помните, насколько это опасно?». К тому же для меня подобные награды были исключительно выразительным жестом мультикультурного мира: «Вот посмотрите, какие мы все разные, но делаем одно общее дело». После этого я все же начала видеть в подобных отличиях ощутимый элемент пренебрежения. Но если взглянуть на список лауреатов премии Шамиссо, то увидим: только половина из них относится к первой или второй волне эмиграции, половина - это дети эмигрантов. Это – полупочтение для полукровок.
О них и поговорим - склеенных вживую из двух половин. Именно это слово, полукровка, звучит фантастически фэнтезийно, и отсылает то к мулаткам Майн Рида, то к «нечистым» потомкам колдунов и магглов из «Гарри Поттера», то к вулканскому полукровке из «СтарТрека». Такие вещи вроде уже ничего и не значат в реальном мире, где переплелись языки и этносы, где никто тебя не спросит, какой ты расы и какому богу молишься (так как в большинстве стран это противозаконные вопросы), но где все твердят об угрозе национализмов, где... болит неиллюзорно грубая линия склейки.
С 2010-го по 2017 год проходил большой фотопроект корейской художницы CYJO «Смешанная кровь». CYJO в Пекине, Нью-Йорке, Майами фотографировала семьи с детьми-полукровками. Дети те представлены «продуктом» смешения не только рас и национальностей, но языков и культур. Фото сопровождали надписи типа: «Гражданство: Корея. Предки: индусы, корейцы. Языки: английский, хинди, корейский. Живут в Пекине». Именно так и в таком порядке - политическая идентичность, этническое происхождение, языковая идентичность, место жительства. Художница имела целью подчеркнуть межкультурные опыты, под влиянием которых отступают опыты рас и этносов. И еще один момент: фото всех семей сделаны у них дома. Личное пространство одной семьи и одной комнаты CYJO сознательно делает сценой, на которой происходит драма (мещанская драма, именно так) при участии глобализации, мультикультурности, ассимиляции, инклюзивности и сохранения идентичности.
Вскоре из фотографий этого проекта (который не стал популярным, между прочим) была сформирована книга-каталог (только для библиотек, не для продаж). И в той книге есть истории людей на фото, которые они сами рассказывают. И это истории не детей, а истории родителей. И только тогда, в словах уже, становится очевидным то, чего не видно на фото. Родители на фото - тоже полукровки, они имеют смешанное происхождение. Это проект не о детях на фото, а об их родителях. Вот, например, история одного из героев, которому долго пришлось объяснять, чем отличались народы его предков: «Мой отец происходит из Северо-Западного пограничья провинции, между Афганистаном и Пакистаном. Отец был из патанов, а мать - из раджпутов. Раджпуты - племя, происходящее от белых гуннов, которые мигрировали из Центральной Азии две тысячи лет назад. Исторически там были возможны браки только внутри кланов. Когда мама вышла за папу, это был первый случай бракосочетания вне этнической группы. Фон моих родителей был очень разным и этнически, и генетически, несмотря на то, что они жили в одном регионе. Это были два различных типа сознания, и это для меня стало началом широкого опыта межкультурных взаимоотношений» (извините за пространную цитату). Это именно тот человек, который в кратком описании фото представлен как индус, а его дети - как наполовину индусы. Такие истории - как раз о нюансах различий, о все новых и новых градациях Иного, которые невооруженным глазом не видны. Четкое указание, что на обширных полях мультикультурности и ассимиляции играют исключительно миниатюрными фигурками маленьких кланов.
Мой хороший друг шутит, раздраженный контент-рекламой «Сделайте генетический тест! Найдите новых родственников»: « Да я не знаю, куда девать ту родню, которая уже есть». И тут же рассказывает, что оказалось - он дальний родственник известной украинской писательницы. Для всех предков, вероятно, найдется место в очереди от таких тонких нюансов.
В фрейдовском психоанализе есть термин, малоизвестный на самом деле и такой, к которому не часто обращаются (кто знает, почему так произошло). Нарциссизм малых различий. Значит он следующее: члены любого малого сообщества, этнического, прежде всего, склонны подчеркивать отличия именно своей группы. Эти отличия они видят тем четче, чем ближе к какой из групп (по происхождению и ежедневным практикам) себя приравнивают. «Соседи» становятся объектами насмешек, вражды и зависти. Но и те, кто это делает, подвергаются симметрично насмешке, вражде и зависти. Малые различия преувеличиваются предельно, и ими радуются нонстоп (нарциссизм, именно так). Между прочим, именно этот акт самолюбования сплачивает сообщества. Между ангелами и людьми всегда будет тонкий и уязвимый слой нефелинов, из которых пишут легенды.
В том проекте CYJO есть человек, который посмеивается: «Я всегда знал, что я Мартин Лютер Кинг и Брюс Ли одновременно. Нет, это не значит, что я хочу умереть молодым, но я хочу быть героем» (он происходит от отца-китайца и матери-афроамериканки). «Герой» здесь не случайно вынырнул. Полукровки, которые рождались у богов и смертных, именно так назывались, Героями. А истории о них, как вы знаете, нечасто были с добром исходом. Разве что Геракла за хорошую работу забрали на Олимп и сделали богом (через брак с богиней, кстати). Как мы это назовем сейчас? Правильно, ассимиляцией.
Моя бабушка записала в свидетельстве о рождении моего отца: «Украинец», несмотря на то, что ни капли украинской крови у него не было. Обяснение было идеальным, как я теперь понимаю: «Да он же родился в Украине». Мотивация не такая уж и беззаботная: «Так ребенку будет проще жить». С тех пор это наша семейная шутка, и мы понимаем, насколько она не смешная.
Говорить об этническом происхождении неприемлемо, неприлично, порой опасно. Приятельница, которая воспитывает ребенка в Лондоне, рассказывает об обязательных школьных мероприятиях, куда дети приходят в национальных костюмах, угощают одноклассников «своей» едой, рассказывают о традициях народов, к которым относятся они и их родители. Наглядные упражнения о многообразии, которым учат гордиться. Я слушаю и вспоминаю, как мне сделали резкое замечание, не спрашивать у людей об их этническом происхождении. Это был разговор в Черновцах: «Мы многонациональный город, но мы все черновчане, этнический вопрос для нас оскорбителен». Так мне объяснили, и я приняла объяснения. Выводом из этих двух историй должно стать не предположение, что Черновцы - это, знаете, не Лондон (и наоборот: Лондон - это порой не Черновцы). Вывод другой: гордиться лучше тем, что не никого не раздражает. Это как (уменьшу пафос до минимума) с успешной практикой делать комплименты. Комплимент зайдет на все сто процентов, когда ты похвалишь то, к чему человек сам приложил руку, а не просто имел на старте. Не «у тебя красивые глаза», а «шарфик, который ты подобрала, подчеркивает необычный цвет твоих глаз», не «у тебя роскошные волосы», а «тебе очень идет эта прическа». Можно учиться ценить многообразие, когда это собственно и только процесс обучения - непрерывного к тому же. Когда за этим стоит сложная коллективная и индивидуальная работа. Вот даже нарциссом (мелких разногласий) без предварительной работы стать нелегко!
В британском сериале «Годы и годы» (блестящий очень страшных фильм!) есть сцена, когда вот-вот взорвется ядерная бомба, потому что США объявило войну Китаю. Сидит перед телевизором большая семья, где есть транслюди, темнокожие, геи, трансгендеры, белые мужчины среднего класса, женщина с инвалидностью, ребенок с ментальными ограничениями, пожилые люди, эмигранты и автохтоны - полный до гротеска политкорректный «соцпакет». И здесь старушка роняет фразу: «Все будет нормально. У нас же есть свой китаец, мы в безопасности». Один из ее внуков - полукровка, у него отец китаец. И вся эта разношерстная группа с осуждением на нее шикает. Злая сценка и какая-то очень честная: многообразие, осмысленное и аккуратно артикулированное (в отличие от той бабушкиной реплики), должно обеспечить безопасность сообщества. Гротеск этой сцены обусловлен тем, что безопасность здесь есть буквально физической, а внук-китаец от радиации вряд ли поможет. Но если мы говорим о безопасности онтологической, мировоззренческой то есть, забавная сатирическая сценка перестает быть смешной и остается просто честной. Опыты формируют идентичности, следовательно... Короче, всем нужен свой китаец про запас.
