Третий день Берлинале: экранная еда и кино как костюм
Удивительно: организаторы отменили программу "Кулинарное кино", однако утром субботы два фильма подряд так или иначе касались кулинарии и кухни.
В «Уроках фарси" (Германия-Россия-Беларусь, спецпоказы вне конкурса) молодой бельгийский еврей попадал в нацистский концлагерь и, чтобы избежать смерти, выдавал себя за перса, что показалось очень практичный лагерному повару, который мечтал изучить фарси и открыть ресторан в Тегеране после войны. В "Первой корове" (США, основной конкурс) в США начала XIX века англоамериканец и китаец по ночам выдаивали чужую корову, чтобы выпекать пончики, чтобы потом с выгодой продавать небалованным сладостями трапперам и индейцам.
"Первая корова"
Кстати, "Уроки фарси" имеют опосредованное отношение к Украине - его режиссер Вадим ПЕРЕЛЬМАН родился в Киеве, и, прожив здесь до 14 лет, эмигрировал с матерью сначала в Италию, а затем в США. В Америке снимал рекламу, а за полнометражный дебют "Дом из песка и тумана" получил сразу 3 номинации на "Оскар".
Перельман не слишком хитрит; для него главное - рассказать интересную историю. И это удается. То, как сообразительный узник обманывает напыщенного нациста, смешит и захватывает. Прощаешь и густой мелодраматизм, и прямолинейность режиссуры, и неточные актерские работы. Достаточно просто забыть, что ты приехал на срашно влиятельный фестиваль, выключить в себе кинокритика и выпустить на волю рядового зрителя - и свою долю удовольствия получишь. И мораль есть: когда все, казалось бы, утрачено, последним убежищем, а также путем спасения остается язык.
Вадим Перельман
Собственно, мы всегда идем в кино за этим - за историей. Кристи Пуйю рассказывает истории и Перельман делает то же. Просто у Пуйю получается, простите за сравнение, уникальное, штучное платье haute couture, в котором по улице не погуляешь, но один раз надев - не забудешь, а у Перельмана - грубый заплатанный тулуп с рукавами разной длины. Тоже можно носить. Зимой во дворе.
С "Первой коровой" все лучше с точки зрения кинематографичности. Правда, здесь пороки как раз противоположные: вопрос к драматургии и увлекательности этой драматургии. Большую часть фильма сидишь и думаешь - неужели это целых 2 часа о том, как парочка авантюристов печет булки из краденого молока? Но под конец, конечно, проявляется художественная истина: это рассказ о настоящей дружбе, которая даже смерти не боится. Хорошо, но скучновато.
Все мы, кинокритики и киноманы, ждем премьеру "Дней" тайваньского молчуна-эстета Цая МИНЛЯНА в основном конкурсе как манну небесную. Но она аж 27-го.
А до 27 еще дожить надо.
P. S. Вадим Перельман. Фрагменты из интервью «Дню».
- Трагедия везде одинакова, со времен греков мало что изменилось. Люди, когда они смотрят фильм или спектакль, читают книгу, — видят ту великую трагедию, которая отражает маленькие трагедии в их жизнях, и учатся проходить через свои невзгоды, чтобы то, что с ними происходит, их не убивало. Так что трагедия — это терапия своего рода. Меня лично она не вводит в депрессию, наоборот — я в итоге о своей жизни думаю намного лучше, все эти маленькие и даже большие проблемы кажутся как муравьи по сравнению с тем, что я только что посмотрел. Это как-то тебя поднимает и дает храбрость жить. Вот что значит трагедия для меня.
- Я думаю, что каждый художник свое прошлое, свою жизнь показывает кусочками, закладывая их в каждое из произведений. В моем случае я, может, иду даже как-то хронологически, с самого начала. Всю трагедию из себя вымываю этими фильмами. Может быть, в будущем это от меня отойдет; но не исчезнет желание делать эмоциональное кино, которое задевает публику за живое, чтобы люди, выходя из кинотеатра, думали о фильме, переживали его, чтобы мои темы оставались с ними — на дни, на недели и даже на года.
- «Похитители велосипедов» Витторио Де Сика - для меня это шедевр, потому что такого простого, и одновременно сложного, и эмоционального... В общем, совершенное, perfect кино, высший уровень, который я всегда пытаюсь достичь. А вот интеллектуально таких впечатлений ни от одной картины нет.
- Когда мы с мамой поехали в эмиграцию, то не знали, где мы будем, когда будем, как будем. Многие люди, например, растут в семье, в каком-то одном месте, никуда не едут, и у них какая-то идея своего будущего есть, например — я буду жить на Куреневке — ну хотя бы так. А когда просто пустота, какое-то простанство, какая-то Вселенная там бесконечная — это очень страшно. Я же свое будущее не видел. Не видел, что буду режиссером, даже в 25 лет не знал этого. Я попал в профессию совсем случайно и до сих пор, когда спрашивают, отшучиваюсь, что даже не знаю, буду ли продолжать. Самая большая мечта моей жизни — как-то проявиться, чтобы мой голос был слышен другим. Как-то влиять на других людей.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, "День", Берлин-Киев
