Вдогонку почти забытому столетию
Григорий Тютюнник был родным братом Григора по отцу. Отца двух писателей Михаила Васильевича Тютюнника репрессировали в тридцатые годы. Родной брат Михаила Павел был расстрелян даже без тюремного срока...
Григорий Тютюнник родился в 1920 году (тяжелы были судьбы тех мальчиков, которые в СССР родились в этом году...) в селе Шиловка Зеньковского района Полтавской области. Со студенческой скамьи ушел на фронт. Плен, побеги, партизанские отряды, израненное суровое лицо. Но поверхностная суровость отнюдь не могла скрыть доброты, скромности, а может, и глубинных психических комплексов будущего писателя... В конце концов, с моей точки зрения, большинство писателей страдают определенными комплексами или невротическими проявлениями, потому что сама потребность писать, а не проживать жизнь без ее заменителей, является определенным комплексом...
Заканчивал Харьковский университет после войны. Был направлен учителем на Львовщину. Женится на Елене Черненко, которая до конца своей жизни поддерживала едва теплящийся огонек памяти о своем муже...
Продолжает время от времени писать стихи. Но медленно переходит к прозе, создавая повесть и незаконченный роман. В середине 50-х годов приступает к своему, как оказалось, magnum opus, роману «Вир» в двух книгах. Первая книга вышла с цензурными вмешательствами. В начале третьей декады августа 1961 года семья Тютюнников переезжает во Львов, получив там просторную квартиру в частично писательском доме. Григорий Тютюнник говорит своим друзьям, что здесь его ждет много работы...
Но 29 августа 1961 года крик жены Елены возвестил о трагедии. Григорий Тютюнник внезапно умирает. Фронтовые ранения все-таки доконали его в сорок один год. Третья книга романа «Вир», который задумывался как трилогия, осталась ненаписанной...
Григорий был близким человеком для своего младшего брата - Григора Тютюнника, который перешел на украинский язык благодаря воздействию на него взглядов старшего брата. Я даже утверждаю, что если бы не Григорий Тютюнник, который частично заменил Григору отца, то неизвестно, имели бы мы вообще такого писателя, как Григор Тютюнник.
Но возвращаемся к предыдущему. Роман «Вир» Григория Тютюнника был явлением тогдашней литературы, показав начало определенного выздоровления национальной души. «Вир» был не в пример талантливее, от, допустим, ритуализированно-советских «Прапороносців» Олеся Гончара с суконной обобщенной речью героев или романа «Кров людська – не водиця» Михаила Стельмаха, где было лучше с языком романа, но безнадежно хуже с неприукрашенными образами героев, которые буквально бурлят с каждой страницы романа «Вир». Я, конечно, уже не беру во внимание таких популярных тогда прозаиков, как Петр Панч, Иван Ле, Вадим Собко, Натан Рыбак, Юрий Збанацкий, чьи произведения сейчас преимущественно имеют лишь историко-литературную ценность.
В романе «Вир» маленькое село Трояновка на Полтавщине (которое ассоциируется с с. Шиловка Зеньковского района Полтавщины, откуда родом братья Тютюнники) становится новым национальным мифом.
Во-первых, роман создает человек, который, как Икар, обжег себе, как оказалось в 1961 году, смертельно, защищая не столько советскую империю, сколько Украину... Такая точка зрения об Украине прекрасно отражена в довженковских дневниках и его киноповести «Україна в огні».
Во-вторых, неистребимая тютюнниковская Трояновка, пережившая только в ХХ веке две войны и голодомор, как неопалимая купина, как фолкнеровская Йокнапатофа, в романе вырастает до символа нетленности, вечного возвращения и вечной жизненной циркуляции.
Конечно, на романе «Вир» отразились советские идеологемы. Есть преувеличение правдоподобия отдельных сцен, определенная гротесковость в описании так называемых врагов советской власти среди трояновцев и многое другое. Но даже эти черты тогдашней эпохи не заслоняют главного - масштабного высокохудожественного полотна, написанного богатым языком - этим настоящим сердцем Трояновки-Украины - с его полутонами и оттенками.
Степь как место мистических видений некоторых героев, посредник между прошлым и будущим, занимает в романе одно из главных мест. Степь в романе равна сердцу его героев-степняков.
Прекрасный и жестокий образ водоворота на Ташани как сама жизнь. Водоворот уносит жизни и милует. Водоворот радует и пугает. Наверное, поэтому роман был так назван.
Рукописи, может, и не горят. Но даже самые лучшие книги, не говоря уже о тех, на которых сказалось время хотя бы на несколько процентов, могут перетлевать в пепле забвения. Нам надо только чувствовать и понимать, какие именно книги нужно откапывать из тех слоев и перепрочитывать снова.
По моему мнению, такой книгой является роман Григория Тютюнника «Вир».
