Свеча (горела)
Трагикомедия «Собачья жара» - полнометражный игровой дебют австрийского документалиста Ульриха Зайдля - стала настоящей сенсацией Венецианского фестиваля в 2001 году, получив Гран-при жюри.
Значительная часть “Собачьей жары” – экспозиция, изложение ситуаций и перечень действующих лиц; полная гамма частного несчастья, бестиарий пороков. В этом болезненном стриптизе участвуют австрийские мещане, обычный средний класс из обычного предместья. Сознательных негодяев среди них - один или, может, два, остальные - жертвы зноя. Можно, почти по Камю, оправдать их тем, что на дворе слишком жарко.
Эпизод, который нас интересует, начинается пьяной ссорой, точнее, пьяной игрой, предложенной охранником ночного клуба по прозвищу Счастливчик (Георг Фридрих). В целом игр - довольно-таки забавных игр – здесь хватает на всех. Молодой Марио (Рене Ванко) подстегивает ощущения с помощью скандалов и издевательств над своей подружкой Клаудией, бывшей мисс Южная Австрия (Франциска Вейсс). Увядшее и поблекшее подобие Марио, патлатый толстяк Викерль (Виктор Хеннеманн) унижает свою сожительницу (Кристин Йирку). Супруги Теодоракис (Клаудиа Мартини, Виктор Ратбоне) потеряли ребенка в дорожной аварии, живут в состоянии взаимного бойкота: жена демонстративно водит домой любовников, муж от безысходности не расстается с теннисным мячом. Старый Вальтер (Эрик Финшес) принуждает служанку, фрау Герц (Герти Ленхер) изображать его покойную жену и делает ей подарок, играя в “холодно-тепло”. Единственная, кто не ребячится – безумная Анна (Мария Хофстаттер) - она так живет. Ее речь, набитая статистикой, рейтингами, молитвами, рекламными слоганами, таблоидными заголовками, популярными песенками, – свидетельство безостановочного инфантильного удивления перед внешним миром.
События как таковые начинаются в последней четверти фильма: игра должна иметь результат, а у каждого ее участника есть своя точка закипания. Сюжет развивается от фарса до катастрофы. Пистолет сменяет мяч в руке Теодоракиса в трагикомичной сценке питья пива с массажистом жены. Окончательно озверевший Марио прогоняет прочь “Южную Австрию” с руганью, угрозами и избиением. Наконец, специалист по безопасности Хрубе (Альфред Мрва), чтобы найти ответственного за поцарапанные машины, подставляет Анну под изнасилование. В конце прогрессии д`олжно быть насильственной смерти, для чего назначены место и время: неуравновешенный Счастливчик, прихватив “ствол” и нож, приходит поквитаться с Викерлем за унижения Учительницы, как он ее называет. И убийство происходит. Но убийство не людей – хотя оружие появляется дважды. Гибнет пес старого Вальтера - от отравы. Тихое, подлое преступление. Зло у Зайдля лишено иррациональной пышности, оно подчеркнуто приземленное, вспотевшее, в спортивных штанах, отягощено жировыми складками, имеет отчетливо корыстные или сексуальные составляющие. Это касается и того, что происходит между Викерлем, Учительницей и Счастливчиком.
А произошло у них, как уже сказано, сугубо бытовое, пьяное безобразие. Счастливчик и Викерль напились, велели Учительнице петь с ними. Та отказалась. Счастливчик начал ей грубить, облил из бутылки. Женщина вскочила, чихнула Викерлю в лицо, тот разгневался и окунул подругу головой в унитаз. Месть Счастливчика также выглядит жестокой игрой. То, как он приказывает Учительнице называть Викерля, напоминает садомазохистский лексикон: “спой “Кукараччу”, ты, свинья”, “поросенок”, “грязный медведь”, “злой поросенок”, “злой жирный Рики”. Неожиданно вместо “Кукараччи” Счастливчик заказывает гимн Австрии. И - просто блестяще – все трое впервые поют что-то вместе! Хотя заставляют одного Викерля (воткнув ему свечу в анус), но подхватывает и улыбающийся Счастливчик, и перепуганная Учительница. Групповое исполнение гимна снято намеренно смягченно, в праздничной дымке. Горит свеча в толстой заднице пьяницы, словно приветливый огонек рождественской иллюминации, нестройно звучат куплеты о “стране молотов с будущим ярким”, жара достигает пика: вспоминаются последний “круг огня” из «Сало» Пазолини и пытки в другом австрийском фильме об ужасах буржуазии – «Забавные играх» Михаэля Ханеке. Впрочем, этот либертинаж пародийно перевернут; и аристократические чудовища из Сало, и неуязвимые головорезы из «Игр» съежились до масштабов глуповатого вышибалы. Собственно, Счастливчик продолжает потеху Учительницы и Викерля, которую те, похоже, поддерживают всю свою совместную жизнь, но сам он не знает об этом, отчего и проигрывает, становится настоящей жертвой, с плачем расцарапывая себе запястье уже ненужным лезвием.
А над кем издевается Зайдль?
Над Родиной (именно так, с большой буквы), над скрытым морализмом Ханеке, над родными обывателями. Свеча – пункт полного падения ценностей, как общественных, так и частных. Кроме одной. Зайдль погружается в перверсию насколько возможно глубоко, проходит обжигающий и грязный омут, чтобы дать залу услышать слова любви – их лепечет Учительница, отказавшись пытать Викерля - первое и единственное “люблю” в фильме. Это признание делает возможным постфактум череду снисходительных средних и общих планов: кто-то только что совокуплялся, кто-то разговаривает по телефону или курит на балконе, и даже Анна, забыв о надругательстве, гоняется за послушными сполохами автоматического освещения перед чужими дверьми. Люди как люди. Все прощены. Жара миновала. Никто уже не сделает больше ничего плохого.
____________
Собачья жара / Hundstage (2001, Австрия, 121`), режисура: Ульрих Зайдль, сценарий: Вероника Франц, Ульрих Зайдль, оператор: Вольфган Талер, актеры: Мария Хофштаттер, Альфред Мрва, Ерих Финчес, Герти Ленер, Франзиска Вейсс, Рене Ванко; производство: Allegro Film.
