Станислав Лем: житель Вечности
Львовянина по рождению (произошло это 12 сентября 1921 года), врача по образованию и выдающегося польского деятеля культуры по роду деятельности Станислава Лема всегда считали не только писателем, но и философом и футурологом. В последние десятилетия его жизни - даже прежде всего философом и прогнозистом. Но вряд ли можно загнать творчество Лема и его наследие в какую-то одну заранее определенную рубрику, как это нередко делается сейчас: в гуманитарной науке - постмодерн или модерн, в изящном письме - экшн или сайенс фикшн. И так далее. Каждому - по рубрике, по футляру.
Однако Лем был Лемом. Он откровенно насмехался над определениями, которые налепливали на него, особенно над термином «постмодерн» и над классиками этого направления, называя их заидеологизированными фокусниками и невеждами. Впрочем, доставалось от Лема не только им. В свое время он беспощадно поругался с американскими фантастами и их ассоциацией, обвинив коллег в бездуховности, погоне за наживой и тупости. Доставалось от него, особенно в последние годы, и польскому народу за те же грехи (едва ли не единственным лучиком духовного света в современной Польше Лем, кстати, считал искреннюю поддержку большинством поляков украинского «оранжевого» порыва к свободе). И вся человеческая цивилизация тоже получала на орехи. И главное - за нерациональное использование времени как в масштабе массового человека, так и в масштабе всего человечества. «Я никогда не читал, чтобы убить время, - говорил Лем. -Убить время - все равно, что убить чью-то жену или ребенка. Для меня нет ничего дороже времени».
Зато у него всегда были хорошие отношения с российскими писателями и мыслителями братьями Стругацкими. Так же, как и они, он начал с создания масштабных коммунистических утопий, причем так же, как и они, видел в коммунизм не идеологическую доктрину, а модель такого мира, в котором самому автору хотелось бы жить и работать. Так же, как и они, выдающийся польский писатель пришел к другим мировоззренческим установкам, ставя на первое место человеческое достоинство, ответственность и свободу.
Как мыслителя Лема всегда интересовали Иное и Инаковость. В художественных произведениях он пытался найти новые словесные средства, чтобы отразить ту воображаемую реальность, с которой человек все еще не сталкивался на практике. Еще в футурологических и науковедческих исследованиях он стремился не просто к экстраполированию на день завтрашний каких-нибудь действующих тенденций, а нахождению зародышей качественно новых явлений, о которых сегодня можно только говорить на уровне абстракций. Один лишь пример: в 1961 году, одновременно с полетами Гагарина и Титова и принятием новой программы КПСС, где ставилась цель за два десятилетия построить коммунизм, Лем (тогда еще никто не звал его «гениальным») опубликовал роман «Возвращение со звезд». Роман рассказывает историю астронавта Элла Брэгга, который вместе с экипажем звездолета вернулся на Землю с космической экспедиции к звезде Арктур; для астронавтов вследствие релятивистского замедления времени экспедиция заняла около десятилетия, а на Земле прошло целых 127 лет. На своей планете члены экспедиции видят почти идеальное общество, без насилия и войн, с высоким уровнем благосостояния и счастливыми людьми, работа в жизни которых занимает малый сегмент, а разнообразные развлечения - более значительный...
Впрочем, вскоре оказывается, что в основе новой цивилизации лежит процедура бетризации, которая нейтрализует все агрессивные импульсы в мозгу человека и усиливает инстинкт самосохранения. Более того, сама мысль о насилии внушает членам этого общества предельное отвращение, силу которого небетризированному человеку невозможно понять. Бетризации дополняется тщательно продуманной системой воспитания, отрицает насилие, радикализм во всех формах, конфликты как таковые, направляет на избежание всего, что может угрожать человеку как в физическом, так и в психологическом смысле. Человеческая жизнь (в том числе и собственная) - священна, поэтому ею нельзя рисковать, подвергать ее серьезным опасностям.
Конечно, и в «новом превосходном мире» случаются экстремальные ситуации, когда бетризация мешает; для этого предусмотрены специальные медицинские средства, которые могут временно снять поставленные ею барьеры (например, если речь идет о хирургах, которые должны выполнить сложную операцию, которая не под силу роботам). Но в целом необходимость бетризации в обществе не вызывает сомнения, и все дети в обязательном порядке проходят через нее. А вот на взрослых она не действует, поэтому астронавты становятся «белыми воронами» среди землян...
Но вот вопрос: разве риск, радикализм, конфликтность связаны только с насилием над людьми, только с негативными социальными процессами? Возможно ли развитие науки, особенно фундаментальной, без риска и конфликтов? Разве спортсмен не рискует собой и разве иногда он не причиняет боли другим? И разве настоящее искусство не включает в себя радикализм и вызов обществу? Я уже не говорю о полетах к звездам, откуда возвращается далеко не каждый...
Иными словами, как отмечает Эл Брэгг, бетризации фактически убила у землян как стремление, так и саму способность к прорывам в неизведанное, к познанию неизвестного, к качественным изменениям основ жизни. Поистине грандиозная экономическая и технологическая мощь новой цивилизации расходуется на малые дела. Нет, если вы, кто вернулся со звезд (а это не одна экспедиция), хотите снова отправиться в дальние странствия - мы обеспечим вам эту возможность, Земля вполне способна на это. Но ставить какие-то большие цели, рисковать достигнутым благополучием, отсутствием конфликтов и нашими драгоценными жизнями - простите, это невозможно в счастливом новом мире...
Скажите, вам это не напоминает некоторые процессы в развитых странах, которые мы наглядно наблюдаем в начале ХХ века и которых еще не существовало в 1961 году?
Поэтому тексты Лема говорили о таком новом, которое казалось оторванным от настоящего. Но тем больше становилась цена его размышлений, где он стремился не просто спрогнозировать конкретные открытия и принципы действия каких-то конкретных приборов, а дать картину иного по своим технологическим (следовательно, и социальными) основам мира цивилизации. В книге «Сумма технологии», помимо прочего, Лем говорит о некоей фантоматике, которая дает возможность создания своеобразного «коктейля» из материальной и виртуальной реальностей, появлении новой эстетики и новых возможностей влияния на общество. Почти овеществленных фантомов еще нет, но несколько лет назад поступило сообщение, как японские исследователи научились строить трехмерные движущиеся изображения, вкрапленные в реальный мир. Дело за звуком, запахом и другими характеристиками этих фантомов, которые уже в ближайшее время позволят создавать новые художественные жанры. А дальше, как говорится, будет что-то более весомое (Лем считал, что грядет чуть ли не революция в межличностных отношениях, в интимной жизни).
И еще одна цитата из Станислава Лема. «Без научного образования комментировать мои работы невозможно. Откуда невежде знать, является ли представленная концепция моей собственной идеей, экстраполяцией или конечным выводом из научно доказанных фактов?»
Что интересно: у Лема человек, который действует в художественных произведениях, - это нормальный, средний человек со средними способностями, в том и сила его, и слабость. Автор вовсе не выявлял граничные возможности человека, как это делали другие: он выявлял силу нормы, исследовал ее. Ведь сила гения или сверхчеловека безгранична, поэтому, согласно Лему, не очень интересна. А вот сила нормы, сила среднего человека - это значительно менее известная величина. Так же, как и загадка скомбинированных случайностью обычных вещей.
А напоследок - опять цитата. «Многие считают философствование скучным занятием бездельников. Но для того, чтобы увлечься философией, следует быть очарованным ею, следует научиться получать пользу для себя из этого занятия. Тяга к философствованию должна быть бурно-страстной. Те, кому такие чувства незнакомы, конечно, разочаруются в моих произведениях». Так говорил Станислав Лем, скептик и рационалист, львовянин, поляк и житель Вечности.
...27 марта 2006 года Станислава Лема не стало. А 4 апреля на краковском Сальваторском кладбище состоялись похороны. Церемония была скромной, и почему-то никто из представителей тогдашней польской власти не почтил ее своим присутствием. На кладбище в день похорон присутствовали только семья Лема, его друзья и лишь несколько поклонников его таланта. Так что же, неужели действительно нет пророка в своем Отечестве, даже когда эта Родина - вся планета Земля?..
