Девяносто девятый год. Виват Академия
Имею удовольствие разочаровать адептов теории общего отступления и разрушения: несмотря на определенные островки дикости, невежества и некомпетентности, наша хрупкая цивилизация неуклонно движется вперед и стремительно развивается. Делаются новые открытия, расширяется ареал обитания человечества, повышается и усложняется уровень материального производства, снижается уровень насилия, уменьшается смертность от болезней, повышается продолжительность и качество жизни, увеличивается объем информации, которую генерирует человечество, усложняется ее структура и уровень обработки, усложняется структура коммуникаций и принятия управленческих решений.
Впрочем, именно противоречия между объемами информации и уровнем ее восприятия с одной стороны, а также между разнообразием общественных коммуникаций и уровнем сложности систем принятия управленческих решений с другой приводят к социальным и политическим кризисам, которые наблюдаем сейчас.
Разрешение текущих (и еще более мощных будущих) кризисов, а равно и прогресс человечества как таковой обеспечивает сегодня системная наука.
Не понимать этого, пренебрегать наукой и образованием - значит отказываться от развития, вычеркивать себя из будущего. Это верный путь к построению вокруг себя архаичного островка суверенной дикости.
Сегодня модно критиковать науку и, в первую очередь, - отечественную систему организации науки. Не сомневаюсь, что по случаю 98-летия Национальной академии наук и ее президента появится очередная волна критики и советов по коренному реформированию нашей науки.
При этом, сознательно или бессознательно, критики путают науку и общество, науку и организацию науки, не различающих заказчиков, производителей и потребителей научного продукта, способы и методы его «производства», основы и контект, обеспечивающие функционирование и развитие науки в социальной среде - как национальной, так и глобальной.
Впрочем, критика, пусть и не очень квалифицированная, не является проблемой, это наоборот - положительный фактор и даже ресурс развития науки, так как означает, что наука стала в предметом общественной дискуссии, элементом жизненного ландшафта.
И пусть даже дискуссия о будущем национальной науки не всегда остается на соответствующем профессиональном уровне, хорошо что она вообще есть. Во-первых, хорошо, что эта дискуссия вышла за пределы псевдо-элитарного, кулуарного принятия решений; во-вторых, наше общество заслужило право решать свою судьбу и судьбу своей науки, то есть - своего будущего; а в-третьих, само общество должно быть основным заказчиком научного продукта, следовательно, ученым следует привыкать к диалогу с обществом.
То, что сегодня информация доступна, и любой может легко говорить о вещах, о существовании которых еще вчера имел более чем расплывчатое представление, хотя и очевидно снижает ценность дискуссии, но имеет смысл с точки зрения социальной адаптации и общественной самоорганизации: мы приучаемся не бояться принимать и реализовывать необычные решения на основе новой информации, мы адаптируемся жить и работать в мире неупорядоченных информационных потоков.
При этом профессиональная дискуссия хотя и страдает, но также получает определенную выгоду, она становится контролируемой со стороны общества, становится объектом общественного интереса, и это обеспечивает приток новых идей и людей.
Поэтому, не надо бояться, что сонмы любителей начитаются «Википедии» и начнут лезть в профессиональные дискуссии со своими мыслями, мнениями и советами. С этим надо учиться работать и использовать это как важный будущий ресурс.
Бояться надо того, что сами ученые - на волнах самоуспокоения и постепенной деградации - начнут использовать «Википедию» как исследовательский инструмент и источник знаний. Что потеряв школу и методологическую базу, ученые забудут о науке и увязнут в сведении корпоративных счетов, распределении отраслевых наград и денег, в мелкой коррупции и плагиате. Если что-то и может уничтожить нашу науку, то именно это, а не мысли инфантильных дилетантов или даже уменьшение финансирования.
Таким образом, реформа науки, о которой мы говорим, пожалуй, со дня основания нашей академии, должна быть направлена на обеспечение безопасности развития науки от этих угроз. Такая реформа является сложным процессом, которой требует в первую очередь интеллектуального ресурса и много времени. Она будет касаться не только науки, но и высшего, профессионального и даже школьного образования. Тогда мы получим устойчивый желаемый результат. Поэтому быструю выгоду ждать не стоит.
Поэтому огорчают и удивляют как горячие защитники нашей системы управления наукой, так и горячие сторонники радикальных реформ. И те, и другие, по сути, являются гробовщиками отечественной науки: первые предпочитают намертво законсервировать существующую неэффективную и отсталую систему, а вторые - разрушить все без разбора.
Впрочем, реформа, хоть и с трудом, но идет. В том числе, благодаря усилиям самих ученых и желанию руководства академии. Когда мы начнем получать результаты реформы, зависит от многих факторов, в том числе и от консолидации усилий ученых, и от политической воли правительства, и от заинтересованности общества в научном результате.
Мне трудно об этом писать, но сегодня одним из главных тормозов реформирования академии является немалая часть руководителей академических учреждений. Люди почтенного возраста, увенчанные многочисленными регалиями, должностями, они честно не понимают смысла предлагаемых реформ, а потому откровенно саботируют их. Впрочем, их можно понять: перед ними стоит яркий пример реформы российской академии, который привел к фактическому уничтожению целых научных школ и упадка многих ведущих институтов. При этом положительного опыта западного реформирования (на котором собственно и базируется разработанная национальная реформа) они не знают, потому что всегда были больше ориентированы на восток. А недоступность западного опыта и практик - это уже не только проблема нашего образования, но и правительственная политика, потому что много лет разные правительства упорно блокируют ученым возможности международных контактов. Итак, как и любая социальная реформа, реформа науки - это многостороннее движение, требующее усилий и ученых, и политиков, и общества.
Главное - есть запрос на реформу. Он есть в научной среде, в политических кругах, он есть в обществе. Он также есть в международном сообществе – мы давно являемся неотъемлемой частью глобального научного пространства и должны наращивать там свою эффективность. Поэтому девяносто восьмой день рождения Национальной академии наук лично я встречаю со сдержанным, но оптимизмом. И думаю, что, несмотря на все имеющиеся проблемы, мы успешно преодолеем 100-летний отрезок. А может даже и не один. Виват, Академия!
